Иениш же, махнув рукой на удравшую миноноску, предпочел озаботиться процессом взятия пленных и сохранения трофеев. К его величайшему удивлению, адъютант итальянского командующего оказался русскоговорящим по причине своего появления на свет в Мариуполе и проживания в России едва ли не половины жизни, так что "найти общий язык" удалось весьма быстро. Не прошло и часа как взявшая на буксир охромевший минный крейсер "Тринакриа" двинулась обратно в сторону Асэба, правда, сделав по пути изрядный крюк, чтобы обойти стороной сидящий на мели броненосец и к утру 21 февраля оба трофея были доставлены к месту назначения в целости и сохранности. Как ни странно, за весь переход со стороны итальянцев не было ни одной попытки затопить свои корабли. Были ли тому причиной принципы следования правилам ведения войны с цивилизованным противником, каким итальянцы воспринимали Иениша и его людей, либо многочисленные акулы, облюбовавшие воды Красного моря — осталось загадкой, разгадывать которую отставной капитан 1-го ранга даже не собирался. Для него главным было то, что очередные трофеи, что могли принести весьма солидные деньги, добрались до порта. А всевозможные мелкие детали и гипотезы… Он оставил их на откуп историкам, что когда-нибудь возьмутся исследовать ход ведения данной войны.
Достигшее Рима сообщение о полном разгроме высланной к берегам Эритреи эскадры и пленении ее командующего, мгновенно просочившееся во все газеты, едва не сразило премьер-министра Италии. И так бывший весьма непопулярным в народе в связи с многочисленными скандалами, как политического, так и финансового толка, он оказался на краю пропасти и сделал то, что умел делать лучше всего — он надавил. Надавил на губернатора Эритрейской колонии так, как только умел давить — не взирая на конституцию и законы. В дело пошло все — обвинения во всех смертных грехах, шантаж, угрозы. В результате, изрядно взбодренный Оресто Баратьери был вынужден уже на следующий день после получения более чем резкого сообщения от главы правительства выдвинуть свои войска к Адуа, где располагались основные силы Менелика II, чтобы одним решающим сражением прекратить эту затянувшуюся войну.
Однако, судьба-злодейка даже не думала останавливаться на достигнутом, и вскоре Рим взорвала еще одна сногсшибательная новость. Впрочем, эффект холодного душа произошедшее произвело не только в столице Италии. В Париже, Лондоне, Вене и даже в Берлине с замиранием сердца читали сухие строки официальных сообщений, в срочном порядке посыпавшиеся, как от военных моряков, так и дипломатов — на рейд Смирны пришли три броненосца под Андреевским флагом, которые по определению не могли оказаться в водах Средиземного моря. И, тем не менее, все желающие могли наблюдать трех бронированных гигантов во всей их смертоносной красе.
Конечно, что английская эскадра, что итальянская как минимум вдвое превосходили отряд русских кораблей даже с учетом наличия здесь же русской мореходной канонерки и пары рангоутных крейсеров 2-го ранга. Но ведь никто из них всерьез не собирался развязывать войну с Россией, начав с уничтожения кораблей, которые самим фактом своего появления в этих водах значительно меняли баланс сил в Средиземном море.
Впрочем, русские тоже не горели желанием опробовать в реальном деле свои орудия и снаряды. Наоборот, они с превеликим удовольствием приняли командующих европейских эскадр, поспешивших выказать свое почтение наследнику русского престола и заодно поинтересоваться причиной столь неожиданного появления здесь русской эскадры. Вот только ни одна живая душа, за исключением императора Российской империи, даже под самыми ужасными пытками не смогла бы поведать интересующимся все аспекты, что преследовал Александр III осуществляя подобное мероприятие.
И хоть лежащие на поверхности причины были продиктованы сложившимися, что в Османской империи, что в Эритрейской колонии, обстоятельствами, по сути, являлись ширмой куда более долгосрочных планов. Впрочем, решая разом и несколько сиюминутных задач, среди которых числилась, в том числе, задержка английской и итальянской эскадр в Средиземном море, откуда они уж совершенно точно не могли как-либо повлиять на ситуацию сложившуюся близ Асэба.
Получив едва ли не первым из мировых лидеров информацию о разгроме близ Асэба очередной собранной итальянцами эскадры, Александр III не сомневался, что такой пощечины потомки древних римлян не стерпят, и вскоре ставший центром столкновения интересов мировых держав колониальный порт окажется погребен под сотнями тонн стали и взрывчатки, что обрушат на него итальянские броненосцы. Но, являясь более чем заинтересованной в данном вопросе стороной, постарался сделать все возможное и местами даже невозможное, дабы облегчить последующую жизнь Иенишу и его людям, но при этом остаться белым и пушистым в глазах мирового сообщества. А что, как не посылка своего преемника в качестве миротворца способствовало, как созданию требуемого образа, так и достижению поставленных целей лучше всего? Разве что организация посланнику мира достойного сопровождения, кое не позволило бы никому игнорировать будущие мирные предложения Российской Империи! И новейшие броненосцы Черноморского флота подходили для этой роли лучше всего, не смотря на практически стопроцентную уверенность в последующей невозможности возвращения этих кораблей обратно в родной порт. Но в данном конкретном случае видение правителей Российской и Османской империй на данную ситуацию должны были совпасть, хоть показывать этого Александр Александрович никак не собирался. Наоборот, с возникновением препонов в деле возвращения кораблей обратно в Черное море он собирался высказать немало претензий султану и возможно даже потребовать что-нибудь в качестве компенсации нанесения оскорбления наследнику русского престола. Или, в крайнем случае, пересадить наследника на какой-нибудь из крейсеров Средиземноморской эскадры — уж обратный проход одного крейсера вместо трех броненосцев добиться было более чем вероятно. В результате, состав способного действовать по всему миру Балтийского флота увеличивался на три вполне современных броненосных вымпела, а Черноморский флот мог, наконец, получить в свой состав полноценный крейсер поскольку "Память Меркурия" как бы его ни называли, являлся просто вооруженным транспортом.
Но даже это было лишь вторым слоем совершаемой многоходовки, а ведь были еще и третий и четвертый, прознай о которых те же англичане, они бы положили всю свою Средиземноморскую эскадру, но не пустили бы корабли, сопровождавшие наследника русского престола, не то что в Средиземное, а даже в Мраморное море, наплевав на все разногласия с турками и предоставив им свои корабли в качестве усиления многочисленного, но сильно морально и технически устаревшего и от того весьма слабого флота.
Впрочем, возможно именно для того чтобы не только значительно уменьшить опасность своим берегам со стороны Черного моря путем двукратного уменьшения количества русских броненосцев, но и дабы насолить столь активно лезущим во все сферы управление его страной европейцам, султан негласно позволил трем русским броненосцам: "Георгий Победоносец", "Чесма" и "Три святителя" пройти в Средиземное море, не смотря на высказывавшиеся многими советниками опасения ловушки со стороны русских, которые столь хитрым образом решили беспрепятственно привести три своих сильнейших корабля прямиком к столь привлекающему всех русских императоров и адмиралов Стамбулу. Понимая, что подобные подозрения отнюдь не беспочвенны, султан распорядился привести в полную боевую готовность все миноносцы флота, эффективность применения которых против крупных кораблей совсем недавно продемонстрировали сами же русские. И пусть путь тройки русских кораблей прошел в весьма нервозной для обеих сторон обстановке, все благополучно завершилось с выходом броненосцев в воды Средиземного моря. Но если нервные терзания турок несколько уменьшились, то вот итальянцы как раз наоборот принялись заводить себя, гадая, пустит ли в дело русский император свой флот или нет. Но, как и в большей части уже отгремевших войн, судьба противостояния Италии с Абиссинией в конечном итоге решилась на суше.