— Группа изгнанников.

— Что?

— Это то, как мы себя называем. Группа изгнанников.

— У вас есть имя? — Я попыталась побороть свой недоверчивый тон.

Он кивнул.

— Юриан не изгнанник, — сказала я. Васса, да. Люсьен, был изгнан уже дважды.

— Королевство Юриана — это не что иное, как пыль и полузабытая память, его народ давно разбежался и освоился на других территориях. Он может называть себя как угодно.

Я спросила.

— И что конкретно планирует сделать эта группа изгнанников? Провести мероприятия? Организовать комитеты по планированию праздников?

Металлический глаз Люсьена слегка щелкнул и сузился.

— Ты можешь быть такой же засранкой, как и твой мэйт, ты знаешь об этом?

Правда. Я снова вздохнула.

— Мне очень жаль. Я просто…

— Мне больше некуда идти. — Прежде чем я смогла возразить, он сказал: — Ты разрушила все мои шансы вернуться в Весенний двор. Не к Тамлину, а ко двору за его домом. Все либо до сих пор верят в твою ложь, либо считают меня соучастником твоего обмана. А здесь… — он стряхнул мою руку и направился к двери. — Я не могу находиться в одной комнате с ней больше двух минут. Я не могу находиться в этом дворе и заставлять твоего мэйта платить за одежду на мне.

Я посмотрела на пиджак, что был на нем. Я видела его раньше.

— Тамлин отправил его в наше поместье вчера, — прошипел Люсьен. — Моя одежда. Мои вещи. Все это. Он прислал их из Весеннего двора или выбросил на порог.

Незаконнорожденный. Все еще бастард, несмотря на то, что он сделал для нас с Рисом во время последней битвы. Но вина за такое поведение лежала не только на плечах Тамлина. Я сама все разрушила.

Я не чувствовала себя достаточно виноватой, чтобы извиниться за это. Пока. Возможно, никогда.

— Зачем? — Это был единственный вопрос, который я смогла задать.

— Возможно, это как-то связано с визитом твоего мэйта на днях.

Я напряглась.

— Рис не вовлекал тебя в это.

— Он вполне мог. Что бы он ни сказал или не сделал, Тамлин решил, что хочет остаться в одиночестве. — Его рыжий глаз потемнел. — Твой мэйт должен был знать что говорить, прежде чем пинать сломленного мужчину.

— Я не могу сказать, что мне особо жаль за то, что он сделал.

— Вам нужен Тамлин как союзник. Действуй осторожно.

Я не хотела думать об этом, особенно сегодня. Никогда.

— Мои дела с ним закончены.

— Возможно, твои да, но не Риса. И тебе стоит напомнить своему мэйту об этом факте.

Пульсация пробежала вниз по связи, словно в ответ.

Все в порядке?

Я позволила Рису увидеть и услышать все, что было сказано, в мгновение ока.

Извини, что доставил ему неприятности, сказал Рис. Мне нужно вернуться домой?

Я разберусь с этим.

Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, сказал Рис, и связь замолчала.

— Проверяет? — тихо спросил Люсьен.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — сказала я, с выражением скуки на лице.

Он бросил на меня понимающий взгляд, продолжив идти к двери, схватив свое тяжелое пальто и шарф с крючков, установленных на деревянных панелях рядом с ним.

— Большая коробка для тебя. Поменьше для нее.

Мне потребовалось одно мгновение, чтобы понять, что он имел в виду подарки. Я взглянула через плечо на серебряные упаковки с синими бантами.

Но, когда я оглянулась назад, Люсьена уже не было.

***

Фейра

Я нашла свою сестру на кухне, наблюдающую за свистящим чайником.

— Он не останется на чай, — сказала я.

Никаких признаков Нуалы или Керридвен.

Элейн просто сняла чайник с плиты.

Я не должна была злиться на нее и на кого-нибудь еще, кроме себя, но я сказала.

— Ты не смогла сказать ему ни слова? Хотя бы «Здравствуй»?

Элейн смотрела только на дымящийся чайник, когда ставила его на стол.

— Он принес тебе подарок.

Эти карие глаза повернулись ко мне, они были острее, чем я их когда-либо видела.

— И это дает ему право на мое время и чувства?

— Нет. — Я моргнула. — Но он хороший мужчина. — Несмотря на сказанные нами резкие слова. Несмотря на эту чушь про группу изгнанников. — Он заботится о тебе.

— Он не знает меня.

— Ты не даешь ему даже шанса сделать это.

Ее губы сжались, единственный признак гнева на миленьком лице.

— Мне не нужен мэйт. Мне не нужен этот мужчина.

Она хотела быть с человеком.

Солнцестояние. Сегодня было Солнцестояние, и все должны были быть веселыми и счастливыми.

— Я знаю, что это не так. — У меня сбилось дыхание. — Но …

Но я понятия не имела, что сказать. Только потому, что Люсьен был ее мэйтом, это не означало, что он претендовал на нее, на связь. Она принадлежала самой себе, способная делать свой собственный выбор. Оценивать свои потребности.

— Он хороший мужчина, — повторила я. — И это… это просто… — я подбирала слова.

— Мне не нравится видеть вас несчастными.

Элейн смотрела на рабочий стол, на котором лежала выпечка как завершенная, так еще и не готовая, чайник тем временем остывал.

— Я знаю, что это не так.

Больше нечего было сказать. Поэтому я коснулась ее плеча и ушла.

Элейн не сказала ни слова.

Я обнаружила Мор, сидящую на нижних ступенях лестницы, одетую в свободные штаны персикового цвета и тяжелый белый свитер. Сочетание обычного стиля Амрен и моего.

Золотые серьги заблестели, когда Мор подарила мне мрачную улыбку.

— Выпьешь? — В ее руках появился графин.

— Мать всевышняя, да.

Она ждала, пока я сяду рядом с ней на дубовые ступеньки и выпью янтарной жидкости, обжигающей мое горло и согревающей живот, прежде чем спросить:

— Хочешь мой совет?

Я кивнула.

Мор выпила из своего бокала.

— Держись от этого подальше. Она не готова, и он тоже, независимо от того, сколько подарков он принесет.

Я подняла бровь.

— Шпионишь?

Мор откинулась на ступеньки, совершенно не раскаявшись.

— Пусть живет со своей группой изгнанников. Пусть разбирается с Тамлином сам. Дай ему понять, где он хочет быть. Кем он хочет быть. То же самое касается и ее.

Она была права.

— Я знаю, что ты все еще винишь себя за то, что сделали с твоими сестрами. — Мор толкнула своим коленом мое. — И именно поэтому, ты хочешь все исправить, пока они здесь.

— Я всегда хотела сделать это, — сказала я хмуро.

Мор криво улыбнулась.

— Вот почему мы любим тебя. Почему они тебя любят.

На счет Несты, я не была так уверена.

Мор продолжила:

— Просто наберись терпения. Они сами разберутся. Как и всегда.

Она была бесспорно права.

Я наполнила свой бокал, поставила хрустальный графин на ступеньку позади нас и снова выпила.

— Я хочу, чтобы они были счастливы. Все.

— Так и будет.

Она сказала простые слова с таким непоколебимым убеждением, что я ей поверила.

Я приподняла бровь.

— А ты… ты счастлива?

Мор знала, что я имела в виду. Но она просто улыбнулась, закручивая ликер в бокале.

— Сегодня Солнцестояние. Я сейчас со своей семьей. Я выпиваю. Я очень счастлива.

Искусное уклонение от ответа. Но я была вынуждена спросить. Я стукнула свой тяжелый бокал против ее.

— Кстати о нашей семье… где они, черт возьми?

Карие глаза Мора загорелись.

— О-О, он не сказал тебе, не так ли?

Моя улыбка дрогнула.

— Расскажи мне.

— О том, что эта троица делает каждое утро на Солнцестояние?

— Я начинаю нервничать.

Мор поставила стакан на ступеньку и схватила меня за руку.

— Пойдем со мной.

Прежде чем я смогла возразить, она рассеяла со мной.

Ослепляющий свет ударил в меня. И холод.

Бодрый, жестокий холод. Слишком холодно для свитеров и брюк, которые были на нас.

Снег. Солнце. Ветер.

И горы.

И дом.