— Кто там?

— Дэйр Кэллахан и Энджи Пауэлл, — отозвался Дэйр.

— Какого… — Их осветил мощный луч света.

Выглядели они после всего пережитого далеко не лучшим образом. Кровь из раны на голове Дэйра благодаря повязке больше не текла. Энджи как могла его отмыла, но он все еще смотрелся так, словно сбежал с бойни. Сама Энджи ранена не была, но полагала, что похожа на дикарку, которая за свою жизнь ни разу не видела электрического фонарика.

— Что с вами стряслось? — спросил Рэй, спускаясь с крыльца.

Он двинулся к ним быстро, насколько мог — довольно живо для его возраста.

— Если вкратце, один из клиентов Энджи убил другого, затем до него добрался медведь, а потом Энджи прикончила медведя, — пророкотал Дэйр, сводя историю примерно к двадцати словам.

Энджи разинула рот и уставилась на него.

— Если не упоминать о том, что Дэйра подстрелили! — огрызнулась она. — Но он уперся рогом и отказался влезть на лошадь.

— Энджи вывихнула лодыжку. Она бы в любом случае идти не смогла, — парировал Дэйр.

И, мать его за ногу, Рэй, услышав это, согласно кивнул в ответ!

Дэйр обхватил её за талию и спустил с коня, хотя она вполне могла спешиться сама. Он так о ней беспокоился! У Энджи комок застрял в горле. Не привыкла она чувствовать себя эдаким бесценным сокровищем, но, черт побери, ей такое обращение ужасно нравилось.

— Заходите внутрь, вам нужна помощь, — сказал Рэй. — А я начну обзвон. Вы убежали от медведя-людоеда? К вам будет куча вопросов.

Жена Рэя, Джанет, как раз только что вышла на крыльцо и услышала последние слова мужа. Она обратила свой взор на Энджи и Дэйра, и у нее перехватило дыхание.

— Энджи! Дэйр! О господи! — закричала она, сбегая по ступеням. — Это сделал медведь?

— Нет, медведь до нас не добрался, — ответила Энджи. – Я подвернула лодыжку, только и всего, а вот Дэйра ранили. — Она смерила своего компаньона ледяным взором. — Эта ослиная задница нуждается в лечении! — добавила она с безжалостным триумфом: все в городке знали, Джанет хлебом не корми, дай кого-нибудь полечить. Желающим избежать припарок, гипсования конечностей, наложения швов и прочей медицинской ерунды, не стоило сообщать ей о своих недугах.

Дэйр подарил ей короткий взгляд, обещающий возмездие, а потом на него накинулась Джанет, разразилась взволнованной речью, и он утонул в потоке распоряжений. Энджи удовлетворенно улыбнулась. Впрочем, ей тоже перепала доля внимания от Джанет, но с огнестрельным ранением растянутая лодыжка соперничать не могла, и от Энджи хозяйка почти сразу отстала.

Затем события начали разворачиваться очень быстро. Рэй позвонил куда следует, и вскоре его дом уже кишел полицейскими, сотрудниками службы охраны природы, а также специалистами скорой. У последних дел оставалось немного: Джанет успела почистить и перевязать рану. Энджи и Дэйра отправили в Бьютт для оказания полноценной медицинской помощи. Энджи сделали рентгеновский снимок лодыжки, просто удостовериться, что нет перелома. А вот рану Дэйра не только зашили — ему назначили антибиотики внутривенно, так что пришлось остаться на ночь. Разозлился он от этого ужасно.

Пришлось заполнять гору отчетов, отвечать на бесконечные вопросы. Держали их по отдельности, допрашивали также по одному. Приятного мало, однако она не волновалась: когда власти обнаружат трупы, то найдут в точности то, о чем рассказали Энджи и Дэйр.

Вести разлетелись мгновенно. Поскольку у Дэйра не было даже небольшого жара, его выписали из госпиталя уже на следующий день. Латтимор собрал небольшую группу охотников. Они отправилась в горы вместе с представителями власти, чтобы найти пропавших лошадей. В тот же день группа вернулась назад со всеми тремя животными. Нашли их очень быстро; они смогли отвязаться, но все-таки остались вместе, что неудивительно.

Увидев коней, Энджи почти расплакалась. Она преодолела слезливый порыв, но чтобы успокоиться, понадобилось время. Самсон сильно толкнул ее головой, будто уговаривая не переживать за них. Энджи ненадолго прижалась щекой к его мускулистой шее. Лошади были в хорошей форме — голодные, немного поцарапанные, однако почти здоровые. Вернув себе коней и увидев, что они в порядке, Энджи почувствовала облегчение.

Через три дня, в нескольких милях к северу, отыскали и буланого жеребца, принадлежащего Дэйру. Когда коня наконец вернули в родное стойло, хозяину пришлось звать его всеми известными ему ласковыми именами и нежно гладить по шее, чтобы только успокоить нервное животное.

— Видно, мои лошади умнее твоих! — подколола его Энджи, впрочем, последнее время она не сильно измывалась над Дэйром — в конце концов, у него пулевое ранение!

— Просто он еще совсем малыш, — воспротивился Дэйр. — Дай ему еще пару лет, и он будет чертовски хорошо передвигаться по пересеченной местности. Я человек терпеливый. Могу подождать.

В этом был весь Дэйр. Хотя Энджи могла бы описать его скорее как «упрямого», нежели «терпеливого». Просто он никогда не сдавался.

Примерно через неделю у них состоялся серьезный разговор. К тому времени в сознании обоих уже настолько уложилось, что они поженятся, что Дэйр даже не делал официального предложения. Они просто начали обсуждать вопросы собственности и строить свадебные планы.

Они поженились поздней весной, когда тяжелый зимний снег окончательно растаял, и повсюду расцвели цветы. Энджи хотела просто расписаться в мэрии в присутствии пары друзей, но Дэйр настоял на своем. По его словам, «Если уж мы, твою мать, собираемся это сделать, давай, мать твою, сделаем это должным образом!» Спорить Энджи не стала.

И вот в солнечное субботнее воскресенье они оказались в церкви. Повсюду стояли цветы и горели свечи; нарядные друзья и соседи собрались, чтобы отпраздновать этот день. Старые приятели Энджи из Биллингса проехали больше двух сотен миль, чтобы присутствовать на торжестве, и невеста совсем не смущалась, хоть они и стали свидетелями краха ее первой свадьбы. Теперь все по-другому, теперь это… ну, это же Дэйр! Приятели даже обошлись без сарказма, когда она сообщила им, что влюбилась в мужчину, которого раньше иначе как «задницей» не называла. На это способны только настоящие друзья.

Дэйр не стал покупать ее дом. Энджи почувствовала себя виноватой, что Харлану не достанутся комиссионные с продажи, но сам он, похоже, не возражал. Собственность Энджи осталась в ее личном владении, потому что брать на нее ипотеку означало повесить себе на шею новые кредиты. Это не имело никакого смысла.

Они объединили свой бизнес, и с финансовой точки зрения все шло прекрасно. Энджи и Дэйр могли позволить себе большую свадьбу, но ни один из них к этому не стремился.

Энджи надела белое платье. Ничего необычного: простой облегающий фасон, зато туфли потрясали воображение! Как правило, она не сходила с ума от обуви, но ведь это день ее свадьбы! Энджи хотела, чтобы у нее было, что показать потом детям. Обалдеть просто — Дэйр хотел детей! Стоило Энджи об этом подумать, и она сама так неистово захотела стать мамой, что даже удивилась.

Вот Энджи и надела эти сверкающие прекрасные туфли, чтобы в будущем показывать детям, особенно, если дочерям. Она свободно распустила по плечам волосы, гладкие и тяжелые, как ей нравилось, а в руке держала букет весенних цветов. К алтарю ее повел Харлан.

По мере приближения свадьбы Дэйр становился все более вспыльчивым — Энджи к нему так и не переехала, как бы он ни рычал и ни настаивал. Они жили в очень маленькой общине, которая чтила традиции. Ночи редко проходили раздельно, они оставались то у нее, то у него, однако Энджи настаивала на том, чтобы не вести совместное хозяйство, пока не поженятся.

И вот наконец этот день настал.

Энджи вцепилась в руку Харлана, сердце ее стучало как отбойный молоток, пока она мерила взглядом проход небольшой церкви. Присутствующие повернулись, чтобы посмотреть на невесту, но музыка еще не зазвучала. Преподобный и Дэйр ждали у алтаря. Не было ни шафера, ни подружек невесты, только она и Дэйр. В церкви собралось много знакомых, но Энджи видела только своего будущего мужа в парадном костюме.