— Или к принцу давно пришел страдающий папаша и рассказал печальную историю о разлученных влюбленных, страдающей матери и злобном тиране. Малена он никогда особо не любил, тут и Кадия постаралась, да и он мало времени мальчишке уделял. А если еще как-то воздействовать… сама понимаешь.

— Думают, что получили ручного императора, — невесело улыбнувшись, сказала Мелана.

Кадмия кивнула и опять посмотрела в зеркало. Женщина, которая там отражалась, казалась милой и неопасной. Вот и ситуация с неведомым отцом принца может быть столь же обманчивой. Но сейчас стоит рискнуть. Сейчас, главное, сбежать и укрепиться, подготовиться к грядущим проблемам и не растерять союзников. А потом воевать придется в любом случае. Даже если афера с Маленом получится.

А все из-за миловидной девчонки, когда-то красневшей в ответ на каждое слово. И как она с демонопоклонниками умудрилась связаться? Совсем же домашняя девочка была, судя по описаниям слуг и соседей. А потом еще и в школу для девочек-элана упекли, наверное, родители хотели, чтобы их дочь была еще глупее, наивнее и краснела как можно чаще, особенно рядом с мужчинами.

— Мелана, а знаешь, эти школы для девиц — зло. Там из воспитанниц такое лепят, что их потом обмануть может кто угодно и как угодно.

Блондинка только кивнула.

— А тут еще вечно влюбляющийся Мален со своими приметами, о которых все знали. Так что надо было просто найти подходящую девчонку, быстро рассказать ей несколько очаровательных сказочек. Может, даже к предсказательнице сводить. И если у девчонки есть хоть немного ума и самолюбия… а ты сама понимаешь, что Кадия вовсе не дура, а самолюбия у нее даже многовато.

— Да все я понимаю, — сказала Мелана. И жестко добавила: — Всего не предусмотреть. И теперь надо решать те проблемы, которые есть сейчас, а не те, что были в прошлом.

Кадмия только вздохнула.

Посмотреть на то, как императорские невесты с женихами будут преодолевать предхрамовый лабиринт, сбежалась половина города, а другой половине попросту не хватило мест. Мальчишки облепили деревья и крыши, все до единой, с которых было хоть что-то видно. И среди этих мальчишек попадались даже солидные мужчины. Женщины стояли на балконах и вдоль балюстрады, а еще на лестнице. Девушки моложе старались пробиться поближе к началу лабиринта и к дорожке, по которой пары будут к нему идти, потому, что если удастся дотянуться хотя бы до одной невесты, обязательно выйдешь в этом году замуж, причем за любимого. А уж сколько народа было на Фонтанной площади, с которой лабиринт видно не было, но можно было полюбоваться на пары, пока они к нему шли, вряд ли бы кто-то смог точно сказать.

Во всей этой кутерьме несчастные придворные маги, особенно те, что отвечали за безопасность, попросту сходили с ума, нигде не успевая. И надеяться им оставалось только на то, что никто из брачующихся по растерянности не забыл надеть щитовой амулет, мгновенно раскрывающийся в случае опасности. А то выстрелит кто-то в ту же Льнянку, которую подданные вряд ли желают видеть живой и здоровой, убьет, и бедные горожане наконец узрят свою самую плохую примету. После чего, чтобы она не пропадала, еще и бунт подымут.

Пары появились под лирическую музыку и ор какой-то истеричной тетки о том, какие невесты раскрасавицы, в отличие от ее несчастной дочки. Изловить и заткнуть тетку не получалось, она кричала где-то в глубине толпы на площади. Так пары и прошли под аркой под эти вопли.

— Ну-ну, — сказала Кадмия. —

А дальше было веселье. Часть народа стала громко обсуждать тот факт, что на этот раз пар очень много, и к добру это или наоборот. Другая часть с азартом болела за ту пару, которая им больше нравилась, и несчастные женихи с невестами наверняка чувствовали себя лошадьми на ипподроме. Лабиринт эти пары похоже успели изучить и не плутали, как случалось иногда. Невесты шарахались от колючих кустов и ветвей, с которых капала густая рыжая глина, притащенная шкодливыми мальчишками. Женихи явно тихо ругались и одаривали друг друга неласковыми взглядами, особенно в тех местах, где пройти можно было только по одному. Отставать никто не собирался, даже блондинка, явно о чем-то со своим женихом спорившая. Перед большой лужей мужчины понятливо похватали девушек на руки и перенесли их на другую сторону, чтобы подолы не намочили. И все было правильно и по традициям, пока из-за очередного поворота не вывалился явно нетрезвый мужик и не вытряхнул из мешка скулящего пса, довольно крупного и недовольного жизнью. 

— А купите… — затянул начало песни о том, как шелудивую собаку продавали в качестве кота-крысолова.

Песня была неуместна. Мужика шатало. Пес зашелся лаем и заметался, остановив спешившие к храму пары.

— А купите… — опять попытался запет мужик.

Пес шарахнулся к парам. Один из женихов, выругался так, что половина невест покраснели. А второй, синеглазый и, видимо, самый храбрый схватил скалящегося пса за шкирку и швырнул его в мужика и приказал:

— Пошли!

И что самое странное, его послушались. Даже девушки, которые старались не смотреть на подвывающего пьяницу, пытавшегося отцепить собаку от ноги.

И никто не удивился, что все пары успели дойти до храма, а потом, довольно дружно, без толкотни в него зашли.

— Ох, — выдохнула впечатлительная Уточка, когда ее глаза привыкли к царящему в храме полумраку.

Неприметный, невысокий и серый снаружи храм-холм, внутри был великолепен. Низким он казался из-за того, что ступени от порога вели вниз, на площадку, которая, казалось, состоит из застывшей по воле мага воды. Если приглядеться, можно было увидеть даже мелких серебристых рыбешек. Свет хаотично расположенных узких окон отражался в зеркалах, явно артефактных, потому что отраженный свет сплетался в паутину под потолком, а потом осыпался вниз солнечными зайчиками. На стенах было что-то нарисовано светлыми линиями, но рассмотреть эти рисунки полностью не удавалось, стоило к ним присмотреться и они пропадали во мраке. А в центре площадки стоял полупрозрачный камень- алтарь, в глубине которого можно было рассмотреть силуэт женщины раскинувшей руки. И если бы камень и силуэт были чуть больше, можно было бы подумать, что там действительно кто-то замурован.

— Подойдите к камню, возложите ладони, и первая мать решит, можете ли вы стать семьей, — прошелестел бесполый голос.

Уточка вцепилась в руку Каяра. Кто-то охнул, но пошли все.

А Юмил Веливера еще успел улыбнуться и прошептать невесте на ухо:

— Он просто степень родства определяет, и есть ли оно. А Лиин почему-то облегченно выдохнула.

Впрочем, камень-алтарь никого не отверг. И силуэт женщины после того, как все убрали с него руки, куда-то исчез. Лиин подозревала, что просто потому, что немного сместилось освещение, не зря же надо было успеть дойти, пока солнце не поднялось слишком высоко. Но думать об этом не хотелось. Пускай чудо остается чудом.

Как оказалось, забег по лабиринту и посещение храма с волшебным алтарем, были вовсе не самым страшным и тяжелым, что предстояло женихам и невестам.

Сначала им предстояло вернуться во дворец, под поздравительные вопли толпы, советы о том, что мужьям надо делать с женами. Под подвывания какой-то дуры, резко обнаружившей в себе пророческий дар и уверенный, что такое большое количество соединившихся пар точно не к добру. Мимо восторженных девиц, пытавшихся дотянуться к императорским красавицам, дабы сорвать с их платьев себе на память ленточку, кусок кружева, а то и вовсе клок ткани. Девицы, жаждущие сувениров, были упорны настолько, что их едва сдерживали стражи, укрывшиеся за ростовыми щитами. А самые предприимчивые даже пытались перелезть через щиты, но были вовремя затолканы обратно подбежавшими мальчишками с шестами. Толкали, кстати, именно шестами, видимо, боялись, что безумные девы возжаждут забрать себе на память пажей, раз не смогли дотянуться до ленточек.