Зачем ему был нужен этот поход? Хотел ли он денег? Нет, жгла его надежда, что сумеет он совершить такие подвиги, чтобы в памяти потомков остаться воином, а не могильщиком. Его прибытию были рады, сам ванакт слушал его советы, но все же так и не стал он своим среди вождей этого похода, подобно Аяксу или Диомеду. И не только прошлое было тому виной. Глядя на этих мальчишек, чувствовал себя Филоктет человеком из другого времени. Слушая их разговоры, оруженосец Геракла ощущал, что безвозвратно ушла эпоха, к которой он принадлежал. Тогда великие герои истребляли чудовищ, очищая земной мир для людей, в одиночку шли против армий и захватывали грозные твердыни. Теперь же герои нового времени собираются в стаю, чтобы сообща разграбить чужой город.

"Геракл, Персей, Ясон, Беллерофонт… каждый из них был горой, возвышавшейся над людьми. Каждый из них был единственным и неповторимым, — думал Филоктет, разглядывая на пирах соратников Агамемнона, — а эти лишь лицами и отличаются. Кичливые, гордые сверх всякой меры, думают лишь о собственной славе и богатстве… Измельчала порода…"

Один лишь Ахилл напоминал старику товарищей его юности. Бесшабашно храбрый, прямой и готовый совершить подвиг ради самого подвига, а не для корысти. Оттого и радовался Филоктет, что захватывать Тенедос им вместе довелось. Хорошо справились, быстро и практически без потерь. Вскоре сюда прибудет флот Агамемнона, а передовому отряду пора спешить на новое задание, нанести удар по Лесбосу. Так что, как только на остров высадятся микенцы, к отряду Филоктета и Ахилла присоединится со своими людьми Одиссей, и отправятся они на всех парусах жечь соседний остров. Но пока есть целый день, чтобы отдохнуть от боя и дороги, в который раз подогнать снаряжение и наточить оружие или просто поваляться на траве.

Наконец Филоктет посчитал, что сделал все необходимое, и решил отдохнуть. Развлечения ради, он с парой телохранителей отправился осмотреть остров. Быстро прошел по захваченной деревне, заглянул в трактир и, не найдя ничего интересного, обошел весь Тенедос по морскому берегу. На обращенной к Трое стороне острова он задержался, пытаясь рассмотреть происходившее на том берегу пролива, но ничего не удалось разглядеть.

— По крайней мере, военных приготовлений нет. Уж они-то были бы заметны. Так что троянцы не знают о нашем появлении, — обратился он к спутникам. — Пойдем к кораблям.

На обратном пути правитель Мелибея обнаружил у дороги небольшой алтарь. На желтоватом камне были грубо вырезаны два летящих навстречу друг другу лебедя. Присмотревшись, Филоктет разобрал полустертую от времени надпись: "Благородные тевкры Жители Троады делились на два родственных народа: дарданов, столицей которых был город Дардания, и тевкров, столицей которого была Троя. Царский дом Трои также был разделён на две ветви: дарданскую и троянскую. Род дарданов считался более старшим, чем троянский, но Троя была более могущественной. приносят свой дар лучезарному метателю стрел. Да поразит он наших врагов".

— Алтарь Аполлона. Старый, можно даже сказать древний, но не забытый, — подметил воин, — Вон видны свежие потеки крови. Наверное, ожидая наше появление, местные молили бога о защите.

— Плохо молили, не услышал их солнечный бог, — ответил телохранитель.

Филоктет усмехнулся, вспоминая дела давно минувших дней. Перед глазами как живой встает яростный Геракл, разоряющий святилище в Дельфах, а золотоволосый Аполлон ничего не может сделать, стиснутый в могучих объятиях героя. Сейчас об этом стараются не вспоминать. Жрецы сделали все, чтобы о конфузе золотого лучника в народе забыли и не вспоминали. Тем же, кто не хотел забыть, ножом, ядом и удавкой помогали это сделать. Только он-то, друг и оруженосец Геракла, помнит, как отступал бог перед человеком.

— Покровитель муз, ты не смог защитить собственного оракула, так как ты защитишь от наших мечей Трою, которая молится тебе? — произнес Филоктет и в знак презрения к олимпийцу поставил ногу на алтарный камень.

Только сандалий коснулся поверхности жертвенника, как сверкнула серебристая молния, в полете превратившаяся в змею. Полные яда клыки несколько раз впились в ногу Филоктета прежде, чем герой смог оторвать ее от себя. Выругавшись, он осмотрел ранки.

Выдавив руками кровь и яд, Филоктет с помощью телохранителей промыл места укусов крепким вином и перебинтовал. Крохотные ранки не показались ему опасными, однако он ошибался. Уже через день нога распухла и Филоктет охромел. Когда отряд отправился на Лесбос, его под руки завели на корабль, а к концу этого похода раны открылись, превратившись в огромные язвы. Мышцы заживо гнили, распространяя такую вонь, что оказавшиеся рядом люди стремились отойти, чтобы не потерять сознание. Врачи старались помочь, но ничего не могли сделать.

В боях на Лесбосе Филоктет не смог принять участие, пролежав все время в горячке. А на обратном пути Одиссей принял решение избавиться от ставшего бесполезным товарища.

Исподволь начал он вести разговоры с воинами больного героя.

— Это не просто рана, а отметина от разгневанного Аполлона. Зачем вам проклятый богом командир? Он навлечет несчастье на нас всех, — так Одиссей подбивал людей Филоктета на измену.

Посовещавшись, воины решили, что хранить верность смертельно больному Филоктету действительно будет глупостью, а потому перешли на службу к царю Итаки. Филоктета же без жалости высадили на близлежащем острове. Так Одиссей получил новых воинов в подчинение и избавился от конкурента.

Высадка

Наконец наступил долгожданный день, когда все греческое войско было собрано в единый кулак на Тенедосе и могло внезапно обрушиться на врага. Ахейские командиры считали, что поскольку троянцы еще не знают о прибытии Агамемнона, то стоит стремительно пересечь пролив и сходу атаковать город. В таком случае есть шанс, что защитники крепости не успеют занять позиции и город будет взят штурмом. Действительно, большая часть троянских воинов — это ополченцы, которые работают в мастерских и на полях, и чтобы встать в строй, им нужно время на сборы и вооружение. Если не дать им времени на это, то отражать ахейский натиск придется немногочисленной царской дружине. Пусть каждый из воинов Гектора сумеет убить даже по нескольку ахейцев, но люди Агамемнона просто сметут их своей массой и ворвутся в город. Если это произойдет, то даже боги уже не спасут троянцев.

Был собран военный совет, на котором греки обсуждали, как лучше нанести свой удар. Одни говорили, что для внезапности нужно воспользоваться ночной темнотой и скрытно высадить десант. Другие возражали, что в темноте корабли могут налететь на скалы или сесть на мель, тогда в волнах потонет больше людей, чем может погибнуть даже в самом жестоком бою. Потому стоит действовать днем. Подождав, пока все выскажутся, слово взял Паламед:

— Давайте сделаем так: один отряд по широкой дуге обойдет Тенедос и, не скрываясь, начнет высаживаться на полдня пути южнее Трои, разоряя местные поселения. Естественно, Гектор со своими людьми бросится туда. Как только он отойдет на достаточное расстояние, оставшиеся силы ахейского войска с Тенедоса пойдут прямо на Трою. Тут мы разделимся. Одни пойдут в лоб на городские ворота и захватят их, а другие отрежут Гектора от Трои.

— Твой план хорош, так и поступим! — подвел итог совета Агамемнон, и греки приступили к реализации намеченного.

Однако, составляя свой план, Паламед не учел того, что Приам, узнав о приближающейся войне, не сидел сложа руки. Во все сопредельные страны из Трои были отправлены послы, которые щедро сорили серебром, нанимая отряды наемников и склоняя местных владык к участию в войне на стороне Трои. Так силы Трои выросли многократно, о чем греки не знали.

Поэтому, когда отвлекающий маневр сделал свое дело и часть троянцев отправилась на юг, город не остался беззащитным. Ведь у его стен стояло отличное войско, пришедшее из Ликии Ликия — страна на юго-западе Малой Азии. Ликийцы были родственны троянцам… Его вождями были полубог Сарпедон, сын Зевса, и Главк, сын Гипполоха. Они и заметили приближение флота вторжения. Так что не успели греки доплыть до берега, как их уже ждали ликийские воины, на помощь которым спешили еще и троянские дружинники.