В результате короткой пробежки на север вдоль побережья им удалось перехватить небольшой конвой в два судна. Один грузовой и один грузопассажирский пароходы перевозили 1-й батальон 1-го полка берсальеров и две батареи горных орудий со всеми потребными припасами. Небольшой, скромный в плане роскоши и тихоходный по сравнению с обладателями Голубой ленты Атлантики и теми, кто за ней гнался, лайнер "Персей", использовался для перевозки итальянских мигрантов в САСШ, но был зафрахтован правительством для доставки войск, как и его вдвое меньший попутчик — "Польцевера". Вот только первый же рейс в качестве военных транспортов стал для обоих последним. Встреченные ближе к вечеру оба были взяты на прицелы орудий минного крейсера, а обескураженным произошедшим офицерам было объявлено, что отныне они все являются пленными. Всем же несогласным предлагалось прыгать за борт и добираться до суши своими силами.

Что удивительно, желающих сохранить столь экзотическим способом свою свободу не нашлось даже среди состава элитной итальянской пехоты. То ли они не умели плавать, то ли успели насмотреться на плавники многочисленных акул облюбовавших воды Красного моря, то ли не рассчитывали добраться по землям Африки до ближайшего очага западной цивилизации, но, спустя пару часов после встречи, на борту "Персея" состоялась торжественная церемония сдачи личного оружия всеми солдатами и офицерами. Исключения для кого-либо Иениш делать не стал, но пообещал в случае нападения на членов оставленной на борту лайнера призовой партии, непременно пустить судно на дно вместе со всеми находящимися на нем. То же самое предполагалось сделать, если капитанам лайнера или транспорта пришла бы в голову замечательная мысль — затеряться в местных водах с наступлением сумерек.

С приходом новых трофеев, на которых оказалась свыше двенадцати сотен дополнительных ртов, ситуация с продовольствием в Асэбе из тяжелой переросла в катастрофическую — не сильно помогли и имевшиеся на борту судов запасы. В результате, взяв со всех пожелавших получить свободу расписку о не участии в дальнейших боевых действиях, итальянцев загрузили в трюмы "Аддис-Абебы" и спустя двенадцать часов очумевших от жуткой духоты, голода, жажды и усталости, передали на руки французским колониальным властям в Обоке, отчего последние отнюдь не пребывали в восторге. Там же были закуплены все запасы продовольствия, до которых Машкову и составившему ему компанию Иванову удалось дотянуться, пока те же французские колониальные власти не перекрыли воздух. Губернатор Обока прекрасно понимал, для кого приобретается продовольствие, и потому не мог не начать вставлять палки в колеса. Все же происходящее в Асэбе шло в разрез с видением приемлемого развития ситуации на африканском континенте существовавшее в Париже, а потому не мешать было нельзя. Тем не менее, почти пятьсот тонн круп, муки, фруктов и овощей, а также пару сотен голов всевозможного скота им удалось купить и за последующие два дня погрузить на борт вспомогательного крейсера. Правда, и тут колониальные власти подгадили, в результате чего грузить все приобретенное пришлось собственными силами и если бы не сотня абиссинцев, игравших роль конвоиров, возможно, погрузка затянулась бы на неделю. Тем не менее, судно без каких-либо помех вернулось в Асэб, где обнаружилось свалившееся на голову счастье. Пока Иениш отсутствовал, в порт прибыл пароход Доброфлота, в чьих трюмах под сотнями тонн первоклассного угля скрывались ящики с последней сотней мин Герца — теми, которые флотским минерам все же удалось реанимировать. Причем, прибыл он не один, а в сопровождении обновленного "Полярного лиса". Хоть минный крейсер шедший под русским торговым флагом и промурыжили в Порт-Саиде более двух недель, учитывая его недавние похождения и творящееся в Асэбе непотребство, найти причину для отказа в его пропуске через Суэцкий канал не удалось и пусть с немалым опозданием, он все же добрался к эритрейским берегам.

Общими усилиями за последующие четыре дня удалось не только облегчить пришедший пароход на все мины и тысячу тонн первоклассного кардифа, доставленного специально для минного крейсера, но и снабдить этот самый минный крейсер достойным вооружением. Сперва, его, конечно, тоже пришлось изрядно облегчить и впоследствии перетащить все не приклепанное намертво в корму, чтобы увидеть вышедший из воды нос и спокойно сбив заплатки, установить на положенное место пару родных минных аппаратов. Да и монтаж дождавшихся своего носителя орудий Канэ тоже занял изрядно времени. Но в конечном итоге все работы подошли к концу, и теперь предстояло проверить, как сам корабль, так и набранный на него экипаж в деле.

Первым делом вновь получивший клыки и когти "Полярный лис", оставшись под управлением Протопопова, наведался в гости к итальянцам. Все же ему тоже требовалось вспомнить былой опыт сражений и остатки итальянского флота в Массауа подходили для этого лучше всего. Впрочем, отправлялся он туда не в гордом одиночестве, а в компании получившего таки новое наименование трофея. Все с той же ехидной улыбкой, что и пару лет назад, Иван Иванович окрестил минный крейсер именем "Песец", аргументировав это потребностью запутать противника. Это на русском данные наименования звучали по-разному, а вот в европейских языках такого разнообразия не наблюдалось, и потому жуткая путаница в будущем им была обеспечена. Поверил ли в подобное обоснование хоть кто-нибудь, так и осталось загадкой, но возражающих не нашлось и потому в новый налет на итальянский порт отправились уже два мелких северных хищника.

Благодаря новым котлам и профессионально перебранной машине, "Полярный лис" при открытых топках мог поддерживать скорость в 19 узлов, а при закрытых на заводских испытаниях выдал 21,2 узла, что позволяло ему спокойно держаться в кильватере своего более молодого коллеги. Насколько знал Иениш, помимо попавшего к ним в руки "Пьемонта", ни один из итальянских кораблей, за исключением нескольких миноносцев и пары минных крейсеров, не мог поддерживать подобную скорость, так что даже в случае неожиданного прихода к итальянцам какого-либо подкрепления, они имели все шансы убежать от преследователей, если последние оказались бы не по зубам четверке 120-мм орудий.

Предполагая же, что в качестве наиболее вероятного противника им попадется уцелевшая канонерка, Иениш заранее посоветовал своему бывшему старшему офицеру, а теперь равному коллеге — капитану, установить на минах небольшое углубление. И как оказалось — совет пришелся к месту. В результате разгрома устроенного "Песцом" в свое прошлое посещение порта, на защите Массауа осталась только сильно поврежденная "Этна", которую итальянцам все же удалось отстоять у заполняющей трюмы воды, и оттянувшаяся поближе к ней "Каридди". Вообще эта двадцатилетняя деревянная канонерка вооруженная старьем, установленным еще при постройке, вряд ли имела хоть малейший шанс продержаться в артиллерийской дуэли против одного из нацелившихся на нее пары минных крейсеров, но вот орудий крейсера небольшим миноносным кораблям следовало опасаться. Особенно это касалось практически не несущего брони "Полярного лиса". Потому, ради обеспечения максимально безопасного выхода своего напарника в минную атаку, Иениш собирался подставиться под обстрел, тем самым сосредоточивая все внимание итальянских артиллеристов на своем корабле.

Разделившись еще на подходе к внешнему рейду, минные крейсера продолжили каждый свой путь, стараясь двигаться в соответствии с заранее утвержденным графиком, поскольку иных способов координировать атаку попросту не существовало — до того момента как на суда и корабли массово начнут устанавливать беспроводные телеграфы были еще годы. В результате, сохраняющий полную иллюминацию "Песец" продолжил идти прямиком к обозначенному редкими огнями порту, а "Полярный лис" принял влево и начал потихоньку сближаться с континентальным берегом, чтобы в момент начала артиллерийской дуэли оказаться как можно дальше от напарника.