Наш институт был мужским, а уж наш факультет — супермужским На первом курсе, при численности 220 человек девушек было всего 20. Но мы не унывали! В Москве много суперженских институтов, Только педагогических три. государственный, областной и городской. Кроме этих, есть институт иностранных языков, сокращенно ИНЯЗ и масса других. Познакомились со студентками суперженского института. Наши пирушки стали еще более веселыми, чем были до этого знакомства..
С первых дней учебы меня избрали профоргом группы. Потом в профбюро факультета, где я был председателем. На старших курсах был членом профкома института и, даже некоторое время исполнял обязанности председателя профкома. Общественная работа тоже требовала затрат времени и энергии.
Однажды, в перерыве между лекциями, ко мне подошел студент Геннадий Еремин.
— Ты мне дашь рекомендацию для вступления в партию? — спросил он.
Эта его просьба меня совсем не удивила. В то время занять какую — либо хорошую должность можно было только будучи членом партии, которая называлась ВКП(б). Расшифровываю: Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков).
— Геннадий, дать такую рекомендацию можно только в том случае, если знаешь человека по работе или учебе не менее года. Это требование Устава партии и его невозможно обойти! Надо подождать год, а потом вернуться к этому вопросу.
Это не был отказ. Однако, Еремин это воспринял, как отказ и возненавидел меня. До конца обучения в институте он делал мне гадости везде, где это было возможно и где было невозможно.
Будучи комсоргом группы, он устроил комсомольское собрание, на котором обвинил меня в отсутствии принципиальности.
— Где? Где его принципиальность? — кричал он , воздев руки к небу. Студенты лениво и неохотно слушали его. А один студент Рыбашов сказал обо мне, что он намного старше их всех и поэтому отличаюсь от них. Он обратился к Еремичу: — Геннадий, прекрати эту истерику!
Однако, Еремин не успокоился и продолжал меня ненавидеть до самого окончания учебы в институте.
Стипендия на нашем факультете была повышенной. Да и выбор на него пал по этой причине. Помощи мне ждать не от кого. Мама была уже неработоспособной.
На первом курсе мы получали 395 рублей, на втором 420 и так далее по 20 рублей надбавки вплоть до выпуска. Как отличнику, мне все время обучения выплачивалась надбавка к стипендии в размере 25%. Для сравнения: оклад начинающего инженера в то время составлял 1000 рублей.
Стипендию получали только те студенты, которые учились без троек. Этот порядок ввели совсем недавно и поэтому в ходу были различные анекдоты. Приведу один из них Вы, читатель, скорее всего, больше нигде не услышите этих анекдотов.
Троечники пошли искать хоть какие — то заработки. Студентка пришла в зоопарк спрашивает работу. Ей говорят, что работа есть, но только захочет ли она выполнять ее. Студентка отвечает, что согласна на любую работу. Кадровик ее говорит: —. «В зоопарке умерла обезьяна, шкуру ее выделали и надо какое — то время посидеть в клетке в этой шкуре». Студентка согласилась. и вот ночью открывается дверь и в клетку входит лев. С криком студентка бросается на решетку. А лев говорит: —"Не вопи, Рита, это я из МИИТа. (Московский институт инженеров транспорта).
Студенты создавали, так называемые, коммуны. Складывали деньги, каждый по 250 рублей и, этого хватало на питание на весь месяц. Чаще всего мы делали лапшу, иногда с мясом. Сливочное масло на столе было каждый день
На одежду денег, конечно, не хватало, а ведь гимнастерка и шинель надоели. Так хотелось пощеголять в костюмчике! Для решения этой проблемы мы подрабатывали. Днем слушали лекции, а ночью разгружали вагоны. Особенно нам нравилось разгружать картошку. Варили ведро картофеля, а соль нам давал охранник. Получается, что мы не только зарабатывали, но и подкреплялись перед лекциями.
Однако, вскоре стало ясно, что на разгрузке вагонов на костюм не заработаешь. Поэтому мне пришла мысль на летние каникулы устраиваться на работу.
И вот на период каникул поступил на работу рабочим в монтажную организацию на монтаж котлов.
В управлении мне дали адрес места работы и, на следующий день, прихватив комбинезон, приехал к началу рабочего дня по указанному адресу. Странная картина предстала перед моими глазами. Рабочие, спустив верхнюю часть комбинезона, лежат на штабелях кирпичей и загорают
Увидев меня, один из рабочих воскликнул: — А, новенький! Спускай комбинезон и ложись рядом с нами, загорать!
Такая «работа» мне понравилась. В один момент оказываюсь среди рабочих.
Час лежим, два лежим. Осторожно говорю рабочим, что работа сдельная и, если мы будем лежать, то ничего не заработаем. В ответ гомерический хохот. Закончив хохотать, они объяснили мне, что наряд больше чем на 115% не закроют, как бы не перевыполняли норму рабочие. Меньше, чем 100% тоже не заплатят, иначе они разбегутся. Рвать пупок за 15% нет смысла. "Так вот мы и «работаем!» — подвел итог один из рабочих.
Вот так «мы строим коммунизм!» — пришел мне на память распространенный в то время лозунг..
Наше благодушное настроение прервал начальник участка. Его истошный крик и угрозы заставили рабочих встать и, нехотя, приступить к работе. Начальник отбыл, восвояси и, рабочие снова легли загорать. Мне они рассказали, что у этого начальника несколько таких рабочих точек. Он их каждый день объезжает, но только по одному разу иначе ему не хватит рабочего дня. Это означает, что его сегодня не будет и можно позагорать.
В другое лето моим местом работы оказалась котельная в самом центре Москвы. Мы ремонтировали котел. Там для замены трубчатых поверхностей нагрева, рабочий на трубогибочном станке делал змеевики. Труба на обоих концах должна иметь фаску, то есть стенки торцов на специальном станке срезаются на конус для последующей сварки. Ощущался дефицит таких обработанных труб и начальник попросил меня поработать ночью. Соглашаюсь.
Рабочие все ушли, мне надо приступать к работе. Знаю, что читателю это не интересно, но конец этой истории покажет всю дикость существовавшей в то время системы хозяйствования и оплаты труда. Сомневаюсь, что можно еще где — нибудь прочесть об этом.
В трех метрах от станка имеется опора, на которую кладется шестиметровая труба, так, чтобы один конец ее был у самого станка. Этот конец трубы зажимается в станке, включается станок и вращающимися резцами делается эта самая фаска. Когда фаска готова, резцы отводятся, станок выключается и труба освобождается от зажимов.. Теперь трубу нужно повернуть другим концом и повторить все операции в том же порядке.
Сразу же заметил, что все операции производятся правой рукой. Непорядок! Если двумя руками, то дело пойдет быстрее. Сказано — сделано! И опять непорядок. Чтобы повернуть трубу другим концом, надо отойти от станка. Это потеря времени. Выход нашелся. На опоре установил свободно вращающуюся вилку, в которую кладется труба. Теперь чтобы повернуть трубу необработанным концом не надо отходить от станка. Достаточно освободить конец трубы и толкнуть ее. Обработанный конец опишет в воздухе угол в 180 градусов, а необработанный конец окажется перед станком.
Уходя, начальник сказал, что нужно обработать 20 или 30 труб. Иначе мой заработок будет мизерным. Обработка каждой трубы стоит 52 копейки..
К утру мною было обработано 90 труб. После подсчетов выяснилось, что мною выполнено 500% нормы. Все пришли к выводу, что это невозможно. Растолковываю начальнику, что работу выполнял не просто рабочий, а рабочий с высшим образованием. Он мне в ответ, если закрыть наряд по факту, то руководство пересмотрит норму в сторону увеличения. Другие рабочие не смогут выполнить такую норму и устроят мне «темную». Он посоветовал распределить эту выработку на несколько дней, что и было сделано..
Прихожу получать зарплату, с удивлением вижу, что мне насчитали существенно меньше, чем положено. Кассир объяснила, что мною записана работа на те дни, когда на работе не был. Попытки доказать свою правоту результатов не дали. Вот такая дурацкая система существовала в то время..