В азарте боя забыл Патрокл слова своего друга и повел мирмидонцев в преследование, желая догнать Гектора. Во главе колесничного отряда обогнал Патрокл бегущую троянскую пехоту и отсек ее от Трои. Развернувшись, ахейские колесницы нанесли удар, заставляя троянцев отступать обратно в сторону кораблей, где уже строилась для последнего броска мирмидонская фаланга. Еще немного — и сомкнутся вокруг троянцев смертоносные клещи.

Оставив колесницу с загнанными лошадьми, кинулся Сарпедон навстречу Патроклу. Метнул ликийский царь копье и поразил одного из коней Патрокла, так что и ахеец вынужден был сойти на землю. Дважды обменялись ударами герои, и упал смертельно раненный Сарпедон.

Пронесся стон над троянцами, когда испустил дух герой. Хотел победитель снять доспехи с его тела, но окружили своего павшего вождя ликийцы, защищая его тело от поругания. Многим мирмидонцам пришлось заплатить жизнями, за попытку захватить мертвеца, но все же в итоге отбили они труп. Под всеобщее ликование понес слуга Патрокла трофеи в лагерь, а сам вождь, опьяненный победой, решил снова атаковать и кинулся к Трое.

Там, у Скейских ворот, стояла колесница Гектора, который раздумывал, стоит ли вернуться в сражение и попытаться переломить его ход, или лучше приказать воинам отступить за городские стены и отдохнуть в безопасности.

Однако, узнав о гибели Сарпедона и увидев как свирепствует Патрокл, принял Гектор решение. Развернув колесницу, помчался он навстречу лже-Ахиллу, и поспешили за ним его телохранители. Увидев противника, Патрокл соскочил на землю и, подняв с земли увесистый кусок мрамора, метнул его в Кебриона, правившего колесницей Гектора. Раскроил этот снаряд череп троянцу, и упал тот на землю. Увидев результат своего броска, рассмеялся ахеец, пошутив:

— Как хорошо этот человек ныряет. Ему бы с борта корабля прыгать за устрицами, а он с колесницы в землю бросился!

Только зря он так глумился, ведь был Кебрион сводным братом Гектора. Ярость и жажда мести увеличили и без того гигантскую силу троянского царевича. В круговерти яростной схватки потерял Патрокл шлем, сломал свое копье и получил рану в спину от одного из троянцев, а Гектор добил его, всадив свою пику в живот.

Наступив ногой на грудь Патрокла, сказал Гектор, обращаясь к мертвецу:

— Ты, наверно, уже собрался сам Трою разрушить и наших женщин сделать рабынями. Глупец, есть у троянцев сила, чтобы защитить свое отечество!

Так поразила греков эта смерть, что потом, десятки лет спустя, пели рапсоды: мол, не сам победил Гектор, а сначала вмешался в бой Аполлон, сбивший с головы Патрокла шлем и расколовший его панцирь. Говорили и сами верили, что без божественного вмешательства не победил бы троянец.

Снял драгоценные доспехи с поверженного врага, Гектор хотел взять себе и колесницу покойного, но ахейский возница успел умчаться к своим прежде, чем сын Париса сумел его догнать. Пока победитель гонялся за колесницей, Менелай и Аякс со своими дружинниками попытались забрать тело Патрокла, и тут завязался новый яростный бой. Гектор же, отойдя в безопасное место, сменил свои доспехи на трофейные Это были божественные доспехи, подаренные в свое время олимпийцами Пелею. и потом, собрав воедино троянцев и их союзников, повел их в атаку. Несколько раз переходило тело Патрокла из рук в руки, но в конце концов смогли греки унести труп своего товарища и с ним отступить к лагерю, хотя по пятам за ними шли постоянно атакующие троянцы.

Когда мирмидонцы вступили в бой, Ахилл поднялся на корму своего корабля, чтобы лучше видеть происходящее. Видя успех своих подчиненных, он чувствовал удовлетворение и с улыбкой думал о том, как должен быть уязвлен таким положением дел Агамемнон.

— Теперь, пожалуй, можно и принять у него дары, — решил Пелид. Тем временем сражение переместилось за лагерный частокол, и герой стал ожидать возвращения мирмидонцев. Однако, вопреки ожиданиям, они вышли на равнину и скрылись из поля зрения своего господина.

— Значит Патрокл все-таки решил и дальше сражаться, — нахмурился Пелид. — Вроде бы уже не пылкий юноша, а увлекся и забыл, что ему было велено. Вернется, надо будет высказать ему свое неудовольствие, и возможно, стоит урезать его долю в сегодняшней добыче. Хотя, конечно, надо признать, бьется он превосходно. И на его месте я бы тоже не стал останавливаться, видя бегущего врага!

Ахилл приказал принести ему вина и принялся ждать вестей. Вот в лагерь вернулся слуга Патрокла. Он вошел в ворота, высоко подняв доспехи Сарпедона, чтобы все сразу увидели доблесть его господина. Разумеется, слугу мгновенно окружили и забросали вопросами. Из сбивчивых, но необычайно хвастливых ответов стало понятно, что Патрокл не просто вышел за пределы лагеря, а уже разбил Гектора и отогнал врагов практически к воротам Трои.

Ахилл, хоть и был рад победе, но при этом с раздражением подумал, что битву выиграл Патрокл, но плоды этого успеха достанутся Агамемнону.

— Эх, надо было ему остановиться на границе лагеря, и пусть дальше дрались бы одни микенцы со спартанцами. Теперь же на равнине дерутся почти все цари и герои, но большая часть простых воинов — это мирмидонцы. Они понесут большие потери, а славу и трофеи придется делить между всеми вождями. Вот и получается, что в очередной раз ванакт загребает жар чужими руками.

Вдруг, поднимая облако пыли, в лагерь примчалась колесница, которая, не сбавляя скорости, промчалась в главные ворота, а потом повернула к стоянке мирмидонских судов. Колесница Патрокла! Но в ней лишь один возница, по виду которого Ахилл понял, что тот везет дурные вести. Оставалось лишь гадать, убит или только ранен его хозяин.

— Беда! Гектор! Убил! — возница сорвал голос и беззвучно разевал рот, силясь окончить фразу.

— Кого? — рявкнул Ахилл, уже понимая, каким будет ответ.

— Патрокла! Наши отступают и несут тело сюда. Троянцы атакуют и скоро будут здесь!

Осознав потерю, Ахилл выл по-волчьи, и слезы ручьями текли из его глаз. Двумя руками зачерпнул он пепел и посыпал голову, а потом рвал на себе волосы.

Почувствовав боль сына, из морских глубин вышла его мать, окруженная нереидами. Сев рядом с сыном, гладила она его по голове и плечам, стараясь успокоить.

— Что случилось? Расскажи, почему ты безутешен, ведь исполнил Зевс твою просьбу? Бой дошел до кораблей, и молит ванакт тебя о прощении.

— Да, все так, но мало мне радости от этого. Погиб мой Патрокл, который был мне дороже собственной головы. Из-за меня он погиб. Ведь я сам отпустил его и даже дал мои доспехи, чтобы приняли его за меня. Вот и приняли. Теперь Гектор снял с его мертвого тела эти доспехи! Он израненный погибал, а я не пришел ему на помощь. Как мне с этим теперь жить?

Рвался герой идти мстить, но остановила его мать, узнав, что остался Пелид без доспехов.

— Подожди! Обещай не вступать в бой, пока я не вернусь!

— Откуда вернешься?

— Я лечу к Гефесту, чтобы он выковал тебе новые доспехи. Завтра на восходе я сюда вернусь с ними.

— Хорошо.

Исчезла богиня, отправившись к божественному кузнецу, а отступавшие с телом Патрокла ахейцы достигли лагерного частокола. Возможно, снова ворвался бы Гектор в лагерь, но вышел на вал Ахилл. Постаралась Гера, разлила над головой героя золотое сияние, оплела его волнами своей силы, подобной пламени огня. Подняв эгиду, встала за спиной героя Афина, и в тот миг казался он врагам страшнее самого Кронида. Не решились они испытать на себе жгучую ярость Пелида и отступили.

Смерть Гектора

Спорили командиры троянцев, стоит ли завтра снова напасть на ахейский лагерь или лучше увести войска в город и встретить греков, стоя на стенах. Настаивал Пулидамант, что нужно защищать город, ведь тогда придется врагам штурмовать неприступные стены, теряя множество воинов прежде, чем смогут они добраться до троянцев.

Однако встал Гектор и сурово ответил:

— Все с тобой понятно, ты хочешь вернуться и спрятаться. Видно, мне одному надоело отсиживаться за крепостными стенами? Тогда подумайте вот о чем: раньше Трою называли золотообильной, а сегодня казна города опустела. Сколько серебра отвезли мы во Фригию, сколько сокровищ отдали меонийцам и прочим народам, оплачивая присланные ими союзные отряды. Еще немного — и мы разоримся полностью. Так что сейчас, когда помогает нам Зевс, должны мы атаковать и сбросить врагов в море, — царевич обвел взглядом собравшихся. — Боитесь Ахилла? Если действительно решил Пелид вступить в бой, то завтра я сражусь с ним, и тогда посмотрим, так ли он неуязвим, как судачат болтуны.