Элла знала, что ей нужна стая. Может быть, поэтому так отчаянно хотела стать членом клуба. Она знала, что не была такой, как оборотни в фильмах. Она была волчицей, потому что ее мать была волчицей. Восхитительный запах, исходящий ранее от Дрейка, был потому, что он был возбужден.

Элла смотрела на него, поток эмоций поднимались в ее груди. Радость, желание, страх, смятение, удовлетворение, отчаяние.

— Ты мой… моя… пара.

Его жесткая ухмылка не стерла беспокойство из его глаз. Он провел пальцем по ее раскаленной щеке.

— Да. А ты моя, милая Элла.

Милая Элла. Никто никогда не называл ее так… почтительно. Этот человек…волк? Он отличался от всех, кого она знала. Дрейк дорожил ею. Несмотря на то, что их отношения были новыми, он относился к ней с большим уважением. Так же, как и она к нему. И именно благодаря животному внутри нее она могла это понять. Это было инстинктивно, уважение и притяжение.

Это была непреодолимая сила, но Элла не хотела ее останавливать. Она хотела быть дорога кому-то. Ему. Как он был дорог ей.

Остальное было лишь деталями.

Еще одно осознание поразило ее, и оно принесло с собой подавляющее унижение.

— О, боже мой, — она попыталась оттолкнуть его, но он не сдвинулся с места.

— Что такое?

— О, мой Бог, — ее голос поднялся до писка.

Выражение его лица было жестоким.

— Элла, скажи мне, что случилось.

— Я в горячке, — прошептала она, ужаснувшись.

Лицо Дрейка немного расслабилось. Уголки его рта даже поднялись самым интимным образом. Это заставило ее живот трепетать с миллионом бабочек.

— Я знаю.

— Но… но я набросилась на тебя! — и она хотела сделать это снова. Господи. Жжение было одновременно приятным и невыносимым.

— Я знаю, — пробормотал он, притягивая ее ближе. — И я так этому рад.

— Парни, — черт возьми. — Вот что с ними было не так. О, нет. Как неловко. 

Она спрятала лицо в шею Дрейка, чтобы он не увидел, насколько она была унижена.

— Тебе не нужно беспокоиться о них, — сказал он грубо. — Блистер вразумит их. Нам просто нужно держать тебя подальше от них, пока это не пройдет. Или…

— Или что?

Дрейк покачал головой, и она отступила, чтобы посмотреть на него.

— Слишком рано, — выдохнул он.

— Слишком рано для чего?

Он так пристально смотрел на нее, что Элла знала, что он тщательно подбирает слова.

— Я могу заявить на тебя права, и каждый волк поблизости будут знать, что ты моя, — она почувствовала, как он стал тверже, прижимаясь к ее животу, и изо всех сил пыталась удержать вздох. — Никто не посмеет прикоснуться к тебе. Но…

Боже, это звучало потрясающе. Элла-человек, возможно, и не согласилась бы, но Элла-оборотень готова была на все, чтобы ее взяли и потребовали. Стон скользнул с ее губ. О, черт, Элла-человек, вероятно, тоже не возражала бы.

— Я… Я не возражаю против этого.

Дрейк протянул руку вниз, чтобы схватить ее за задницу и сжать, чтобы приблизить ее еще ближе. Его руки делали внутри с ней странные вещи. Она таяла от каждого его соприкосновения. Его рот был так близко к ее, что она чувствовала магию их дыхания.

— Ты хоть представляешь, что эти слова со мной делают? Что ты со мной делаешь? Я хочу потерять себя в тебе, Элла. Телом, разумом и душой. Но пока не могу раствориться в тебе. Слишком рано. Мы не обсуждали детей или жизненные ситуации. Или черт, что мы собираемся сказать Блистеру, — он погладил ее губы своими. — Мы только что нашли друг друга.

Дерьмо. Он был прав. И у нее было так много вопросов. Так много, о чем нужно подумать. Все это происходило слишком быстро. Элла просто не могла заставить себя уйти.

Она хотела свою пару.

— Я обычно более серьезная, чем сейчас, — пробормотала Элла. — Составляю планы и списки. Я стратег. Но с тобой просто хочу на все забить. Это ощущается….

— Знаю. Это ощущается великолепно.

Она кивнула.

— Есть еще кое-что.

— Что?

Дрейк глубоко вздохнул, передвинув пальцы на ее ребра.

— Ты то, что мы называем тенью. Это значит, что ты никогда не изменялась в свою волчью форму. Твое животное было в ловушке внутри тебя слишком долго, оголодавшее по вниманию. Причина, по которой ты так странно себя ощущаешь, в том, что твоя волчица хочет выйти.

— Я не знаю, как это сделать. Разве это не просто… происходит?

Дрейк покачал головой.

— Не для некоторых. Ты должна была измениться в половое созревание. Но была воспитана без стаи, как человек. Я уверен, что твой отец не имел ни малейшего представления, как воспитать твое животное.

Элла напряглась, но он приложил палец к ее губам.

— Я вижу, что он сделал все возможное. Что любил тебя каждой клеточкой. Знаю, потому что он рассказывал тебе историю в историях. Он дал тебе все, что знал. Просто не знал, как помочь тебе измениться.

Горло Эллы сжалось от внезапного горя. Бедный папа. Он был в паре с оборотнем. Если он чувствовал к ее матери хоть часть того, что она чувствует к Дрейку… потеря ее, должно быть, была сущим адом. Может быть, они где-то снова вместе. Снова любят друг друга.

Дрейк поймал слезу, когда она вытекла с ее глаз, скользя по ее щеке.

— Я думаю, он был бы счастлив, что я нашла тебя, — сказала Элла.

Он прижал свой лоб к ее, глубоко вздохнув. Элла позволила его утешительным объятиям сжечь часть ее горя.

— Скажи мне, как освободить мое животное.

Он отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Ну, у меня… есть идея.

— Да?

— Когда мы изменяемся, это как взрыв. Внезапно, всплеск мутации, который происходит в мгновение ока. Но так много происходит внутри и снаружи. Ты переходишь от ощущения себя человеком…человеческих эмоций, вкусов, побуждений…к ощущению себя животным, с разными эмоциями, вкусами и побуждениями. Но единственное, что остается неизменным в обеих формах… это удовольствие, — его глаза потемнели, и это простое слово из его рта снова разожгло в ней жар.

— Но ты сказал, что мы не можем…

— Я не могу пометить тебя. Пока. Но никогда не говорил, что не утоплю тебя в удовольствии, пока ты не потеряешь себя, — его низкий голос вибрировал о ее грудь. — Я хочу, чтобы ты потеряла контроль.

Ее гортанный стон сказал, что рот не мог: да, миллион раз да.

— Я хочу тебя здесь, в моей постели. Сладко и медленно. На диване, быстро и жестко. На чертовом кухонном столе. В душе, мокрую и дикую. Хочу тебя везде, во всех отношениях. Но сегодня вечером… — он погладил ее волосы, убирая их с лица. — Мы должны быть на открытом воздухе. Потому что, детка, сегодня ты отпустишь себя. Ты будешь свободна.

Она собиралась измениться. Где-то в глубине ее души, это звучало так правильно. Элла нуждалась в этом. Но она также была напугана.

— Что, если я изменюсь, а потом не смогу измениться обратно?

Дрейк покачал головой.

— Этого не произойдет.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что, это то же самое, как ты не сможешь выжить, не изменив свою форму волка, ты также не сможешь не быть в своей человеческой форме. Тебе нужны обе формы. Твое животное знает это, и ты изменишься назад. Кроме того, я буду с тобой. Когда ты изменишься, я тоже изменюсь.

Элла сглотнула. Она хотела, чтобы эта борьба внутри нее прекратилась. Быть единой со своим животным. Она чувствовала, что это необходимо для ее исцеления. Для того чтобы жить полной жизнью. Как хотел бы папочка.

Элла сделала глубокий вдох. Время позаботиться об этом дерьме.

Встав на цыпочках, она прижалась губами к губам Дрейка, пробуя его зелено-яблочный аромат. Жвачку, которую он любил жевать.

Она хихикнула, но его рычание дало ей понять, что он был серьезен.

С прижатым к ней ртом, он потянулся за нее, чтобы открыть дверь. Затем разорвал контакт, осторожно подняв ее на руки. Элла начала протестовать, но он, похоже, совсем не замечал ее веса.

Не разрывая зрительный контакт, Дрейк понес ее вниз по ступенькам и через дорогу, петляя между деревьями и кустарниками, пока они не оказались глубоко в лесу. Он остановился, и Элла услышала журчание воды над камнями. Осторожно, Дрейк позволил ей встать на ноги.