Найтингейл сидел немного поодаль от нас. Он все еще держался напряженно и скованно, но после сообщения Кроуфорда в глазах у него вспыхнула лютая, яростная непреклонность. Он вовсе не казался отчаявшимся: слушая Кроуфорда, он как-то весь подобрался, посуровел и явно на что-то решился. Он слушал молча. Его губы ни разу не искривились в злобной ухмылке. Но я заметил, что на меня он посматривает с откровенной враждебностью. Глаза у него лихорадочно блестели.

Когда я уходил, Кроуфорд и Винслоу приканчивали бутылку портвейна, а Найтингейл по-прежнему сидел чуть поодаль.

Назавтра, примерно за полчаса до обеда, я услышал на лестнице стремительные, резкие, но довольно тяжелые шаги Фрэнсиса Гетлифа. Раньше он часто наведывался ко мне по пути в трапезную, но после нашей размолвки не заходил ни разу.

— Ты занят? — спросил он.

— Да нет.

— Прекрасно. — Он сел в кресло у камина, вынул сигарету и откашлялся. Ему почему-то было неловко, но он посматривал на меня с очевидным превосходством.

— Послушай-ка, Льюис, — сказал он, — я решил, что тебе надо об этом знать. У вас больше нет абсолютного большинства.

Он праздновал в душе победу, он говорил с явным удовлетворением, но как друг не мог не сочувствовать мне.

— И кто же перебежчик? — спросил я, зная, что можно и не спрашивать.

— Найтингейл. Он сам сказал вчера вечером Кроуфорду, что будет голосовать за него. Винслоу тоже там был.

Я мысленно упрекнул себя: нельзя было оставлять Найтингейла, в его нынешнем состоянии, наедине с нашими противниками. Но тут же понял, что это чепуха, что я все равно ничего бы не изменил.

— Если забыть об этих проклятых выборах, — сказал я, стараясь, чтобы Фрэнсис не заметил моей озабоченности, — то вам привалило сомнительное счастье.

Он кисло усмехнулся.

— Итак, шесть против пяти. Абсолютного большинства нет теперь ни у нас, ни у вас. Не знаю, как ты, а я не предполагал, что мы окажемся в таком тупике.

Глава девятнадцатая

«ПРЕКРАСНАЯ НЕБОЛЬШАЯ КОМПАНИЯ»

Как только Фрэнсис ушел, я позвонил Брауну. Он сказал, что у него сидит студент, но он скоро спровадит его и придет ко мне. Вскоре он появился, и я сразу же сказал ему о ренегатстве Найтингейла.

— Вот, значит, как, — проговорил Браун. Он ничуть не удивился.

— Что ж, чему быть, того не миновать, — со степенным спокойствием добавил он. — До сих пор все у нас шло слишком гладко. А без неудач, как известно, не проживешь. Хорошего-то в этом, конечно, мало, что и говорить. Ну, да жалобами делу не поможешь, а исправлять положение нужно, и, значит, нам нужно думать, как его исправить.

— Вряд ли Найтингейл переметнется к нам снова, — сказал я.

— По-видимому, вы правы, — согласился Браун. — Но у нас, знаете ли, есть и другие колеблющиеся, за которыми тоже следует присматривать. А я, между прочим, еще в первый день говорил, — раздраженно добавил он, — что мы неправильно ведем себя с Найтингейлом. Его обязательно надо было взять на совещание к Джего. Поспешность всегда все портит. Это, конечно, я виноват, что не настоял тогда на своем.

Но Браун был деловым человеком и понимал, что, ругая себя самого или Кристла, он впустую тратит время. Он принялся по-деловому прикидывать, к чему привело отступничество Найтингейла. Шесть против пяти. За Кроуфорда — Винслоу, Деспард-Смит, Гетлиф, Гей и Найтингейл; за Джего — Браун, Кристл, Калверт, Элиот, Пилброу и Льюк.

— Очень плохо, что мы утратили абсолютное большинство. Это может пагубно подействовать на нашу партию, — размышлял Браун. — Я думаю, что сейчас они чувствуют себя гораздо уверенней, чем мы. Нам нужно позаботиться, чтобы наши союзники не потеряли веры в победу.

— Вы собираетесь что-нибудь предпринять прямо сегодня? — спросил я.

— Нет, — ответил Браун. — Нам надо немного переждать. И незачем пока сообщать об этом Джего. Нет смысла тревожить его раньше времени. Мы узнали эту новость от наших противников. Теперь я, кстати, понимаю, почему Винслоу так ехидно разговаривал сегодня с Кристлом. Да, так вот — мы, по-моему, должны дождаться, когда эту новость объявит нам сам Найтингейл. Он ведь старается вести себя пристойно, и ему придется поговорить с Джего. Приличный человек не может переметнуться в противоположный лагерь без всяких объяснений. Ну и, кроме того, есть вероятность, что он одумается.

Однако на этот раз благоразумие Брауна сослужило нам плохую службу. По колледжу в тот же день расползлись нелепые слухи — было очевидно, что Найтингейл уже начал злобно поносить Джего и «его клику». До Джего, правда, эти слухи еще не докатились, но мне-то рассказали о них никак не связанные между собой люди. Браун, поговорив с Кристлом, понял, что избрал неверную тактику, и решил вывести Найтингейла «на чистую воду». Они запланировали прихватить Найтингейла в трапезной наедине — как бы по случайности, после обеда. Была суббота, самый удобный для этого день. Число наставников, обедающих в колледже, прямо зависело от дня недели. По воскресеньям в трапезной собирались почти все члены Совета — женатые люди, отпустив на выходной прислугу, «спасались от холодного домашнего ужина», как говаривал Деспард-Смит. Зато по субботам обедающих было меньше всего: только холостяки, которые постоянно жили в колледже, — а в эту субботу Пилброу отправился на концерт, Рой, сопровождавший миссис Джего, тоже, а Деспард-Смит простудился и прихворнул, так что в трапезную пришли только Найтингейл с Льюком да наша троица — Браун, Кристл и я.

Найтингейл упорно молчал. Браун вел легкий, ни к чему не обязывающий разговор о спортивных успехах наших студентов, но постоянно посматривал на застывшее, словно защитная маска, лицо Найтингейла.

— Когда вы последний раз видели весенние гребные гонки? — вдруг спросил Найтингейла Кристл.

— У меня нет на это времени, — ответил Найтингейл. До сих пор он не произнес ни одного слова.

— Вы ведете нездоровый образ жизни, Найтингейл, — с неподдельным сочувствием проговорил Кристл. — Пойдемте-ка со мной в следующую субботу — посидим на бережку канала, посмотрим. Это, знаете ли, очень полезно для здоровья.

— Как-нибудь обойдусь без ваших забот, — буркнул Найтингейл. Сегодня он даже не старался быть вежливым.

— Вы всегда так отвечаете, — сказал Кристл. — А вот попробуйте-ка, послушайтесь хоть раз моего совета.

Во взгляде Найтингейла не отражалось никаких чувств: слушая безмятежно спокойный голос Брауна и отрывистые реплики Кристла, он прекрасно понимал, о чем они вскоре заговорят, но деваться ему было некуда.

Льюк ушел сразу после обеда. Он все еще трудился как каторжник и объяснил нам, что ему надо обработать результаты последних опытов. Его деликатность всегда поражала меня; но я так и не понял, догадался ли он в тот вечер, что мы хотим поговорить с Найтингейлом наедине. Браун сказал:

— Ну, а у нас составилась прекрасная небольшая компания.

Он заказал бутылку кларета и сел на председательское место. Найтингейл уже встал из-за стола. Он шагнул к двери. Он собирался уйти, даже не попрощавшись. Мы переглянулись — как раз в это мгновение он, стоя у двери, посмотрел на нас, резко остановился, вернулся к столу и с вызывающим видом сел по правую руку от Брауна. В его осанке вдруг появилась какая-то злобная внушительность.

Мы разлили вино, и Браун, согревая в ладонях свой бокал, небрежно спросил:

— Джего не обедает последнее время в колледже? Я не видел его всю неделю.

— В те дни, когда я здесь обедал, его не было, — ответил я.

— На этой неделе я обедал в колледже только один раз, — сказал Кристл. — И Джего в тот день не появлялся.

Найтингейл молча размешивал свой кофе.

— А вы его видели? — обратился к нему Браун.

— Нет.

— Кстати, я все собирался у вас спросить, — по-прежнему беззаботно проговорил Браун, — что вы теперь думаете о выборах ректора?

— А вы?

— То же, что и раньше, разумеется, — сказал Браун. — Собираюсь поддерживать Джего и считаю, что никто из членов Совета не справится с этой работой лучше, чем он.