Рейвен: Я всё никак не могу найти достаточно смелости, чтобы пройти через это.

Ривер: Никогда?

Рейвен: Я не нашла кого-нибудь, с кем у меня была бы связь. Оказывается, мне нужно кому-то доверять.

Ривер: Я не могу сказать, что мне жаль услышать такое.

Рейвен: Почему?

Ривер: Потому что я не верю, что ты можешь решить свои проблемы с незнакомцем, птичка. Я думаю, тебе нужно найти способ разобраться с ними самой. И когда ты закончишь своё исцеление, тебе нужно найти кого-нибудь, кто будет любить и лелеять тебя.

Рейвен: Но что, если не смогу это сделать, Ривер? Что если я не могу это позволить себе?

Ривер: Ты можешь, детка. Я знаю, ты можешь.

ГЛАВА 10

Флинт

Весь в синяках, потный и уставший, как собака. Вы думаете, что я должен был к этому привыкнуть, учитывая, что я этим зарабатываю на жизнь. Среднестатистический Джо может пойти домой после своей смены и расслабиться. Что же касается меня, я должен приложить лед на самые сильные травмы, обработать и наложить повязку на каждый порез, а затем наесться от пуза. Поверьте, мне нравится моя работа, но иногда побочные эффекты страсти всей нашей жизни могут раздражать.

Рэд за рулем, и это хорошо, потому что я не могу держать свои глаза открытыми. Это кажется диким, что меня возит младший брат моего лучшего друга, но это то, к чему я должен привыкнуть. Времена меняются. Рэд возится с радио и останавливается на старой-престарой песни группы Journey ^[10]. Она напоминает мне одного из моих приемных отцов, того, кто был не слишком злым и любил делиться своей любовью к року в своих длинных монологах, которые мы внимательно слушали. Это наводит меня на мысль о танцах с моим братом и другими детьми, которые жили с нами.

– Эта песня напомнила мне о Бобе, – говорю я.

Рэд был рядом в те дни. Ещё один ребенок, выросший в такой же дыре.

– Думаешь, он когда-нибудь смотрит твои бои по телеку и вспоминает старые деньки?

Может, он и смотрит. Наверное, мне следует его навестить как-нибудь. Я бы хотел, но знаю, что это не пройдет столь гладко. Он являлся хорошим парнем, но всегда был на мели, и я не собираюсь становиться чьим-то счастливым билетом в хорошую жизнь.

– Ему больше нравится бейсбол, не так ли?

– Я думаю, да.

Мы недалеко от дома, и я вытягиваю ноги, чувствуя особенно сильную боль под коленом. Я знаю, что оно распухнет на утро.

– Ты был сегодня хорош, – говорит Рэд.

Я на самом деле не очень удовлетворен своим выступлением. Я отвлекался, думая о Хадсоне и о том, что он не пришел посмотреть на меня. Не то чтобы мне нужно, чтобы он смотрел на меня или что-то в этом роде, просто мне кажется, что у него произошло что-то серьезное, раз он отменил всё в последнюю минуту. Мне не нравится не знать, что происходит с моим старшим братом, особенно сейчас.

– Я всё сделал как надо. Достаточно для того, чтобы победить.

– Разве это не одно и то же?

– Ну, ты знаешь, мне нравится выигрывать чисто.

Я уловил ухмылку Рэда.

– Тот комментатор прилип к тебе, как банный лист, – сказал он.

Я повернулся, чтобы посмотреть в окно. Машина рычит, поскольку мы все быстрее несемся по направлению к дому. Иногда я чувствую себя мошенником, подъезжая на роскошном внедорожнике к нашему дому на холме. Это не похоже на то, что все улучшилось недавно. Мы стали жить хорошо с тех пор, как Хадсон стал профи, но мне всё ещё кажется, что мы живем чужой жизнью. Кто-то лишний в кадре. Жулики. Ничтожества, какими мы были раньше.

Дороги практически пустые, поэтому мы быстро добираемся домой. Байк Хадсона на подъездной дорожке, и я в облегчении вздыхаю, понимая, что он дома. Рэд выскакивает из машины и хватает мою сумку, а я выбираюсь из автомобиля, как раненный солдат, которым я и являюсь. Каждый шаг вызывает новую боль. У меня завтра выходной, но, когда я вернусь к тренировкам, будет больно.

Когда я открываю входную дверь и захожу внутрь, вижу кожаную куртку Хадсона на полу. Моё сердце пропускает удар, потому что брат – всерьез помешан на чистоте и порядке, и не может быть такого, чтобы он просто кинул куртку за 500 долларов без особой причины. Затем я вижу, как из-под нее выглядывает каблук. Какого хрена? Я подхожу к странной черной куче и беру в руки куртку Хадсона. Под ней действительно лежали сексапильные черные женские сапоги.

– Что это, Флинт? – спрашивает Рэд, приближаясь ко мне и продолжая пялиться на обувь в моих руках.

– Женские сапоги, – отвечаю я. Мы смотрим друга на друга, хмурясь. Мой брат не похож на монаха, но он установил правило несколько месяцев назад, и это первый раз, когда он нарушает его, насколько я его знаю.

Рэд смотрит вверх по лестнице и поднимает брови.

– Интересно.

– Несомненно.

– Ты думаешь, нам следует проверить, как он там?

– Да, но я сначала приведу себя в порядок. Дадим ему время объявиться.

Рэд кивнул головой и понес мою тяжелую сумку на кухню, где, как я знаю, он её распакует и положит все мои грязные вещи в машинку. Хорошо иметь ассистента, которому я могу довериться.

Я потихоньку иду в свою комнату и встаю под душ, намыливая и осматривая себя, как я это обычно делаю. Пол душа становится розовым, смывая с меня кровь и пот. Я сажусь на скамейку и медленно дышу, обхватив голову руками и позволяя воде бежать по мне.

Моя голова пульсирует от ударов, которые я получил чуть ранее сегодня вечером, я провожу руками по своим коротко стриженым волосам, массируя виски. Я скучаю по кудрям, которые у меня были, такие же как у брата, но это не практично для моей работы.

Несмотря на то, что я опустошен, мой член поднимается между ног. Вода, текущая по мне, ощущается так хорошо, прошло несколько месяцев с тех пор, как у меня кто-то был. Я думаю о Хадсоне и девушке в нашем доме, чья обувь была так небрежно сброшена. Она должна быть кем-то особенным для него, чтобы он привел её домой. Я чувствую некоторое облегчение, что он ведет себя как раньше. Он изменился с тех пор, как потерял место в команде. Именно тогда он лишился того, что доставляло ему наибольшее удовольствие. Тогда он решил исключить женщин, выпивку и, честно говоря, перестал жить. Если эта девушка сможет придать ему бодрости духа хоть немного, то я не могу быть более счастливым.

Я выключаю душ и начинаю вытираться настолько осторожно, насколько только могу. В спальне я натягиваю чистые спортивные штаны и футболку, затем обрабатываю свои порезы и направляюсь на кухню. Рэд сидит за кухонной стойкой и смотрит в телефон. Вероятно, проверяет некоторые сайты ММА, посвященные моему сегодняшнему бою. Он беспокоится о моём имидже больше, чем я.

– Я пойду проверю Хадсона, хорошо?

– Ты думаешь, это разумно? Что, если ты чему-то помешаешь?

– Я ничего не слышу, а ты?

– Ну, они навряд ли будут тихими.

Я закатываю глаза, вспоминая некоторые его вокальные выступления.

– Там не будет ничего такого, что ты не видел до этого, – усмехается Рэд, демонстрируя ямочки на щеках.

– Как в старые деньки, да?

– Что-то типа того.

Развернувшись, я иду по коридору к двери Хадсона, останавливаясь чтобы услышать малейший шум. Тишина, поэтому я потихоньку стучу.

Спустя какое-то время дверь открывается, и появляется Хадсон, усталый и помятый.

– Что случилось? – спрашивает он, его голос хриплый от сна.

– Просто проверяю, брат. Всё хорошо? – я вглядываюсь вглубь комнаты, рассматривая девушку, спящую на кровати Хадсона, совершенно выпавшую из реальности. Свет из коридора бросает желтую полоску через её форму, освещая короткие светлые волосы и стройную фигуру.

– Да. Я думаю, – он трет глаза и оглядывается через плечо.

– Ты кого-то привел?

– Похоже на то.

– Кто она? – спрашиваю я.