Он чуть не врезался в Хафнера — так неожиданно остановился геолог.

— Что случилось? — спросил он, недовольный внезапной остановкой и столь близким контактом.

Хафнер обернулся, и при виде его лица Перес сузил глаза.

— Что-то не так?

— А вы разве сами не чувствуете? — Хафнер обвел взглядом сбившихся в кучу людей. — Никто ничего не чувствует? Мы стали слишком уж легкими .

— Ну и что, мы ведь лезем в гору, — начал было Перес.

— Эл, давай секундомер, — оборвал его Хафнер. Сам он вытащил из рюкзака тяжелый на вид молоток и поднял его вверх, держа перед собой на расстоянии вытянутой руки. Николс приготовил секундомер.

— Сейчас молоток в двух метрах от земли. Сила притяжения на Астре на три процента ниже земной. — Он поработал с наручным калькулятором. — Так что его падение должно занять около шестидесяти пяти сотых секунды. На счет «один» приготовься. Три, два, один!

Перес никогда не придавал значения подобным вещам, но даже ему показалось, что молоток падает как-то неправильно.

Слегка задыхающимся голосом Николс подтвердил подозрения Хафнера:

— Восемьдесят две сотых. Кто-то чуть слышно выругался.

— Попробуй еще, — сказал Хафнер, — Три, два, один.

Теперь молоток ударился о землю через восемьдесят пять сотых секунды.

— Может, вы неправильно сосчитали? — предположил один из солдат.

— Нет, — ответил Николс. Он оглядывался по сторонам, а когда его лица коснулся южный ветерок, глаза сощурились. — Нет, я проверил расчеты. Чтобы упасть с такой скоростью, он должен был падать с трех метров. Так сильно ошибиться мы не могли.

— Значит, неисправен секундомер, — настаивал солдат.

— А может быть, это из-за ветра? — предположил Перес. — За последние три минуты он здорово усилился.

Одна и та же мысль ошеломила обоих ученых.

— Вот чертовщина! — выдохнул Хафнер. — Попробуем еще разок, Эл, а потом надо сматываться отсюда. — Он снова бросил молоток. Тот коснулся земли через восемьдесят девять сотых секунды. — Так, все понятно. Спускаемся, — приказал Хафнер резким от тревоги голосом. — И пошевеливайтесь.

Они направились вниз. Только теперь Перес осознал, насколько усилился ветер. Это пугало гораздо больше, чем неправильное падение молотка.

— Что происходит? — прокричал он, стараясь перекрыть свист в ушах.

— Здесь ослабевает земное притяжение! — крикнул в ответ Хафнер. Его слова были еле слышны. — Вполне может быть, что в какой-то точке склона оно упадет до нуля. Воздух вытекает в космос.

Сердце Переса сжалось.

— Но ведь это невозможно.

— На планете, которая пожирает бульдозеры и металлические стеллажи, возможно все что угодно, — возразил Хафнер. — Приберегите дыхание для бега.

Судорожно заглатывая воздух, Перес попытался увеличить скорость. «Этого не может быть», — думал он, прекрасно понимая, что занимается самоуспокоением. Теперь-то он определенно чувствовал свою легкость: чтобы опустить ногу на землю, требовалось немалое усилие. И время. Может, из-за хлещущего в лицо ветра, а может, и по другой причине, но дышать ему было все трудней и трудней.

Зажужжал прикрепленный к ремню радиотелефон. Нащупав его, Перес включил громкость и прижал аппарат к самому уху.

Это была Кармен — ее голос заполнял все основные частоты.

— …с горы! Повторяю: здесь ветер дует вниз, с горы, а не на гору! — На мгновение голос умолк. — Питер, ты меня слышишь? Я говорю…

— Я слышал, — возник голос Хафнера. Было слышно, что он задыхается. — Не вижу в этом никакого смысла. Надо подумать. Эй, ребята, задержитесь-ка на минуту. Остановитесь!

Один за другим они прекратили бежать и застыли, пригибаясь от ветра.

— Кто из вас хорошо метает? — спросил Хафнер. — Уилсон? Вот, возьмите. — Он вручил свой молоток одному из солдат. — Теперь бросайте его — как можно дальше — в направлении флайера.

Уилсон размахнулся, рванулся навстречу ветру и метнул. Молоток взвился в воздух, делая дугу в указанном направлении, дошел до пиковой точки и… вдруг рухнул совершенно отвесно, в мгновение ока провалившись сквозь землю. Вой ветра не смог заглушить ужасного чавкающего звука.

— Что… — заговорил Перес.

— Вперед, только осторожно, — угрюмым голосом приказал Хафнер. — Ни в коем случае не приближайтесь к тому месту, где упал молоток. Кармен, послушай и постарайся понять с одного раза. У меня может не хватить времени для повтора. Нас окружает зона высокой гравитации. Не знаю, насколько обширная, так что мы здесь заперты. Что будет с нами — не важно, главное, чтобы эта зона не расширялась.

— Питер, выслушай меня. — Голос Кармен казался Пересу странным. Что это, первые симптомы асфиксии? — Я могу подогнать флайер и вытащить вас оттуда. Потерпите немного.

— Не смей! Там, где упал молоток, гравитация могла повыситься во сто крат, а может, и больше. У тебя ничего не выйдет.

Группа остановилась неподалеку от бреши, пробитой молотком. Здесь ураганный ветер сменился легким бризом. Перес уже потерял способность быстро соображать, поэтому он не сразу понял причину затишья, а когда догадался, пришел в ужас: раз воздух движется медленнее, значит, его стало меньше. Стоявший рядом Хафнер нагнулся, поднял камешек и кинул его вперед: тот нырнул в землю в миллиметре от утопленника-молотка.

— Всем лечь на землю, — тяжело дыша, приказал геолог. — Возможна утечка воздуха с другой стороны. Не шевелитесь, не разговаривайте. Берегите силы.

Опрокинувшись навзничь, Перес замер в неловкой позе — голова его находилась ниже ног. Небо приобрело свинцовую окраску. На фоне мрачного неба конус Олимпа казался нереальным. Та часть склона, на которую не падал солнечный свет, совсем почернела. Пересу почудилось, что земля под ним завибрировала, и он чуть не расхохотался. Только землетрясения не хватало! «Матерь Астра, не слишком ли ты усердствуешь ради убийства горстки ничтожных людишек? »

Мысль промелькнула и растаяла. Закрывая глаза, Перес стал прислушиваться к шепоту ветерка и дожидаться последнего часа.

— Питер! Крис! Ну хоть кто-нибудь! — Не отрывая глаз от неподвижной группы людей, распростертых на склоне, Кармен в сердцах хлопнула по клавише радиоселектора. — Не отвечают, полковник. Или мертвы, или потеряли сознание. Ждать больше не могу. Взлетаю.

— Не торопитесь, — послышался сдержанный голос Мередита. — Флайер номер три уже на подходе.

— Нет времени, сэр, — прервала его Кармен. — Читайте молитву.

Не дожидаясь ответа, она уперлась ногой в педаль, приводя в действие боковые репульсары, и включила основной двигатель. Флайер завис в двух-трех метрах над землей и медленно поплыл вдоль горы в направлении попавшей в ловушку экспедиции.

Ей нужно было спешить, страшно спешить, и в то же время соблюдать максимальную осторожность — не полет, а сущая нервотрепка. Она понятия не имела о том, где пролегает граница зоны высокой гравитации. Прибавишь скорость — запросто потеряешь контроль над управлением, и тогда конец — флайер врежется в землю. Кусая пересохшие губы и время от времени искоса поглядывая на Садовского, который съежился в неудобной позе на соседнем сиденье, она продолжала полет. Вот до них осталось лишь десять метров, семь… четыре… уже отчетливо видна брешь, проделанная молотком…

Нос флайера ткнулся в землю — с грохотом упавшей в воду кувалды, с визгом рвущихся тросов. Кармен изо всех сил дернула за рычаг, но удар был так силен, что даже с выключенным двигателем нос дернулся вверх и замер на высоте полутора метров. Какое-то время, проталкивая флайер вперед, еще работали боковые репульсары, и это удерживало машину. Мотаясь из стороны в сторону, флайер несколько раз на три-четыре метра приближался к полю высокой гравитации, с каждым откатом оставляя за собой отметины в виде гладких пластин металла. Наконец он вырулил на безопасное место.

— Волшебный полет, мисс Оливеро, — сдавленным голосом проговорил Садовский. — Надеюсь, мы не потеряли ничего жизненно важного.