Вот так с закрытыми глазами я и вывалилась в пробитую дыру. Слава пряникам, что попа у меня заметно толще морды и плеч! Застряла.
Я пару секунд очумело болтала лапами в воздухе, захлебываясь ветром, запахом мокрого леса, камня и почему-то дыма. Потом опомнилась, задом вползла обратно в нору и присела рядом с отверстием, озадаченно почесывая нос. Хм…
Ну, с воздухом у меня теперь проблем нет. Вон его сколько… дно моего колодца, явно пронзившего несколько уровней улья, оказалось выступом в стене и нависало над пустотой, как балкон. С одной стороны круто — не задохнусь. С другой… а вдруг сверху все же докопаются? И еды у меня тут нет, и воды. Долго не продержусь.
Я осторожно высунулась из своей темницы, понюхала воздух, покрутила башкой… ага. А стена-то рядом. И в ней, в этой стене, узкое окно, наподобие бойницы. Ничем не загороженное.
Если, предположим, повиснуть на лапах… раскачаться как следует и прыгнуть… я почти уверена, что достану. Почти!
Я втянула голову внутрь и опять села. Думать. С одной стороны — премия Дарвина мне за такой самоубийственный прыжок светит как нефиг делать. Если сорвусь — лететь мне до-олго. И вряд ли получится удачно приземлиться.
А с другой… интуиция буквально пинками гнала прыгать. Потому что иначе моя нора — ловушка без выхода. У меня и человеческие инстинкты от этого не в восторге, а уж медоедские так и вовсе пароходной сиреной орут. И лучше разбиться… чем меня тут поймают и того.
Поразмыслив и собравшись с духом, я проверила когтями края дыры — не хватало только, чтобы они раскрошились, когда я буду раскачиваться, и, выдохнув, решительно приступила к действиям.
Ну что сказать… слабоумие и отвага — вот наш девиз, блин!!! Раскачать медоедью упитанную тушку — это вам не на турнике человеческим телом повисеть. Особенно когда попа болтается над пропастью, а проклятое окно вдруг оказалось гораздо дальше, чем мне глянулось из дыры. Ну… раз-два-три!
И-и-и-и-ех! Лечу-у-у!
Глава 16
Дуракам везет — это про меня. Сама не знаю как, но я долетела до спасительного окна и успела вцепиться когтями в подоконник, да так, что не сорвалась, даже когда меня со всего маху приложило об стену под ним. Ёк!
Но долго приходить в себя было некогда, так что я с проворством обезьяны подтянулась на когтях и кубарем свалилась внутрь улья. Уфффф!
Все отлично. В маленькой пустой комнатке было столько пыли, что чихнула я даже с удовольствием — значит, сюда сто лет никто не заглядывал и еще столько же не заглянет. Вот только непонятно, как мне вернуться в нору — чую, обратный прыжок у меня вряд ли получится — окно-то ниже дыры в камне. Мда… чего-то я не додумала. Но теперь бесполезно жалеть, лучше бы найти отсюда выход и еще чего-нибудь пожрать.
Логичнее всего навестить Гюрзу, вот только… а вдруг там засада? Хотя… еще ведь ночь. И ну, остатки. И мое исчезновение вряд ли обнаружили. Значит, как раз надо бегом скакать, известить сестренку о том, что я в безопасности, разжиться жратвой, веревками, и… и посмотрим. Позже-то могут и подстеречь, а пока — лапы в зубы и вперед!
Через полчаса я тихонько поскреблась условным скребом в Гюрзиную кладовочку. Она с некоторых пор завела привычку подпирать дверь поленом на ночь. Умница!
«Точка?!»
«Запятая! Открывай, медведь пришел!»
«Ну, ты!» — по мысленной интонации было непонятно, то ли она меня сейчас расцелует, то ли пристукнет своим поленом. Ладно, риск — дело благородное…
Я услышала, как Гюрза торопливо убирает подпорку, да не одну, судя по звукам. От кого она так забаррикадировалась?!
Дверь приоткрылась, Гюрза открыла ровно настолько, чтобы просочился медоед. И едва я шмыгнула через порог, торопливо захлопнула створку и снова подперла.
«Точка, тебе приключений мало?! Сама же в курсе, что за тобой теперь следят даже не в оба, а в десяток глаз! Зачем рисковать?! Или ты совсем решила уйти? Это правильно…»
«Ну щаззз, — я с недовольным сопением обнюхала кладовку, врагов не обнаружила и бухнулась пузом на подстилку. — Никуда я без вас не уйду. Только и ждать, пока меня поимеют в мозг — хренушки зеленые. А следить… ну пусть следят. Решетка на месте, сторожа бдят, а то, что меня нет в домике она могут до морковкина заговенья не понять!»
«Не скажи. Может, тебе действительно лучше выбраться отсюда, осмотреться в мире? Нам место, куда бежать, подготовишь? Маршрут продумаешь!» — угу, прямо хитрая такая, куда бы деться. Так я и купилась.
«Не пудри мне мозг, подруга! — я лениво потянулась и снова принюхалась. Пахнет едо-ой! Рррням! — Никуда я без вас… ну ты поняла. Драпать надо вместе, а разведать ходы — это мысль правильная. Мне теперь есть, где отсидеться, мохнатого гоблина они меня найдут, а там видно будет».
«Уверена? Самка в течку вроде как совсем разум теряет и всеми силами зовёт и ищет самца».
«Вот для этого мне и нужна веревка, а лучше несколько. И запас жратвы. Я замуруюсь в одном таком местечке… где никакой самец меня не услышит и не унюхает».
Гюрза почесала нос.
«Знаешь, с этим у нас небольшие трудности. Нет, верёвками я тебя обеспечу. Только куда всё складывать? Рюкзачёк-то твой тю-тю»
«В смысле? — удивилась я. — неужели кто позарился? Да нафига?!»
«Похоже, тот козел с лестницы вылез и пока я отходила, здесь похозяйничал. И мешок твой умыкнул, зараза неприятная»
«Вот так и верь мужикам! — я философски поскребла когтями задней лапы спину, — Про сиськи затирает, а сам так и смотрит, чтобы узвездячить, паразит мохнорогий! Да ладно! Что мы с тобой, новый мешок не сварганим? Время до утра еще есть.
«Сделаю. Ладно, ты сиди, я пока за верёвками прогуляюсь. Тебе какие?»
«Желательно, длинные, — фыркнула я. — И пожрать не забудь!»
«Пфф, только про жратву и думаешь. Разносолов не обещаю, но мясо найду».
Гюрза прислушалась к тишине коридора и быстро вышла.
Я прикрыла глаза и погрузилась в чуткую полудрему, время от времени шевеля ушами, чтобы не упустить ни один подозрительный шорох. А сама подумала — зуб, то есть клык даю, что давешний сковородкой стукнутый мужик и есть тот загадочный диверсант, на которого свалили все мои подвиги. Пес его знает, что он возле кухни вынюхивал, но за такое полезное попадалово даже рюкзачка не жалко. Хотя, если снова встречу — еще раз стукну, чисто для порядка.
Довольно скоро я начала беспокоиться. Странное такое ощущение… я сначала не поняла даже в чем дело, а потом аж подскочила на все четыре лапы от страшного подозрения. И едва дождавшись Гюрзу, цапнула у нее из рук припасы, веревки и новый мешок для рюкзака:
«Сеструха, кажись, начинается! Я в нору! Парням передай, что со мной полный порядок, пусть затихарятся и ждут! Как отпустит — приду!»
Выпалив все это на одном дыхании, я торопливо лизнула фыркнувшую Гюрзу в щеку и со всех лап кинулась в обратный путь.
«Осторожней, Точка! Удачи».
Угу, она мне шибко пригодилась, когда я два часа в человеческом теле метала из окна лассо, пытаясь заарканить очень удобный выступ на боку торчащей из улья башни, в которой пряталась моя нора. Аж взмокла, хотя без звериной шкурки гораздо легче себя чувствовала — томительная тяжесть в крестце почти отпустила, и по позвоночнику никакие искры не бегали. Но все равно перенервничала. Даже про риск звездануться забыла, когда по натянутой веревке все же перебралась в свою секретную нору, уфффф… слава полоумному директору десткого лагеря в Лесновке — дядька был повернут на альпинизме и ничем другим дети в его версии летнего отдыха заниматься просто не могли.
Чтобы обезопасить себя от несанкционированных вывертов звериного сознания, я, закусив губу, дернула за хитро привязанную веревку и втянула ее в дыру. Все, теперь так просто из норы не выбраться, а снаружи не заметно никаких улик. А потом… потом я придумаю, как наладить переправу на «большую землю».
Я временно обернулась медоедочкой, тоскливо взвыла от полного букета ощущений и торопливо вырыла вокруг «выхода» довольно вместительную пещерку. Землю просто выкинула в дыру — вряд ли ее там в сотнях метров внизу кто то заметит среди джунглей. Отверстие потом залепила еще одним куском глины. Постелила данную Гюрзой тряпку, обернулась человеком и прилегла. Все. Пока не отпустит, никуда отсюда не двинусь. А воду я наберу во время дождя, высунув сковородку наружу.