Я не верил этому. Оба были умны и практичны, но особенно изощренной проницательностью отличался Браун. Наблюдая за ними, я понял, что при серьезных затруднениях Кристл неизменно полагался на мудрую стойкость друга.

— Сколько он обещал? — спросил я. Они переглянулись. По их мнению, я неплохо разбирался в людях, но совершенно не умел с должной пристойностью говорить о деньгах.

— Сэр Хорас намекнул, — нарочито сдержанно и негромко ответил Кристл, — что он подумывает о вкладе в сто тысяч фунтов. Думаю, что это пустяковая для него сумма.

— Да, мощный, должно быть, человек, — сказал Браун.

— Вы уверены? — усомнился я. — Разумеется, его предприятия приносят ему немалый доход, но ведь он не финансист. Насколько мне известно, по-настоящему богатыми становятся только финансовые воротилы. Чтобы заполучить миллиарды, надо жонглировать деньгами на бирже.

— Вам кажется, что он не очень богат? — чуть помрачнев, спросил меня Кристл. — По-моему, вы недооцениваете его, Элиот.

— Я не склонен ожидать слишком много, — заметил Браун, — но, на мой взгляд, пятьдесят тысяч фунтов вполне по плечу сэру Хорасу.

— Вполне по плечу, — подтвердил я.

Они пригласили меня, чтобы посоветоваться насчет дальнейших шагов. Сэр Хорас не подавал о себе никаких вестей. Что можно предпринять? Нельзя ли с ним связаться? Не помогут ли нам мои лондонские знакомые?

Обдумав их вопросы, я покачал головой.

— Едва ли стоит впутывать сюда посторонних. По-моему, это очень рискованно.

— Мне тоже так кажется, — проговорил Браун.

— Пожалуй, вы правы, — коротко сказал Кристл, слегка раздосадованный, но уже готовый искать другой выход. — Что же нам, по-вашему, делать? Ждать?

— Нам надо полагаться только на самих себя, — сказал Браун.

— В каком смысле? — спросил его Кристл.

— Нужно, чтобы он снова сюда приехал, — ответил Браун. — И увидел все сам. Или, говоря иначе, нужно, чтобы он ощутил себя участником нашей жизни. Мы, конечно, немного подготовимся к его приезду. Но все же пусть он хоть отчасти разберется в наших осложнениях с Винслоу. Чем больше мы ему доверимся — в разумных пределах, — тем удачней может все повернуться.

Я помог ему убедить Кристла. Поначалу тот резко возражал: он не любил отказываться от своих планов, но здравый смысл заставил его смириться. Он был не очень уравновешенным, но зато очень целеустремленным человеком, и ему частенько приходилось обуздывать свои настроения.

Они решили, что нужно пригласить сэра Хораса на праздничный февральский обед.

— Если он отказался от прежних намерений, — со своей обычной рассудительностью заметил Браун, — мы, разумеется, ничего уже не исправим. Но и хуже не сделаем. А если он просто забыл о нас, то будет полезно напомнить ему, что мы всегда рады его видеть.

Он снова наполнил бокалы. Кристл удовлетворенно вздохнул и сказал:

— Что ж, на сегодня как будто все. И я уверен — мы не впустую потратили время. Потенциальное пожертвование в сто тысяч гораздо важней, чем выборы нового ректора. Ректоры меняются, и через пятьдесят лет все забудут, кого мы выбрали. А такой крупный денежный вклад всегда будет сказываться на жизни колледжа. Вы подумайте, Элиот, ведь если мои надежды оправдаются, наш основной капитал увеличится на десять процентов.

— Да, было бы обидно упустить такую возможность, — поддержал друга Браун.

— Не ко времени свалились на нас эти выборы, — сказал Кристл. — Впрочем, одно мне и тут совершенно ясно: нам незачем искать руководителя на стороне. Винслоу просто гложет злоба. Мы легко найдем ректора в своей среде. Да взять хотя бы Джего. Он произнес вчера вечером замечательную речь. Некоторые его черты кажутся мне идеальными для руководителя.

— Я с вами совершенно согласен, — сказал Браун.

— Выдвинут, конечно, и другие кандидатуры. Думаю, что кое-кто хочет выбрать в ректоры Кроуфорда. Вряд ли это удачный кандидат.

— Я с вами совершенно согласен, — повторил Браун. — Мне он тоже не слишком нравится. Не знаю, как Элиоту…

— Мне тоже, — сказал я.

— Но его наверняка выдвинут. Мне пока неизвестно, назовет ли кто-нибудь кандидатуру Винслоу. Вам не приходилось наблюдать выборы ректора, Элиот? Некоторые люди просто теряют при этом рассудок. Меня решительно удручает то, что нам предстоит, — закончил Кристл.

Через несколько минут он ушел. Браун сочувственно улыбнулся ему вслед и проговорил:

— На самом-то деле его удручает судьба Ройса.

— Да, мне тоже так показалось.

— Вы ведь очень наблюдательны, правда?

Немного помолчав, Браун сказал:

— Надеюсь, Кристл изменит свое отношение к выборам, когда страсти разгорятся. Очень надеюсь. — Он опять улыбнулся. — А они, я думаю, наверняка разгорятся. Кристл предполагает, что выдвинут кандидатуру Кроуфорда — и он, безусловно, прав. Но если его проведут в ректоры, это будет настоящим бедствием для колледжа. Ему же ни до кого из нас нет дела. Не знаю, как вы, а я приложу все силы, чтобы этого не случилось.

— Едва ли он будет хорошим руководителем колледжа.

— Я рад, что у нас одинаковые мысли на этот счет. А вы не думали, кто, по-вашему, был бы хорошим руководителем?

Браун смотрел мне прямо в глаза, и я не знал, что ему ответить. Он помолчал несколько секунд и спокойно продолжил:

— Вы меня очень обяжете, если сообщите мне — как только решитесь окончательно, — на ком вы остановили свой выбор. Мне кажется — хотя я вовсе не абсолютизирую своего мнения, — что нам всем надо серьезно подумать о кандидатуре Джего. Многие недолюбливают его, я знаю, да я и сам не считаю, что он будет идеальным руководителем, и все же, по-моему, это отнюдь не самая плохая кандидатура.

— Конечно.

— Вы действительно согласны со мной?

— Конечно.

— Значит, вам тоже кажется, что его следует поддержать?

— Я еще не уверен в этом, но думаю, что да.

До сих пор Браун пристально смотрел мне в глаза. Теперь он отвел взгляд и проговорил:

— Мне очень хотелось знать, как вы к этому отнесетесь. Я пока не брал на себя никаких обязательств. Меня немного смущает, что тут как бы замешаны и мои личные интересы, хотя вам-то это может представиться чепухой.

— А в чем дело?

— Видите ли, если Джего выберут ректором, в колледже освободится должность старшего наставника. И я предполагаю, что на этот пост могут выдвинуть меня.

— Совершенно очевидно, что так оно и случится, — сказал я. Это и в самом деле было очевидно.

— Мне, конечно, льстит ваша уверенность, но я ее вовсе не разделяю. Многие наши коллеги считают меня весьма посредственным наставником. — Он усмехнулся. — Однако глупо притворяться, что такая возможность исключена. Вот вам сущность моих сомнений — имею ли я право поддерживать Джего, если могу и сам при этом добиться повышения?

— Ответ, по-моему, ясен…

— Вы правы, — сразу согласился Браун. — Я тоже так решил. Если мы перестанем поддерживать на выборах тех, чье избрание принесет нам хотя бы малейшую пользу, нас по праву нужно будет назвать глупцами. Или, говоря иначе, только чудаков могут останавливать подобные сомнения. — Он разразился добродушным хохотом толстяка. — Так что совесть моя спокойна, — заключил он. — И все же я еще не брал на себя никаких обязательств. По-моему, Джего будет хорошим ректором. Я сказал бы даже определенней: лучшего среди нас нет. Однако мы с Кристлом не хотим выдвигать его кандидатуру, пока не уверимся, что ее поддержат многие наставники. Если Джего провалится, всем будет только хуже. Вот о чем я все время думаю, — сказал он с доброй и одновременно хитроумной улыбкой. — И вот до чего пока додумался.

Глава пятая

УСПЕХ И ЗАВИСТЬ

В тот же день, под вечер, ко мне зашел Джего. Он ни словом не обмолвился ни о нашей первой беседе, ни о разговоре в профессорской, а какие-то придуманные им вопросы про моих студентов-юристов были всего лишь предлогом: на ответы он не обратил ни малейшего внимания.