Настя же от него не отставала. Например, именно она смогла воспользоваться магическим свитком, благодаря которому на базе наконец появилось нечто вроде энергетического потока, из-за которого лампы, телефоны и радио работают даже без подключенных к электричеству розеток. Помимо прочего, девчонка вместе с Лёшкой накладывала магические руны на пули, рассказывала о характеристиках находимых нами предметов - эти двое стали одной из главных причин нашего выживания.

Но всё это отнимало у Видящих слишком много сил, а эксплуатировать детей не позволяла совесть. Потому зачарованных магией пуль было катастрофически мало, но они были, и уже этому стоило радоваться...

- Воздух! - ударило мне по уху шипение Лёшки, выдёргивая из тягостных размышлений.

Будто вынырнув из полудрёмы, я моментально присел, завертев головой. Ноги несли меня сами собой, и без головы отлично зная дорогу, поэтому я не сразу осознал, что мы вышли на широкую тропинку, окружённую большим открытым пространством из раскинувшихся с двух сторон на добрые километры полей. Лес остался далеко позади.

Вскинув голову вместе с автоматом, я заворожённо уставился на парящую высоко в небе стаю птиц. Их силуэты, казавшиеся крохотными чёрными галочками, как рисуют птиц на детских картинках, начали медленно увеличиваться в размерах, приближаясь, и приобретать чёткие очертания.

- Твою мать! - выдохнул я сквозь зубы, когда понял, что вижу вовсе не птиц.

К нам стремительно пикировали четыре горгульи.

Раскрыв покрытые вязкой слюной волчьи пасти и широко раскинув перепончатые крылья, они выставили вперёд мускулистые лапы, походя на ястребов, приближающихся к добыче. Заполненные кровью глаза горели животной ненавистью ко всему, что движется.

И на пути им встретился я.

Мозг быстро оценил ситуацию. О том, что эти монстры не высокоуровневые, я мог понять и без подсказок затихшего Лёшки. Достигая определённого уровня, эти твари сворачивались в кокон, подобно гусеницам. Только на выходе вовсе не превращались в прекрасных бабочек, а многократно увеличивались в размерах и обрастали почти непробиваемой каменной кожей, становясь главой «роя». Те же, чьи когтистые лапы смотрели на мою голову, были лишь шестёрками роя, не слишком сильными, но юркими монстрами, никогда не нападающими в одиночку. По сути, они всегда путешествуют небольшими стаями: в этом и была их главная сила.

Я постарался набрать в лёгкие побольше воздуха и вспомнить, сколько осталось пуль в магазине. Стараясь в то же время не обращать внимание на то, что уже могу детально рассмотреть каждую волосинку на покрытой шерстью толстой коже пикирующих существ.

- Стреляй... - в ударившем по уху шёпоте Лёшки я с удивлением обнаружил нотки беспокойства. - Чего не стреляешь?!..

Четыре пули. Сука.

Убить не высокоуровневую горгулью довольно просто: следует прострелить ей оба крыла и, дождавшись, пока она рухнет на землю, добить тем, что окажется под рукой. У меня есть меч. При удаче за четыре выстрела я прострелю крылья двум горгульям. Простая арифметика для дошкольников. Две другие твари останутся невредимы.

Приклад вновь оставил синяк на плече, а по ушам ударил грохот выстрела. Затем - снова. Попал! Попал!!!

Одна из горгулий взревела, завертевшись и перевернувшись прямо в воздухе. В её крыльях зияло две неаккуратных рваных дыры, обугленных по краям. Монстр летел макушкой к земле, но мне уже было не до этого. Дуло автомата ушло немного в сторону, и я опять замер, стараясь не дышать. Целился.

Но нажимать спусковой крючок не пришлось. Неожиданно две из невредимых горгулий сменили траекторию полёта и у самой земли подхватили за лапы раненого сородича, взмыв ввысь. А после, не успел я удивиться и сменить точку прицела, как стая уже летела прочь, сокрушая округу дикими воплями.

Ещё некоторое время я стоял, припав на одно колено и не опуская автомата. Про себя я понимал: всё, кончено. Каким-то странным образом эти кровожадные мрази не пожелали продолжать охоту и оставили нас в покое. Нетипично для Кода. Да и вообще, какого хрена? Два Кода за день, когда в течение многих лет за десятки километров вокруг не встретилось ни одного. Меня затрясло. До этого момента мне приходилось встречаться с расплодившимися на Земле монстрами, и нередко, но при этом всегда рядом со мной был дядька Степан: уверенный в себе мужик, с которым, казалось бы, все невзгоды по плечу. Он расправлялся с тварями Кода, а мне только и оставалось, что собирать лут. Мы были неплохой командой. Но с недавних пор его конкретно подкосило. То ли от старости, то ли от всех пережитых бед. Уже год, как я сам с Лёшкой хожу на охоту - единственный, кто на это ещё способен. И вот, на тебе, нарвался...

Я осадил себя. Затряс головой и вскочил, приводя мысли в порядок. Что только что случилось? Пару раз выстрелил, вот недотрога... А теперь стою тут, на открытой местности, и жду, пока горгульи вернутся с остальным роем?!

Нёсся вперёд я со скоростью сайгака.

Остановился на передышку только когда пересёк густую рощу и скрылся меж деревьев вновь набиравшего плотность леса. Облокотившись о ближайшее дерево, прижал к груди автомат и прикрыл глаза, стараясь дышать как можно тише и реже: не пугать и так напуганного до чёртиков Лёшку. Но мальчуган был не глуп: уж наверняка умнее меня. Он положил ладони мне на голову, и я почувствовал, что он затрясся, как бывало всегда, когда Лёшка пользовался даром.

Мне показалось, что по всей черепной коробке разошёлся холодок. Но не жалящий льдом, как бывает, если не наденешь лютой зимой шапки. Это было похоже скорее на прохладу от кондиционера, обдувающего тебя жарким летом. И всё это сопровождалось таким чувством неги и восторга, что я тут же пришёл в себя и вообще забыл, от чего бежал.

- Эй. - Схватил я Лёшкину ладонь, убирая её от своей головы. - Не надо так, без предупреждения.

- Но тебе ведь лучше? - спросил дрожащим голосом мальчуган.

Скосив на него взгляд, я кивнул. Лёшка же, заботливо улыбнувшись в ответ, вытер поползшую из носа струйку крови и навалился на меня, обхватив ручонками шею.

- Пропал бы ты без меня... - выдохнул он и затих.

Я не выдержал и заулыбался.

Что верно, то верно.

До базы мы добрались уже когда солнце клонилось к горизонту. Но всё ещё было достаточно светло, чтобы разбирать знакомые тропки. Да и поглоти лес кромешная тьма, всё равно бы не заблудились. Я знал каждый кустик, каждую веточку в этой части леса, как свои пять пальцев, и смог бы пройти здесь с закрытыми глазами.

Когда до базы уже было рукой подать, в нос ударил ароматный запах свежей похлёбки. И я ускорил шаг.

У ворот (если обычный проём шириной с дверь можно назвать воротами), окружённых частоколом из выкорчеванных в округе деревьев, как обычно, сидел на своём грубо сколоченном стуле дед Василий: пожухлый, кривой, как старая коряга, старичок, с такой длинной белой бородой, что кастинг на «Старика Хоттабыча» прошёл бы без проблем. В своих тонких, как стебельки, руках, он держал винтовку, в сравнение с ним казавшуюся просто громадной. В отличие от моего автомата она была заряжена обычными пулями, но этого негласному стражу базы вполне хватало: отпугнуть бродящих в округе лисиц, или волков, которых проклятущий Код оттеснял из самых дремучих мест России. А порой и зайца какого-нибудь подстрелить: можно было только удивляться, откуда в этих хлипких конечностях берётся столько силы, чтобы держать тяжеловесную винтовку, и при этом стрелять без промаха.

Я не удержался и хмыкнул, встав напротив клюющего носом «Хоттабыча», как про себя я называл Василия. Дед спал: проходи - не хочу. Хоттабыч был тем самым стариком, которому в детстве я, не удержавшись, врезал по морде из-за его слов о Боге. Помню, позже я каялся и слёзно просил у него прощения, на что усмехнувшийся тогда старичок обнял меня и нежно произнёс:

«Эх, Сашка, да какой там «прости». Думаешь, не понимаю? Сам бы, имей я сил, отметелил тут всех, до единого. Страшно ведь. Эмоции так и хлещут. Я, вон, не знаю ни что с моим сыном, ни с женой его, ни с внучками... Ты только, дружок, плохо бил. Вон, становись-ка, покажу, как надо.».