— Н-да, они стащили вашу совесть. — Отцепила наглые руки и прошла в бедлам, сотворенный этими самыми ручками. Нашла более или менее приличное место я мягко опустилась на него. — У вас две минуты на приведение комнаты в порядок…
— Вы что, сан-надзор?
Я восхитилась игрой эмоций на его мордашке, если и придираться, то пары микро-эмоций ему не хватало. Но в целом, он был хорош.
— Я ваш личный позор, Артем, — специально назвала его настоящим именем и увидела, пожалуй, первую реальную вспышку недовольства. — А еще единственный билет на свободу. И если подумать, то возможно первый официальный шантажист. Принимайтесь за наведение порядка.
— Я не буду ничего делать!
Резкий разворот, и стремительный спуск вниз по лестнице. Через мгновение хлопнула дверь номера и все затихло.
Агрессивный, местами вспыльчивый, а на самом деле, приехал на малую родину, почуял относительную свободу и с жиру бесится. Одно не учел, этот жир сейчас его вернет обратно. Я не сомневалась, что в холле гостиницы пресса уже досаждает несчастному Фридрирху, который о разбитом авто знать не знает, а вот о том что подопечный от пустяков не бегает, догадывается.
И действительно через минуты две, дверь номера вновь хлопнула, на этот раз со звуковым сопровождением сердитого бурчания под нос. Далее последовали грозные шаги по лестнице и явление Артемия народу, то есть мне. Я промолчала, когда он начал собирать разбросанные вещи, поднял полотенца и отнес в ванную, даже окурки с пепельниц и остатки еды в бумажных коробках из китайского ресторана собрал в мешок.
Притворилась мебелью, чтобы не обидеть случайным высказыванием или так и рвущимся едким замечанием. Через пять минут на почти нормально заправленной кровати лежали две сумки и один чемодан внушительных размеров.
После произведенных сборов, актер остановился рядом:
— Как выходить будем?
— Через центральный.
— Вы смеетесь?! Там репортеры столпились!
— И Фридрих их уже не сдерживает?
— Ну… — замялся он, и в двери номера позвонили. — Я…
— Наденьте белую майку с пятнами и те цветастые штаны-алладины.
— Я их привез для сестры!
Настойчивый звонок в двери повторился. И я, прихватив из пакета коробку от китайской еды и палочки, спустилась вниз со словами: — Прекрасно, если они вам будут в пору, то подарок для сестры спасет вашу репутацию.
Иду вниз и по пути продумываю, что скажу. Вооружилась палочками и, перехватив коробку так, словно ужин был только что прерван, открываю двери с громким сообщением:
— Лиска! Тут, кажись, твой хахаль явился!
Хахалей на пороге оказалось трое, и все с фотоаппаратами. Первая дезориентация от вспышек, быстро сменилась на праведный гнев:
— Лис, это не к тебе, это какие-то упыри заявились! — и уже в сторону поостывших визитеров. — Парни, какого хрена вам надо?! — коробка с палочками мгновенно отставляется в сторону и к злому прищуру добавляется упор рук в бедра. — Вначале один кретин путает номера и рвется к какому-то актеришке, а теперь еще и вы с фотиками?! Сбрендили что ли?
— Какой кретин к вам рвался? — быстро сообразил тот, что был в серой рубашке.
— Да хрен его знает! Лицо одутловатое, лысый низенький, все какого-то Темку звал…
— А номер? Какой номер?!
— Что, какой номер? — моя непонятливость вызвала скрежет зубов у третьего, да что ж они нервные такие.
— В какой номер пошел, искать актера тот тип?
— А мне откуда знать…? Я что ему дознаватель?!
Меж ними начались переговоры о том, кто из администраторов и что напутал, и куда мог пойти Артемий.
— Слышь, ребя, а кого ищете хоть?
— Не важно, — ответил третий, уходя.
Второй на мой вопрос вообще внимания не обратил, лишь самый доброжелательный в серой рубашке умудрился задержаться подле двери, чтобы мельком сообщить, что актеришка, приехавший в столицу, угнал тачку бизнесмена Худько и протаранил ограждение стройки на Тверской площади.
— Вот тварь! Молодой засранец?
— Молодой. — Подтвердил фотограф. — Джордж Полонски…
— Не может быть!
— Может. — Мужчина подмигнул и направился к лифту, из которого как на грех вышел Фридрих злой, уставший и… то, что у него руки давно чешутся надраить уши и шею своему подопечному никто не сомневался, но заметив репортеров, желание крови на его лице, сменилось желанием испариться. Глазки забегали и, столкнувшись с моим прищуром, удивленно округлились.
— Вот! — я, беззвучно произнеся «sorry», уверенно ткнула в него пальцем, — вот тот мужик, что за актеришкой бегал!
Из уст сдержанного джентльмена, выросшего на территории Англии, в мою сторону полетело неприятное и очень русское: «сук..!» и агент прошмыгнул в двери лифта, не успевшие закрыться.
— Спасибо! — ухмыльнувшийся фотограф опрометью бросился за ним вниз по лестнице.
— Всегда, пожалуйста.
Закрыв двери, оказалась, нос к носу с подкравшимся сзади Артемом. Все-таки мой слух придется лечить. Актер не только тихо спустился и подкрался, он успел еще и за дверью постоять и послушать.
— Вы сдали Фридриха?
— А вы хотите, чтобы я сдала вас? Да запросто! — замок щелкнул, и я потянула двери на себя.
— Стойте! — выдохнул парень.
— Стою. — Дверь вернулась на исходную. И я критично осмотрела своего респондента. Штаны одел, майку тоже, но и в этом наряде его узнать очень и очень легко. Идея пришла сама собой.
— Вы спортом занимаетесь?
— Да.
— Есть грузила, которые на ноги надевают для утяжеления? Ну, знаете, в таких Джеки Чан бегает. И они на липучках крепятся к щиколоткам.
— А если есть, то что? — прищурился парень.
— Доставайте, сейчас мы вас будет трансформировать.
— Татьяна, я мазаться не намерен, и парика у меня нет. И если нас поймают, не хочу попасть в идиотское положение.
— В идиотское положение вы уже попали. Мазаться не будем, обещаю. И выберите сразу, на какую ногу хромать будем?
— Простите?
— Груз, на какую ногу оденем? На правую или на левую?
— Татьяна, вы шутите? От такого веса я хромать не стану.
— Это вы так считаете и ваша осанка, вам это позволяет говорить. Поэтому мы вам эту самую осанку чуть подпортим, надев все грузила на одну ногу.
— Это два кг. — Возмутился парень.
— Если вам мало будет, добавим гирю на бедро, штаны скроют. — Он отмахнулся от идеи с гирькой, пристегнул грузила. — И держите бусы, — я протянула ему изделие с пятью нитками разномастных бусин в стиле hand made, который Лиля попросила взять, раз уж я в центре блуждать буду.
— Я не ношу этих побрякушек.
— А ваш сегодняшний герой носит. Надевайте платки, один вместо банданы, второй на кисть.
— Какие платки? — пока он возмущенно разводит руками и тянет резину, сама выудила текстильное изделие из чрева его багажа, желтый с индийскими узорами и красный шелковый с черными крестиками.
— Зачем? — возмутился он, — я и так уже клоун.
— Сама не знаю зачем, но цепляют и ведут себя при этом королями.
— Мне зачем? — Повязывая желтую бандану, нахмурился парень.
— Действительно вам и так корона обеспечена. — Прошептала тихо.
— Что вы сказали?
— Я? Я вообще ничего? Итак, если без шелкового, то… как закроем тату на вашем запястье?
— Может перчатками без пальцев?
— Ага, к вашей обуви они точно подойдут. — Сарказм скрыть не удалось.
— А что с моей обувью? — насторожился парень.
— А у вас балетки оранжевые с пайетками почти вашего размера. — Это тоже оказался подарок, и был он на размер меньше, пришлось загнуть задник. Еще через минуту Артем, застывший у зеркала дал низкую оценку своему отражению: — Я выгляжу идиотом.
— И это еще не все.
— Что? — его вопль не слышали разве что на ресепшене первого этажа.
— То… синюю сумку на плечо, красную в руку и вниз по лестнице.
— Зачем?
— А вы поборник лишних растрат энергии планеты, лифты не приемлете, плюс это не позволит вычислить, откуда и куда вы идете. Стреножить мы вас стреножили, — я кивнула на турецкие штанины и низкой проймой, — хромать заставим или же вы начнете тянуть ногу к третьему этажу. Плюс на обслуживающий персонал, загруженный сумками, мало кто обратит внимание.