Куда же девался племянник старого милицейского служаки? Выйдя из квартиры, он сел в метро и благополучно доехал до станции «Проспект Маркса». Там вынырнул на морозный воздух и зашагал к проезду Боровицких ворот, через которые, по его расчетам, должен был проследовать в Кремль кортеж правительственных машин. Он долго прокручивал в уме этот маршрут, много раз смотрел кадры кинохроники, запечатлевшие встречи героев космоса руководителями партии и государства. Этим путем ехали в Кремль все — от Гагарина и Титова до последних победителей Вселенной. Он знал его назубок, мог воспроизвести с закрытыми глазами.

Самое удивительное то, что странная фигура сержанта милиции, шествовавшего в легком летнем плаще по январскому морозу, не привлекла ничьего внимания. Он прошел мимо Исторического музея, свернул в Александровский сад. До его оттопыренных карманов, бросающихся в глаза любому наблюдательному человеку, никому не было дела. Наверное, милицейская форма действовала магически на прохожих.

В проезде Боровицких ворот он увидел милицейское оцепление. Что делать? Преодолев минутную слабость в ногах, Ильин вспомнил, что он по виду не отличается от них, и не спеша встал между ними — наугад, по наитию. Это была крупнейшая удача, немыслимое везение, ибо место, которое он случайно занял, оказалось на стыке между двумя отделениями. На подошедшего сержанта милиции покосились, но в первом отделении подумали, что он из второго, а во втором — что из первого.

Правда, случилась минута, когда он снова ощутил предательскую дрожь в коленях. Это произошло, когда к нему, молчаливо стоявшему уже в другой точке — в Кремле, у Алмазного фонда, приблизился некий гражданин крепкого телосложения в штатском и по-военному строго спросил:

— Ты чего здесь стоишь?

Штатский знал, что сегодня, на время церемонии встречи космонавтов, милицейский пост у Алмазного фонда был снят. И вдруг он видит постового. И и тут снова повезло. Страх придал наглости, и Ильин равнодушно-вальяжно ответил:

— Поставили, вот и стою.

У штатского вопросов больше не было, и он отошел. Подумал, наверное, что пост восстановили.

Остальное известно. Как только у поворота на мост Боровицкой башни показался правительственный кортеж в сопровождении мотоциклистов, Ильин стянул перчатки, сунул руки в карманы и снял с предохранителей оба пистолета. Дождавшись, пока пройдет первая машина, в которой, по его расчетам, должны быть космонавты, он метнулся навстречу второй и открыл огонь в упор.

ИЗМЕНЕНИЕ МАРШРУТА

Однако во второй машине, по которой стрелял Ильин, Брежнева не было. В ней ехали космонавты.

«Чайка» генсека за несколько минут до поворота кортежа к Боровицким воротам внезапно изменила маршрут и въехала в Кремль через Спасские ворота.

Знатоки по сей день ломают головы в догадках относительно подлинных мотивов столь странного поступка Брежнева, необъяснимо оставившего общий кортеж и своевременно отвернувшего от места своей вполне возможной гибели.

Версий две, и каждая по-своему уязвима.

Предполагают, что с того момента, когда стало известно о побеге вооруженного двумя пистолетами офицера из воинской части, профессионалы из спецслужб допустили возможную связь между прибытием террориста в Москву двадцать первого января и намеченной на следующий день встречей космонавтов с руководителями страны. Получив соответствующую ориентировку, охрана Брежнева для страховки направила его машину через другие ворота. На всякий случай.

Однако специалисты утверждают, что охрана по собственной инициативе не может изменить маршрут следования охраняемого без его согласия.

Давал Брежнев «добро» на въезд через Спасские ворота, откликаясь на информацию охраны, обеспечивающей его безопасность, или сам отдал указание покинуть кортеж?

Вторая версия как раз и состоит в том, что, по словам одного из его охранников, Леонид Ильич в какой-то момент сказал:

— А мы-то чего лезем вперед? Кого чествуют, нас или космонавтов?

После чего автомобиль генсека свернул к Спасским воротам.

Вот и гадайте, что спасло тогда Леонида Ильича: заговорившая скромность или профессионализм охраны. Впрочем, нельзя исключать и следующего обстоятельства: свою сакраментальную фразу генсек произнес после того, как получил тревожную информацию о разгуливавшем по Москве злоумышленнике, не посвящая рядовых охранников в конфиденциальность полученного с самых верхов Лубянки сообщения и не объясняя подлинную причину изменения маршрута.

И только недавно стало известно, что сработал сигнал старого служаки-пенсионера, сообщившего о подозрительном приезде племянника из Ленинграда и исчезновении из шкафа милицейской одежды.

Приметы Ильина были сообщены многочисленным агентам КГБ. Предполагалось, что беглец появится или на самой Красной площади, или поблизости от нее.

Дядю злоумышленника посадил в свой автомобиль военный комендант Кремля генерал Шорников и с ним дважды проехал по маршруту до Внуково-2: не мелькнет ли где в толпе лицо племянника? Ильина искали перед Кремлем, а он, как мы знаем, находился уже в Кремле и «нес службу» у Алмазного фонда.

Ценно и вот это свидетельство:

— Могу сказать одно: ориентировка от военных о возможности такого-то инцидента поступила часа за три до прибытия кортежа в Кремль. Начали искать. Но искали-то человека в военной форме, а Ильин оказался в милицейской. Мой напарник у Боровицких ворот обратил внимание на Ильина, на его сходство с переданным описанием. Но тот был в милицейской форме. Ильин находился возле Алмазного фонда и, пользуясь формой, делал вид, что работает в Кремле. Он ходил взад-вперед и все время призывал людей встать поровнее, придерживаться порядка. Это и сбило с толку. И пока коллега раздумывал, находясь от Ильина в нескольких шагах, кортеж уже въезжал.

Так вспоминал о чрезвычайном происшествии в Кремле через одиннадцать лет после инцидента В. М. Мухин, отдавший девятнадцать лет жизни охране высших государственных лиц страны, включая Л. И. Брежнева.

Впрочем, свидетельства бывших сотрудников охраны Леонида Ильича об этом теракте весьма противоречивы. Возможно, разные версии запущены в оборот с известными только охранникам оперативными целями.

Например, длительное время умалчивалось, что человек, у которого Ильин остановился в Москве и потом столь своеобразным способом «одолжил» милицейскую форму, являлся его дядей.

А бывший адъютант генсека Г. Петров вообще напрочь отметает очень важную деталь, о которой рассказывают сотрудники «девятки», а именно: «Чайка» Брежнева не сворачивала в Спасские ворота.

— В аэропорту мы перестроились и поехали третьими, уступив второе место в колонне героям дня — космонавтам, — рассказывает Г. Петров. — Я сидел рядом с водителем. В машине находились Брежнев, Подгорный и Косыгин. Когда наша машина подъехала к Боровицким воротам, услышал выстрелы в Кремле, на участке между Оружейной палатой и Большим Кремлевским дворцом. Сразу дал команду водителю остановиться. Когда выстрелы прекратились, мы обогнули стоящую машину с космонавтами и направились к Дворцу съездов. Все это произошло за какие-то минуты. Преступник действительно стрелял по второй машине, будучи уверенным, что в ней находится Брежнев. Машины въезжали в Кремль колонной, одна за другой, и нам повернуть обратно, чтобы проехать через Спасские ворота, было невозможно. Да в этом и не было никакой необходимости, поскольку стрелявший был уже задержан сотрудниками КГБ.

По утверждению же генерала Медведева, заместителя начальника личной охраны Брежнева, генсек следовал не в третьей машине, а в пятой, то есть поближе к хвосту колонны.

Разночтения вызваны, наверное, не только оперативными соображениями, но и ведомственным самолюбием, которому этот инцидент нанес колоссальный удар. В Кремле такого не бывало даже в сталинские времена!

Не исключено, что легенда об измененном маршруте должна была в какой-то мере обелить кремлевскую стражу — мол, она все-таки вывела из-под обстрела главное охраняемое лицо.