- А в какой программе выйдет интервью? - интересуюсь я

- Возможно, что кусок пустят в программе Время, а полностью в Международной панораме. Особенно, если ты расскажешь о негритянских погромах в Гарлеме.

- Почему бы и нет? Согласуйте с МВД и приезжайте в нашу студию на Селезневской.

- Договорились!

Мы попрощались и я попал в руки одноклассников. Больше всех усердствовала комсорг. Девушка просто не отходила от меня. Выбила обещание рассказать об ужасах Нью-Йорка на комсомольском собрании, написать для школы песню. И конечно, все просили пластинку или магнитоальбом Красных Звезд. Еле смог вырваться, отговорившись, что меня ждут учителя, а пластинка только должна выйти. Преподаватели и правда ждали. Готовиться мне особо времени не было (пролистал несколько учебников в самолете) - здорово выручала общая эрудиция, особенно по гуманитарным предметам. Забрав задания и поделившись своими американскими приключениями (в урезанном варианте, конечно), я наконец, отправился на работу.

Три недели я не был в студии. Она за это время успела "осиротеть" - арестовали Клаймича. В здании прошли обыски. КГБ изъял часть аппаратуры, которая была под продажу. И конечно, моральный дух сотрудников был подорван. Так что подходя к студии, я волновался. Но как оказалось, волновался зря. У входа толпились люди. Причем весьма хорошо одетые. Разноцветные "аляски", фирменные джинсы... Я повыше поднял шарф, натянул пониже свою лисью шапку и постучал по плечу крайнего мужчину.

- А что тут за очередь?

- Это студия Селезнева - обернулся ко мне приплясывающий мужичок невнятной национальности - Прошел слух, что он вернулся из Нью-Йорка. И уже даже на квартирнике врезал коммунякам. Песню новую написал - Мы хотим перемен.

Я посмотрел на "плясуна". Широкие скулы, располагающая улыбка, оттопыренные уши.

- И что?

- Как что? Ты представляешь, какая у него рука наверху, если за такую антисоветчину не взяли? Говорят, он внук Брежнева!

- Да ладно!

- Точно тебе говорю. Его песни сейчас - самая правильная тема. Если удастся прорваться - упаду в ноги, попрошу хотя бы одну. Две - вообще шикарно. Мы такой чес по казахам дадим...

- Казахам?

- Ага, я руковожу группой Фрактал. Работаем при Алма-Атинской филармонии.

- А зовут тебя как?

- Гари Алибабасов

Я чуть не расхохотался. Сначала Цой, теперь Алибабасов. Мне прямо везет на будущих знаменитостей.

- А в Москве что делаешь?

- Прилетел пробивать фестиваль "Дружба народов" в Алма-Ате. И тут мне в отделе культуры ЦК говорят - ты съезди на Селезневскую. Если сможешь выйти на Виктора, он тебя из твоей Алма-Аты в Лондон сразу отправит. Со всеми твоими фракталами, интегралами и прочей математикой. Или в Нью-Йорк. А тут таких как я...

Гари машет рукой в сторону притоптывающих людей. Неужели они все ко мне??

- Так как думаешь? Повезет мне?

- Конечно, пакуй чемоданы. Внук Брежнева - это тема!

Я проталкиваюсь через толпу и захожу внутрь. В "тамбуре" меня встречает милиционер с автоматом.

- Куда идешь? Тут режимное предприятие - не узнает меня милиционер - Без разрешения руководства никого не пускаю.

Я снимаю шарф, отряхиваю шапку от снега. Милиционер признает, бледнеет.

- Товарищ Селезнев!

- Все нормально, сержант. Правильно несешь службу!

Прохожу внутрь. Камин на первом этаже разожжен, вокруг стоят сотрудники. Над камином висят оленьи рога.

- Вот это новость! - удивляюсь я - Откуда рога?

- Вот, Денис у нас охотник - ребята охранники посмеиваясь, хлопают здоровяка по плечу - Принес из дома. Вроде хорошо получилось?

Охотником оказался тот самый парень, что сейчас находится на подписке о невыезде по делу Клаймича.

- Товарищи - я скинул на диван свой Burberry Тренч, одернул костюм, поправил галстук - Давайте пройдем в репетиционный зал. Хочу сделать несколько объявлений

Мы дружной толпой идем в зал, где я поднимаюсь на мини-сцену. Любящий взгляд Веры, холодно-высокомерный Альдоны, смешинки в глазах Лады - тут все как обычно, никаких сюрпризов. Завадский с музыкантами смотрят на меня как на "бога". Ну, это они после "Перемен" еще не отошли. Львова, Роза Афанасьева и мать Веры стоят тесной группой, тихонько переговариваются. С ними с каждой придется "поработать" индивидуально. Наконец, группа охранников. Надежные парни. Ни один не сбежал, после того КГБ взял Клаймича. Надо их все чем-то воодушевить.

- Завидуйте нам!

Завидуйте!

До самых

седых

волос.

Вы

никогда не увидите

того,

что нам

довелось.

Завидуйте яростным,

полуголодным,

счастливейшим временам!

Завидуйте

нашим орущим

глоткам,

в которых

"Интернационал"!

Мы жили.

Ветер

свистел в ушах.

Земля

светилась в восторге!..

Мы жили!

Мы сделали

первый

шаг, --

завидуйте нам,

потомки!

Получилось! Стихотворение Рождественского пришлось в тему. Людей проняло.

- Мы и правда с вами сделали первый шаг - с тем же напором продолжил я - Первый шаг к музыке, которая меняет жизнь страны. К сожалению, у нашей Родины есть враги. Самые опасные из них - это те, кто "стреляют в спину". Как выстрелили Алексею Коростылеву. Я был у него в больнице - он уже идет на поправку и скоро будет с нами. Точно также "выстрелили в спину" нашему директору. Внутренние враги еще страшнее внешних. Они маскируются, улыбаются тебе в лицо. А потом устраивают подлую провокацию. Я сейчас говорю про доллары, которые были специально подложены в сумку с деньгами. Вы знаете, что Григорий Давыдович продавал лишнюю аппаратуру и инструменты, что мы купили до того, как студия получила государственное финансирование. Здесь нет криминала. И мы это докажем! Освободим товарища Клаймича! - я рубанул рукой воздух - Обещаю вам это!

Народ оживился, подошел ближе к сцене.

- Браво! - на входе в зал стоял и театрально аплодировал мне Андрей Николаевич Кузнецов. Подполковник КГБ. Наш "итальянский" куратор. Позади него был виден хмурый Чурбанов - Тебе бы Витя, не песни писать, а с трибуны выступать.

- А в чем собственно дело? - растерялся я - Юрий Михайлович?

- Виктор, тут дело серьезное - Чурбанов вышел вперед - Сигнал на тебя в КГБ поступил. Андрей Николаевич опросить тебя приехал. Ну и я с ним. Для подстраховки.

- Пойдемте в кабинет

Черт, как не вовремя! Только я взбодрил сотрудников...

Мы поднялись на второй этаж, зашли в наш с Клаймичем кабинет. Мужчины разделись, сели за переговорный столик. Кузнецов вынул из дипломата бланк протокола.

- Вчерашний квартирник? - я подтащил ближе кресло, сел напротив подполковника - Уже настучали?

- Не настучали, а проинформировали! - поучающее произнес Кузнецов - Или ты думаешь, что можешь петь антисоветские песни и комитет никак на это не отреагирует?

Чурбанов укоризненно на меня посмотрел.

- Антисоветская агитация и пропаганда - продолжал подполковник, вписывая в протокол мою фамилию и имя - Статья 70 УК. Лишение свободы на срок от шести месяцев до семи лет. Ты у нас теперь дееспособный, будешь отвечать за свои дела. И никакие покровители тебе уже не помогут.

- Подполковник! - вмешался Чурбанов - Полегче на поворотах. Один ваш начальник, который самый главный, уже доугрожался.

- За Юрия Владимировича вы еще ответите! - набычился Кузнецов - Это вам с рук так просто не сойдет. Сейчас я возьму и арестую ваше юное дарование. Пусть в тюрме посидит вместе со своим директором, подумает о жизни. Страна ему все дала! Образование, мирное небо над головой, даже заграничные командировки. И чем он ей ответил?!?