Я никогда не устану это слышать.

— Я тоже тебя люблю.

Мы рука об руку вышли из тени на залитый солнцем двор.

Эпилог

Дерек

— Хочешь посидеть здесь немного? — спросил я, глядя на два кресла адирондак[9] на лужайке в Лагуна Бич, как будто я еще не выбрал их в качестве идеального места. — Посмотрим на закат солнца перед ужином?

— Конечно, — Максим улыбнулся, и мое сердце как всегда стало биться быстрее. Но сегодня все было по-другому.

Мы решили отметить наши совместные шесть месяцев, продажу дома, который я реставрировал, и завершение его первого курса по сценарию.

Также мы собирались обручиться, но он этого пока не знал.

Мы сели рядом, я сделал глоток шампанского, прежде чем поставить бокал на столик между нами. Максим тоже сел и вытащил свой телефон, чтобы сделать несколько снимков уходящего за туманный синий горизонт солнца и окрашенные в розовые и оранжевые краски небо. Это был приятный прохладный осенний вечер, ветер шуршал в ветках пальм, температура колебалась около 15 по Цельсию, но моя кожа под джинсами и серой спортивной курткой горела. Я был рад, что не надел галстук.

— Я почти забыл, как здесь красиво, — он покачал головой, убирая телефон обратно в карман. — Фотография все равно не может запечатлеть всю красоту.

Я потянулся и взял его за руку.

— Нет. Не может.

Он посмотрел на меня, его голубые глаза казались еще глубже в тающем свете.

— Я помню, когда мы были здесь в прошлый раз.

Я улыбнулся.

— С тех пор мы прошли долгий путь.

— Да, — он снова посмотрел на океан. — Каждое утро я просыпаюсь и задаюсь вопросом, может это просто сон.

— Со мной происходит тоже самое. Но потом я открываю глаза, вижу тебя рядом со мной и понимаю, что это реально, — просыпаться рядом с ним каждое утро было подарком, который я никогда не воспринимал как должное. Он арендовал свою квартиру еще пару месяцев, но после я все же уговорил его переехать ко мне. Мы все равно проводили вместе почти каждую ночь, и, если у нас не получалось встретиться, я очень скучал по нему. Я потерял достаточно времени, и я больше не хотел его тратить.

Путь к этому был нелегким. Мои друзья, брат и сестра приняли наши отношения, но мои родители все еще сопротивлялись. Сначала они были в основном шокированы, затем они игнорировали происходящее, как будто отказываясь признать правду, она могла просто так исчезнуть. Мой отец думал, что это было очередным «безумием», как и то, что я был вынужден меньше работать, чтобы освободить время для ремонта дома, который я купил. Он говорил мне, что мне нужно поговорить со священником, что дьявол овладел мной и что-то в этом роде. Но я стоял на своем, заявляя, что Максим теперь часть моей жизни, и, если они хотят поддерживать отношения со мной, они должны принять и его тоже.

Мы медленно сближались — нас пригласили на ужин в честь Дня Благодарения, и все прошло хорошо, может немного неловко, — и именно Максим постоянно напоминал мне быть терпеливее с ними. Дай им время, — говорил он, когда я был разочарован их нежеланием нас поддержать. — Вспомни, сначала и тебе было очень тяжело.

У него было самое большое и доброе сердце из всех, кого я знал.

Мы сидели и пили шампанское до тех пор, пока солнце не скрылось, купая лужайку в сумерках.

— Нам пора идти? — спросил он, сжимая мою руку.

— Да, — но как только мы встали, я повернулся к нему лицом и обнял за талию. — Одну секунду. Есть еще кое-что, о чем я хочу сказать.

— Конечно.

Мои ноги слегка дрожали, я глубоко вдохнул.

— До того, как ты вошел в мою жизнь, я не знал, кто я такой. У меня были представления о том, кем я хочу быть, и я старался соответствовать этому шаблону, но я никогда не чувствовал себя в своей шкуре. Думаю, одна из причин, почему я был так одержим аккуратностью и порядком в своей жизни снаружи, была попытка держать под контролем все то, что происходило у меня внутри. Я не позволял себе чувствовать правильные вещи, поэтому вместо этого я сосредоточился на том, чтобы быть идеальным в глазах других людей, потому что я никогда не чувствовал себя совершенным в своем собственном понимании. И я никому не позволял увидеть себя настоящим.

Максим обнял меня обеими руками, прижимаясь губами к моему плечу.

— И потом я встретил тебя. В первый раз я доверил кому-то всю свою жизнь. Я впустил кого-то. И я сделал это, потому что смотрел на тебя и видел ту часть себя, которую никогда не понимал и думал, что это неправильно, но это было настолько замечательно. Наконец, с тобой, благодаря тебе, все кусочки меня встали на свои места, — мою грудь и горло сдавило. — Я влюбился в тебя в тот самый момент, когда первый раз увидел, и это происходит снова и снова каждый раз, когда я смотрю на тебя, — я отпустил его и потянулся в карман за кольцом. Дрожащими пальцами я сжал коробочку и, доставая ее, опустился на одно колено.

Его глаза расширились.

— О Боже мой.

— Я каждый день благодарю Бога за то, что ты сел в тот самолет. И что твою сумку украли. За то, что моя сестра позвонила мне. Не знаю, верю ли я в судьбу, но я уверен, что нам суждено быть вместе, и я хочу прожить с тобой свою жизнь до конца, — я приподнял крышку, открывая взору широкое платиновое кольцо от Кортье. — Выходи за меня.

— О Боже мой, — повторил он с блестящими от слез глазами. — Ты сейчас серьезно говоришь?

— Да, серьезно.

Накрыв мои руки, он наклонился и поцеловал меня, и я подумал, что мое сердце разорвется.

— Да. Да.

Я встал и скользнул кольцом по его пальцу, перед глазами все расплывалось от слез. Он обнял меня, и мы крепко прижались друг к другу.

— Ya lublu tebya, — прошептал он. — Ни разу за миллион лет я не думал, что смогу быть таким счастливым, — продолжал он срывающимся голосом. — Ты для меня — все. Navsegda.

— Еще раз. Скажи это еще раз.

— Navsegda.

Ком в моем горле увеличивался, и, прежде чем отпустить его, я сильно сглотнул. Я повернул его лицом к отелю, где Эллен, согнувшись на балконе второго этажа, с расстояния ста футов, снимала все событие на свой телефон. Рядом с ней стояли мой брат и невестка, и Гейдж с Лэни, которые начали аплодировать.

— Скажи привет!

— О Боже мой, — Максим закрыл руками лицо и рассмеялся, прежде чем снова обнять меня, зарываясь лицом мне в шею. — Это самый лучший день в моей жизни.

Я тоже смеялся.

— Это только начало, детка. Лучшее еще впереди.

Через несколько минут с шампанским, слезами, объятиями и улыбками все собрались на лужайке, чтобы поздравить нас.

Эллен произнесла тост.

— За моего старшего брата Дерека, которого все эти годы мы считали слишком придирчивым, но который с самого начала понял, что его счастье заключалось в шести тысячах миль и в одной украденной сумке. И за Максима, за то, что он стремился к своей мечте, которая привела его сюда, и за то, что он никогда не сдается. Не могу дождаться, когда назову тебя своим братом.

— Ура! — крикнул Гейдж, тем самым призывая всех выпить.

— Na zdorovie! — добавил я, потом посмотрел на Максима. — Как у меня получилось?

— Отлично, — сказал он, сияя глазами. — Ты само совершенство.

Позже, после того, как мы отпраздновали за ужином, а затем продолжили в баре, все разошлись по своим номерам. Зайдя в свой, мы обнаружили, что весь номер был украшен лепестками роз и свечами, любезно предоставленными отелем.

Мы зажгли свечи и, в один пятисекундный момент оценив по достоинству такой сюрприз, сорвали с себя одежду, и упали на кровать. Одним из моих последних психологических барьеров был секс с Максимом, который стал еще более насыщенным, незамутненным мыслями о вине и стыде. Мое желание к нему было тем, что я любил в себе, а не тем, что я ненавидел, и я наслаждался всеми способами, которыми выражал это, независимо от того обладаю я его телом или принимаю его в своем собственном.