ВЕСНА

Утро в тот день не предвещало ничего необычного. Позванивали ледком подмерзшие за ночь лужи. Низко над землей, почти касаясь крыш, торопливо пробегали темные, рваные тучи. Репродуктор на здании вокзала, хрипя и шепелявя, предсказывал ясную, солнечную погоду без осадков.

Лева Белевич, как всегда, пришел на работу ровно в семь. Дверь вагончика, в котором находилась станционная парикмахерская, была еще на замке. Саул Петрович запаздывал. За последнее время старший мастер явно стал сдавать. Он кашлял, сгибаясь в три погибели, постоянно жаловался на слабость и боль в груди.

Станционные часы показывали уже четверть восьмого, когда к парикмахерской подошла жена Саула Петровича. Она принесла ключи и со слезами в голосе сообщила, что старик слег.

- Всю ночь кашлял, ни капельки не спал. А сейчас за доктором послал. Ой, горе мое, горе мое!..

Лева открыл парикмахерскую, затопил печурку. Весело затрещали смолистые дрова. Лева разложил инструмент, налил одеколон в пульверизатор.

Отворилась дверь. Вошел первый посетитель - буфетчик привокзальной столовой. Потом пришли двое рабочих с электростанции, офицер, вероятно, командировочный: Лева видел его впервые. Прибежал мальчишка с полосами жесткими, как проволока, и принес записку, в которой мама просила постричь его «под ноль».

Часам к десяти поток клиентов иссяк. Это было обычное явление. Лева знал, что следующий посетитель появится теперь лишь к двенадцати часам, когда начнут собираться пассажиры на двухчасовой скорый поезд. Потом снова наступит затишье до прихода вечернего пассажирского. Течение жизни на этой маленькой белорусской станции, затерявшейся среди полесских болот, регулировалось немногими проходящими поездами.

Лева вытащил из портфеля, который постоянно носил с собой на работу, «Всадника без головы» и примялся за чтение. Однако почитать не удалось: зазвенел станционный колокол, возвещая о прибытии поезда.

Что такое? Лева посмотрел на часы. Половина одиннадцатого. Никакого поезда сейчас не должно быть. Неужели изменилось расписание?

Он быстро накинул пальто, надел шляпу и вышел из парикмахерской.

К перрону подходил необычный поезд: паровоз был разукрашен флагами, на первом вагоне - огромное красное полотнище с лозунгом: «Привет покорителям новых земель!»

Поезд остановился. Тотчас же перрон наполнился шумной, веселой молодежью. Заиграла гармошка. На перроне закружились в вальсе юноши и девушки. А с другого конца эшелона неслась бодрая многоголосая песня:

Рядом с Левой стал невысокий паренек в матросском бушлате с чужого плеча. У него было простое, веселое лицо со вздернутым носом. Парень радостно улыбался, наблюдая за танцующими, притопывал ногой. Видно, и ему не терпелось пройти круг.

- Скажите, товарищ, - спросил у него Лева, - вы тоже из этого поезда?

- Ну да, - ответил паренек, с удивлением взглянув на Леву. Вот чудак, чего тут спрашивать! Ведь и так видно.

Лева смутился и от смущения задал еще один неудачный вопрос:

- Значит, едете?

- Едем. На целину, - весело сверкнул глазами паре-нек. И добавил: - Земля есть такая на Северном полюсе. Может, слышали?

Лева рассердился. За кого он его принимает, этот коротышка?

- Подумаешь, герой! - Он смерил паренька взглядом.- Только тебя там, на целине, и не хватало!

Раздался гудок паровоза. Паренек побежал к вагону.

- А ведь и тебе туда дорога не заказана! - крикнул он на бегу. И добавил, смеясь: - Только шляпу дома оставь - мозги застудишь!..

Лева вернулся в парикмахерскую и снова взялся за «Всадника без головы». Он листал страницу за страницей, но никак не мог вникнуть в смысл прочитанного: мысли упорно возвращались к необычному эшелону. Наконец Лева отложил книгу и задумался.

Поезд, целый поезд целинников!.. Лева, конечно, знал, что многие юноши и девушки едут на новые земли. Читал в газетах, слышал по радио. Но все это происходило где-то «там», далеко от него, далеко от их станции. Когда Лева думал о добровольцах, отъезжающих на целину, в его воображении всегда вставали огромные заводские цеха, похожие на площади под крышей, торжественные митинги, юноши и девушки в рабочих комбинезонах, со смелым взглядом, произносящие пламенные речи. Он восхищался ими, завидовал им, с восторгом рассказывал о них старушке матери, сестре Нюсе, но… ему и в голову не приходило, что он тоже может быть среди них.

И вдруг Лева ясно представил себя пассажиром этого молодежного поезда. Вот он в вагоне вместе с этими веселыми, задиристыми ребятами поет песню новоселов. У него хороший голос, никто не скажет, что он портит хор. И станцевать он тоже станцует, будьте уверены!.. Но вот эшелон проехал Москву, Свердловск. Вот он уже на просторах далекой, неизвестной Сибири. Вот они все вышли из вагонов. Кругом белая снежная пустыня. Здесь, на голом месте, надо строить, пахать, сеять… Это ведь не петь и танцевать!..

Ну и что же? Все сумеют, и он тоже сумеет. Поехал же тот паренек в матросском бушлате. А что, разве он сильнее Левы? Ничего подобного. А у гармониста - какие у него тонкие, нежные руки, и ведь поехал!..

Лева вздохнул. Да, они все поехали, а он вот сидит здесь. Через час проедет скорый, вечером пассажирский. Завтра, быть может, снова пройдет эшелон целинников, потом опять скорый, опять пассажирский… Поезда будут проходить мимо, а он будет вечно торчать здесь. Потому что у него такая профессия: брить бороды, стричь затылки. Тоже работа!

Ну, это уж напрасно! Работа тут ни при чем. Парикмахеры тоже нужны. Они тоже строят коммунизм. «Мы делаем людей красивее, - говорит Саул Петрович. - А когда люди красивее, у них лучше настроение, они работают веселей».

Саул Петрович, конечно, прав, но…

Открылась дверь. Вошел новый клиент - багажный кассир, худой, мрачный мужчина с большой бородавкой на правой щеке. Лева усадил его в кресло, развел мыльный порошок, стал водить помазком по черной щетине.

Саул Петрович, конечно, прав, но…

- Сколько же можно мылить! - не вытерпел наконец кассир.

- Простите! - встрепенулся Лева и взялся за бритву.

Саул Петрович, конечно, прав, но… Но ведь парикмахеры нужны и на целине! Да, да, там тоже нужны парикмахеры! В совхозах ведь не ходят с бородами. И, в конце концов, кто мешает ему быть трактористом и парикмахером? Там повсюду создаются курсы трактористов. Днем он будет работать на тракторе, а вечером брить и стричь ребят. Он будет тракторист-парикмахер. А что? Очень просто…

И вдруг Леве стало ясно - путь открыт. Все зависит от него самого. Как захочет, так и будет. Мама? Нюся? Он объяснит им все. Они поймут. Должны понять!

- Ой! - кассир схватился за правую щеку. - Ты что, Лева, выпил сегодня?..

Нюся поняла все. Мама не все. Она ничего не имела против освоения новых земель, но никак не хотела согласиться, что без Левы на целине не обойдутся. Она плакала, уговаривала, снова плакала. У Левы сжималось сердце, но он не отступал. Поехал в райком комсомола и вернулся оттуда с комсомольской путевкой на Алтай. Парикмахерскую передал меланхоличного вида мужчине с лысиной, тщательно прикрытой остатками волос.

Вечером Лева навестил Саула Петровича. Старик разволновался, закашлялся - как-никак, а Лева был способный ученик и работал с ним вместе шесть лет.

- Очень правильно, Лева! - сказал Саул Петрович. - Но свое дело не забрасывай. У тебя рука легкая, как пух…