— Не суть, главное что освободишься, от моей надоевшей персоны.
Спорить с ней не было уже никаких сил, и я смирился.
— Как тебе? — как черт из табакерки, из примерочной выскочила Архаина в чем-то ядовито-зеленом.
— Ужасно.
— Да? — скуксила мордашку девушка.
Я в ответ кивнул головой, пытаясь разобрать, что она на себя напялила.
— Ладно, пойду, поищу что-то другое, — воодушевилась она и исчезла среди вешалок и манекенов.
Вот он мой промах. Надо было сказать, что все просто прекрасно и был шанс свалить. Домой. В теплую и мягкую постельку. И плевать, что сейчас полдень.
— А это? — через полчаса нарисовалась передо мной подруга в жутко неприличном ярко-желтом платье.
— Вот это лучше, — отгоняя сон, отозвался я.
— А мне не нравится, — фыркнула она и ураганчиком опять исчезла в примерочной.
Я выпустил воздух из легких через стиснутые зубы. Моя бедная нервная система. Крах ей. Полнейший.
— Ладно-ладно, пойдем уже, — за руку тянула меня Архаина. И о боги! В сторону выхода.
— Домой? — в надежде уточнил я.
— Нет, конечно, — отозвалась она, как будто я сморозил глупость, — Сейчас еще заглянем в обувной, потом продуктовый, а уже потом можно пойти погулять.
— Погулять? — не веря своим ушам, переспросил я.
— Ну да, а что?
— Настя! Я тут с тобой с самого утра! Мы были в десяти магазинах! Ты перемеряла сотни шмоток! Погулять?
— Ты что устал? — фыркнула она, — Селезнев, я тебе поражаюсь. Шопинг расслабляет. Это, как медитация. Ты спокоен и свободен. Ты счастлив. Разве нет?
От удушения ее спало лишь то, что мои руки были заняты покупками.
А через двадцать минут, развалившись на парковой лавочке и поедая подтаявшее мороженое, я уже и забыл думать о доме.
— Какие у тебя планы на это лето? — спросила Настя, наблюдая за белыми облаками.
— Пока никаких. — Глухо ответил я. — Как только разберусь со всеми делами — устрою себе отпуск. А, может, и вообще уеду из города или страны.
— И куда?
Я пожал плечами:
— У меня от родителей домик в Кронштадте остался. Можно наведаться.
— Да, я помню, ты рассказывал, — хмыкнула Настя.
— А у тебя что?
— Хочу провести это время с сестрой. Она говорит, что ненадолго приехала. Мы с ней больше десяти лет не виделись.
— А где она все это время была?
— Лучше у нее спроси, потому что мне она всей правды не говорит, — вздохнула Архаина, — Ну что, Никит, спасибо, что составил мне компанию в такой нелегкой прогулке.
Я фыркнул:
— У меня просто не было выбора…, - пробормотал я.
Настя обиженно отвернулась, произнеся что-то наподобие:
— Неблагодарный.
* * *
Распрощавшись с Архаиной у ее дома и сгрузив там же все пакеты, поплелся к себе. Желание было только одно — спать.
— Ну, здравствуй, Никита, — тихий, почти шелестящий голос долетел до моих ушей.
Возле моего дома под раскидистой ивой сидела девушка. Темные волосы спутанной волной закрывали худое бледное лицо.
— Вот мы снова и встретились, — Валерия поднялась с травы.
— Здравствуй, Лера. Как жизнь?
— Жизнь, — просмаковала она слово. — Какое интересное название жалкого существования. А звучит то, как гордо. Скажи, Селезнев, что для тебя жизнь? Что может держать тебя тут? Ведь ты погубил друзей! Они умерли из-за твоего идиотского дара! Сережа был совершенно ни в чем не виноват! Но из-за тебя стал бояться темноты. Шугаться шорохов. Ему мерещились звуки! Я этого не слышала! А он — да. И все из-за тебя. Ты втянул его, не пойми во что! Как ты теперь можешь существовать и называть это жизнью?
— А Сережа тебе не рассказывал, что лишь благодаря мне дожил до такого возраста?
— Не надо оправдываться, — мотнула головой девушка, — Ты не сможешь загладить свою вину. За свои поступки нужно нести наказание. И я уже говорила, что ты поплатишься за всё.
— Лера, ты извини, но у меня нет времени на пустые разговоры.
— Я просто пришла предупредить и попрощаться, — улыбнулась она.
— И что же ты сделаешь?
— Превращу твою жизнь в ад, — пообещала она и, развернувшись спиной, побежала в направлении автобусной остановки.
— Отлично. Давно хотел там побывать, — пробормотал я, топая к подъезду.
* * *
Утро следующего дня началось с дребезжания стен. Как я люблю ремонт у соседей. Визг перфоратора медленно доходил до ультразвука, и это была невыносимая пытка.
Первой мыслю было конечно найти рано проснувшегося мужика и набить ему лицо. Но я все же сдержал себя и с бутербродом в зубах выскочил за порог квартиры. Захлопнув дверь, я уже собирался выходить на озаренную летним солнцем улицу, но мой взгляд привлек наличник входной двери.
— Что за? — из деревянного косяка на уровне моих глаз торчали три иголки.
Интересно, Лера ничего эффективнее, чем порча, не придумала?
Аккуратно, чтобы не поранится, выдернул их из наличника и отшвырнул в сторону. Интересно чего еще от нее ожидать? Куклы вуду?
Дожевывая колбасу, я подставил свое бледно лицо лучам ультрафиолета. Пора приобретать нормальный человеческий загар, а не ходить как упырь из детских страшилок.
Сегодня меня радовал прохладный ветер, срывающийся резкими порывами. Он заставлял танцевать облака на небе и мелкий мусор на земле.
Изменив курс, я отправился в сторону заброшенного парка. Чувство беспокойства спало, и умиротворение поселилось где-то внутри меня. Все тот же знакомый путь до дороги, тропинка среди высоких деревьев. Чьи зеленые кроны тянутся к небу, разрушенные вандалами парковые лавочки и урны, поржавевшие от времени.
Если уйти чуть глубже, то найдешь местечко для себя или скорее для своей души. Я же уже говорил, что люблю находиться наедине с собой. Это помогает разобраться в мыслях и проблемах, найти верное решение. Не делать то, что навязывает общество, а прийти к своему выходу. Уникальному и неповторимому.
— Я знала, что ты придешь, видящий, — раздался за моей спиной звонкий голос.
Развалившись на лавочке, сидела Олеся, собственной персоной. В руках девушка держала книгу, а на коленях у нее лежала открытая пачка чипсов.
— И тебе привет, говорящая, — ответил я ей тем же тоном и подошел поближе, — Что читаешь?
— «Цитадель» Грацкого.
— Демоны, — протянул я, — Тебе нечисти в жизни не хватает, что ты о ней еще и книжки читаешь.
— Тут не столько о демонах, сколько о людях, которые становятся ими.
Я фыркнул:
— Ты что-то хотела?
Она подняла на меня свои карие глаза:
— Не совсем. Это же ты хотел многое узнать. И я тебе предоставлю такую возможность.
— Да-да, я помню, — перебил я Нильскую, — Но для начала я должен выполнить одну твою просьбу.
— Совершенно верно, — одарила меня улыбкой девушка, — И представь себе, эту просьбу я уже придумала. И выполнять ее мы будем завтра.
— Можно поподробнее?
— Я вижу, ты заинтересовался, — она подпрыгнула на лавочке от нетерпения, — Но расскажу я тебе все завтра по пути.
— По пути куда?
— И это тоже ты узнаешь завтра, — разжигала она мой интерес, — А сейчас пойдем отсюда, небезопасно нынче в этом парке. Я в недоумении глянул на Олесю.
— А ты что не чувствуешь? — заглянула девушка мне в лицо, — Правда не чувствуешь?
— Нет.
— Скажи, а какие у тебя возможности? Ну, твоего дара? — перевела она тему с одного на другое.
— Я вижу смерть, я вижу нависшую угрозу над человеком. Я вижу. Я просто вижу. Это не передать словами. Я вижу, если человек связан с потусторонним.
— Этим мы и отличаемся, — печально вздохнула Олеся и спрятала книгу в сумку, — Я не вижу, я слышу. И это страшно.… Сейчас не так, а вот поначалу я решила, что схожу с ума. А всё оказалось намного хуже.
— Ты тоже не рада этому дару?
— Проклятию, — поправила меня говорящая, — Это проклятие. Таким не одаривают, таким наказывают. Но сейчас не об этом. Пойдем отсюда, мне давно хотелось обсудить с кем-то, эту строну жизни.