Он вытаскивает руки из моих трусиков, и я слышу, как он слизывает мою влагу. Я хочу застонать и перекатиться к нему, оседлать и трахать его, черт возьми, до потери сознания, но знаю, что не могу. Просто не могу. Я должна поступить правильно. Я должна знать, что он хочет именно меня. Мы оба лежим молча, и я снова ложусь ему на грудь, прислушиваясь к стуку его сердца, постепенно замедляющего биение, и я знаю… Я просто знаю…

То, что начиналось, как способ сбежать, стало для меня чем-то большим.

Чем-то еще.

Как, черт возьми, я должна продолжать игру, если больше не забочусь о выигрыше?

Глава 12 

Поднять флаг!

Уже утром я просыпаюсь и чувствую, как ко мне прижимается горячее тело. Мою кожу начинает покалывать от осознания присутствия Хендрикса. В животе что-то переворачивается. Я позволяю своим мыслям вернуться к тому, что произошло прошлой ночью, и мои щеки вспыхивают. Мы тискались в спальном мешке, как подростки. Ощущение, что мы делали то запретное, что делать не должны были. Возможно, так оно и есть. Вот почему это ощущается именно так: неправильно и одновременно так верно; калейдоскоп эмоций, смешивающихся самым причудливым образом.

Я осторожно отодвигаюсь, и рука Хендрикса соскальзывает с моего живота. Он обнимал меня. А я его. Я ― мелкая сошка, мы оба это знаем. Так почему он защищает меня? Просто потому, что хочет ту сделку и не желает, чтобы она пошла насмарку, если со мной что-то случится, или потому, что беспокоится больше, чем сам это допускает? Неужели мое обольщение работает? Или это та связь, которая должна была образоваться, и не важно, при каких обстоятельствах? Я почувствовала искру в то же мгновение, когда посмотрела на него. А он это почувствовал?

Я осторожно выбираюсь из спального мешка и встаю на колени, осматриваясь. Я нашла рубашку, что была на мне прошлой ночью, и натягиваю ее и джинсы. Все спят, и я позволяю себе бросить взгляд на спящего Эрика. Он прислонился к скале, выглядящей ужасно неудобной. Я наклоняю голову и прислушиваюсь к дождю. Снаружи моросит, но желание выйти и подышать свежим воздухом намного сильнее, чем мои опасения промокнуть. Я встаю и очень аккуратно, на цыпочках, выхожу из пещеры. В то мгновение, когда я выпрямляюсь, у меня перехватывает дыхание.

Потрясающе.

Других слов для описания нет. Даже несмотря на мелкий дождь и клубящиеся серые облака в небе, вид абсолютно великолепный. Вокруг частая поросль деревьев, покрытых мелким пушистым слоем мха. Деревья разные: высокие и тонкие, короткие и ветвистые. Воздух наполняет щебет птиц и жужжание пчел. Я чувствую смесь запахов хвои, соли и чистого свежего воздуха. Я вздрагиваю и обхватываю себя руками, делая шаг вперед. Хочу увидеть больше.

Я иду мимо деревьев и смотрю на корабль, увязший в песке. Он выглядит брошенным и забытым. Глядя на него, я понимаю, насколько он прекрасен. Я думала, что судно старое и потрепанное. Это не так. Корабль ― настоящее произведение искусства. Такой массивный, а темное дерево, из которого он построен, придает ему нечто особенное, некий прекрасный аккорд, так же как и белые флаги, и изысканные детали из дерева, а русалка на носу венчает все это. Божественно. Я потираю руки и оглядываю пляж. Трудно рассмотреть что-либо из-за внушительного слоя тумана, покрывающего воду, но я уже знаю, что вода будет голубой и кристально чистой.

Какое-то время я вожу пальцами по сырому песку, затем поворачиваюсь и возвращаюсь под деревья. Когда направляюсь на звук текущей воды, боль в ноге возвращается, но это меня не останавливает. Любопытство сейчас перевешивает боль. Ориентируясь на журчание, я прохожу мимо деревьев. Отмахиваюсь от комаров и каких-то мошек и пробираюсь все дальше. Я приближаюсь к воде, и когда, наконец, вижу кристально чистое озеро, увенчанное водопадом, забываю, как дышать.

О.

Боже.

Я не понимала до этого, насколько тесно мне было на корабле. Внезапное желание сорвать с себя одежду достаточно сильное, чтобы я невольно начала оглядываться на деревья, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, а потом схватить полу рубашки и потянуть ее вверх. Я снимаю ее и роняю на землю, отбрасываю джинсы. Я колеблюсь насчет лифчика и трусиков и решаю оставить их. Не стоит рисковать, если кто-то решит спуститься сюда. Я нахожу местечко, где можно зайти, и медленно погружаюсь в прохладную живительную воду.

О, небо.

Я окунаюсь, позволяя прохладной воде успокоить слегка пульсирующую в голове боль. Я бреду к водопаду и когда подхожу ближе, мне на лицо брызжут капельки воды и тумана. Я перелезаю через несколько валунов, несколько раз оскальзываясь, пока, наконец, не становлюсь под поток. Струи, бьющие по моему телу, словно массаж для всего тела. Я стону и закрываю глаза, откидывая голову назад и позволяя воде омывать меня. Это почти эротично, не хватает только прижавшегося тела, чтобы сделать это чувство абсолютно реальным.

Я думаю о Хендриксе и о том, как прошлой ночью он трахал меня пальцами. Дерьмо, если он так хорошо делал это пальцами, то не могу дождаться, чтобы узнать, что он делает своим членом. Я содрогаюсь от этой мысли и понимаю, что пальцами поглаживаю свои соски. Они твердые, и по всему телу распространяется покалывание, когда я сжимаю их. Короткий стон выскальзывает из моих губ, а между бедер нарастает боль. Боже, я так давно не занималась сексом. По крайней мере, год. Мое тело отчаянно нуждается в этом.

― Тебе лучше убрать руки от этих симпатичных сосков, прежде чем я сделаю то, о чем пожалею.

Хриплый голос заставляет меня с визгом отпрыгнуть назад. Я скольжу по камню и чувствую, как падаю, но вокруг меня оборачивается пара крепких рук и тянет обратно. Я знаю, что это Хендрикс, но чего я не знаю, так это: как, черт возьми, ему удалось подкрасться. Я открываю глаза и смотрю на него. Он мокрый, волосы темной массой прилипли к его лицу. Черт бы его побрал! Он высовывает язык и слизывает с губ капельку воды, и меня внезапно озаряет: я касалась его, а он даже не пытался меня поцеловать.

Ни разу.

― Я знаю, что ты делаешь, ― бормочет он, прижимая руку к моей пояснице и притягивая меня к себе.

― Что? ― шепчу я.

― Ты пытаешься соблазнить меня.

Я замираю. Дерьмо. Он знает? Я пристально всматриваюсь в его лицо:

― Не льсти себе, может, я правда хочу этого.

Он усмехается и зарывается рукой в мои волосы.

― Я обычно не падок на это дерьмо, но, черт возьми, знаешь, ты меня зацепила.

О. Да.

― Я тебя ни на что не подталкиваю, ― бормочу я, уставившись на его губы.

― Ты здесь, полуобнаженная, играешь со своими сосками и выглядишь до боли ох*ительно. И будешь говорить, что ты не заигрываешь со мной?

― Вот именно, ― говорю я, встречая его взгляд. ― Я не знала, что ты здесь, и я… ласкала себя только потому, что было приятно чувствовать на теле воду.

― Ты возбуждена, маленькая inocencia? ― мурлычет он.

Я на минуту задумываюсь об ответе. Он либо продвинет нас дальше или, наоборот, все остановит. Хендрикс только что признался, что я подобралась к нему, а значит, есть нечто, что может стать моим шансом на свободу. Я не собираюсь профукать его, скрываясь от желаний своего тела. Я наклоняюсь к нему ближе и шепчу:

― Я не трахалась больше года, так что да, пират, я возбуждена.

Он шипит и тянет меня за волосы.

― Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, inocencia?

― А ты хочешь трахнуть меня, пират?

― Ты, черт возьми, прекрасно знаешь об этом. Но есть несколько условий…

Я хмурюсь.

― И что за они? ― говорю я, наклонившись так, чтобы наши губы почти соприкасались.

Кажется, что воздух между нами накаляется, и все мое тело оживает. Хендрикс тянет меня за волосы и отодвигает мои губы от своего рта.

― Во-первых, никаких поцелуев.

Я смущенно встряхиваю головой.

― Что?

― Я не целуюсь. Это личное, я не делаю этого, если только я с кем-нибудь не ради обычной похоти.