Трагическая кисуцкая действительность красноречивее любых теоретических выкладок убеждала в несправедливости общественных устоев, на которых покоилось здание буржуазной демократии в Чехословацкой республике. Горестным изумлением и возмущением проникнуты статьи, заметки, направляемые Илемницким в периодические издания КПЧ: «Глас люду», «Правда худобы», «Руде право», «Спартак».
Постоянное сотрудничество в коммунистической печати способствовало раскрытию и возмужанию его писательского дарования. Правда, на первых порах две линии — журналистика и художественная проза — почти не пересекаются в его творчестве. В большинстве рассказов 1924—1925 гг. трудно обнаружить что-либо из того, чем действительно жил начинающий учитель в глухом уголке Словакии. Молодому писателю пока представляется, вероятно, слишком узкой сфера его непосредственных впечатлений, не дающая реальной возможности выразить пылкую веру в торжество революции, воспеть реальное революционное действие. Этим, по-видимому, объясняется его обращение к неким универсальным и даже библейским сюжетам: если тема эксплуатации, то в мировом масштабе («О святом Микулаше»), если жизнь простого человека, то в символическом сравнении с судьбой Иисуса Христа («Жизнь Иисуса Христа»)…
Состояние поискового брожения было характерно тогда не для одного Илемницкого. Оно типично для формирующейся пролетарской литературы Словакии, представленной группой молодых писателей-коммунистов, объединившихся вокруг марксистского общественно-литературного журнала «Дав» (1924—1937), — Я. Поничана, Л. Новомеского, В. Клементиса, Д. Окали и др. С 1924 г. Илемницкий становится членом этого содружества, особенно тесно сближаясь с Эдуардом Урксом (1903—1942), молодым критиком-марксистом, впоследствии видным деятелем КПЧ. Как и все «дависты», Илемницкий в это время искренне убежден, что литературу пролетариата следует ковать целиком из нового металла. В духе времени он отдает дань и «рубленой» фразе, и графическому орнаменту, создает цикл «кинематографических» новелл на социально-детективные сюжеты («Жизнь после смерти», «Убийство в аэроплане А-71» и др.). Илемницкий будто испытывает возможности различных экспериментальных приемов, исподволь нащупывая собственный, индивидуальный стиль. Одной из наиболее перспективных тенденций, постепенно намечающихся в его творчестве, становится жанровое сближение очерка и рассказа. Отталкиваясь от реального факта, писатель стремится к созданию обобщенной поэтической картины жизни. Написанные в свободной лирической манере, подобные произведения и послужили непосредственным прологом к роману «Победоносное падение».
Эта первая большая книга Илемницкого была написана стремительно, всего за несколько месяцев (январь — март 1926 г.). Она словно непроизвольно выплеснулась наружу, как только писатель отказался от изобретения экзотических сюжетов и отдался естественной волне давно подстерегавшего вдохновения.
«Мне трудно охарактеризовать конкретные источники «Падения», — признавался Илемницкий в одном из писем несколько лет спустя. — Это были годы, когда я там жил. Все, что с великим изумлением открывал я для себя в горах и на пастбищах, в людях, все поглощалось нетерпеливо и страстно, сливаясь в сплошной поток, в единую материю».
Сотни лет жили люди в деревне по одним и тем же законам, отказывавшим человеку в праве на счастье. Скудная земля, неблагодарный труд, извечная борьба с враждебными стихиями — замкнутый круг бытия… Но ветер перемен долетает все-таки и сюда. В деревню возвращается Матей Горонь. Он прошел по фронтам мировой войны, побывал в плену у русских, был бойцом венгерской коммуны. Стихия революции наложила на него неизгладимый отпечаток. Заплесневелый кисуцкий мир стал ему откровенно тесен. Он тянется к какой-то другой жизни, для него самого еще не ясной, но непохожей на прежнюю. Матей хочет жениться на девушке Магде, которую давно любит. Но законы кисуцкой морали против него. Магда слишком бедна, а отец Матея — второй по зажиточности хозяин в деревне. По настоянию матери Магда соглашается выйти замуж за другого, нелюбимого. Она вся во власти старых представлений о долге и приличиях. Узнав о ее помолвке, Матей в порыве отчаяния и ревности убивает Магду и пытается покончить с собой. Случай дважды спасает его от смерти: он чудом оправляется от тяжелого ранения, потом его оправдывают по суду.
Кисуцкой балладой называют этот роман в словацкой критике. В нем заведомо перекрещиваются различные тенденции художественного освоения жизни: реалистическая, патетико-романтическая, экспрессионистская… Это исповедальное признание писателя в любви к людям, острое сопереживание их тяжкого, несправедливого удела. Человек имеет право на счастье — в этой главной мысли «Победоносного падения» зерно и всего последующего творчества Илемницкого. В захолустной деревне Илемницкий пока еще не находит сил, которые могли бы уже сегодня приняться за сознательное переустройство мира. Даже Матей Горонь, этот «неизвестный солдат революции», умел «только сильно любить, стихийно протестовать и безрассудно метаться». Поэтизируя яростный бунт своего героя, писатель давал почувствовать назревшую неотвратимость борьбы за коренное изменение условий человеческого существования. В искалеченных уродливыми социальными порядками жителях Кисуц он отчетливо ощутил инстинктивную тягу к светлому, прекрасному, справедливому. То есть именно то, во имя чего только и стоит жить человеку.
Во второй части романа кто-то из собеседников Матея, с которым он делится своими невзгодами и у которого просит совета, как жить дальше, рассказывает о группе чехословацких рабочих, собирающихся вместе с семьями отправиться в Советский Союз помогать строить социализм в первой стране победившей пролетарской революции. Этот план вынашивал тогда сам Илемницкий. Он даже не успел найти издателя для «Победоносного падения» (роман вышел лишь в 1929 г.). В составе группы рабочих-интернационалистов летом 1926 г. он едет в Советский Союз.
Илемницкий пробыл в советской стране два года. Он участвовал в организации чехословацкого рабочего кооператива в Киргизии под Фрунзе (Интернациональная экономическая помощь — «Интергельпо»); работал учителем в Красной Чеховке, деревне на берегу Черного моря под Анапой, где жили потомки чешских и словацких колонистов, перебравшихся сюда еще в XIX в.; учился два семестра (осень 1927 г. — весна 1928 г.) в Государственном институте журналистики в Москве; был принят в ряды коммунистической партии.
Пребывание в Советском Союзе стало важнейшей вехой в его личной и творческой биографии. После дремлющих в голодном полусне Кисуц Илемницкого захватила поэзия будней революции. Его письма к друзьям, корреспонденции, которые он посылает для словацкой «Правды», дышат бодростью, заразительным оптимизмом, передают его восхищение размахом и масштабностью стремительных перемен в облике былой отсталой России. Собственно, борьба нового со старым, вытеснение старого из жизни, из сознания людей и является главной темой его очерков и размышлений, составивших затем книжку под названием «Два года в стране Советов» (1929). Реально утвердившаяся вера в человека-труженика, в его возможности преобразовать мир было самым драгоценным, что дало Илемницкому пребывание в СССР.
«В Советском Союзе, — рассказывал он после возвращения на родину, — я видел все рвущимся вперед… Никакой безнадежности. Никакой покорности судьбе. Там творят свою судьбу сами, дружно и сообща, вызволив силы, которые до сих пор были скрыты в людях и материалах. Там грянул взрыв, произошел катаклизм, разразилась революция, которая разбудила миллионы людей, открыла новые неисчерпаемые богатства. Кисуце тоже нуждаются в том, чтобы их кто-нибудь разбудил».
Вернувшись домой, Илемницкий сначала помогал редактировать словацкую «Правду», издававшуюся тогда в промышленной Остраве, потом снова занялся педагогической деятельностью: работал школьным учителем в различных районах Словакии. Дважды в 30-е годы он посетил Советский Союз: летом 1931 г. он навестил старых друзей из «Интергельпо» в Киргизии, в 1934 г. в составе делегации чехословацких писателей побывал на Первом Всесоюзном съезде советских писателей. Свободно читая по-русски, он хорошо знал советскую литературу, не раз подчеркивал то значение, которое имело для него как писателя знакомство с произведениями М. Горького, М. Шолохова, Ф. Гладкова, Л. Сейфуллиной, И. Эренбурга. Художественное творчество стало основным содержанием деятельности Илемницкого в 30-е годы. На протяжении семи лет он наряду с рассказами опубликовал четыре романа: «Звенящий шаг» (1930), «Поле невспаханное» (1932), «Кусок сахару» (1934), «Компас — в нас» (1937) — книги, сыгравшие принципиально важную роль в развитии словацкой литературы.