Гюнтер вздохнул и пристально посмотрел на него.

— На страницах легенд это было бы красиво, да. Но это реальность, и план герцога правилен. Сегодня герцог Альберик одержит великую победу, которая войдет в историю. Проявите терпение, юные лорды.

Скоро вы пойдете в бой. У вас будет достаточно возможностей заслужить славу сегодня.

Рыцари преследовали орков в лесу, изматывая их непрерывными стычками и гоня на запад, к краю леса. Отряды конных йоменов осыпали зеленокожих стрелами, а когда разъяренные орки пытались их преследовать, йомены скакали прочь, постепенно выманивая врага из леса в открытое поле. В таких нападениях бретонцы убили сотни зеленокожих, когда же враг собирался достаточно большими силами, они отходили. Словно овцы, гонимые псами, зеленокожие сбивались в одну массу и выгонялись из леса на открытую местность, где ничто не могло спасти их от сокрушительного удара бретонских рыцарей.

Клубящаяся масса тел зеленокожих с ревом рванулась вперед, невзирая на ужасные потери, причиняемые им стрелами и камнями.

Над головами орков возвышались шесты, увешанные черепами, костями и перьями, свирепые зеленокожие дикари рычали, словно звери, размахивая топорами и тесаками.

Калар увидел, как маленький гоблин забрался на один камней, выпущенных из требюше и зарывшихся глубоко в землю. Несмотря на расстояние, Калар разглядел, что голову этого гоблина украшает корона из черных перьев, воткнутых прямо в скальп, а в руке его посох, похожий на позвоночную кость.

Гоблин начал прыгать на камне и трястись, его глаза закатились, изо рта пошла пена. Его дикие прыжки и завывания, казалось, наполнили зеленокожих новым пылом, они начали хором кричать что-то вроде заклинания, ударяя оружием по щитам.

— Колдовство, — сплюнул Бертелис.

Калар прошептал молитву Владычице, глядя, как гоблин-шаман скачет на камне и вопит.

Какую бы нечестивую магию не пыталось призвать это существо, у него ничего не вышло. Внезапно шаман остановился и замолчал, уставившись в небо. Прямо на него летела огромная каменная глыба.

Она врезалась в шамана, размазав его в лепешку. От удара о камень, на котором стоял гоблин, глыба раскололась надвое, и обе половины отлетели в плотную толпу зеленокожих, давя тела и ломая кости.

Бертелис изумленно расхохотался.

Враг был уже менее чем в двухстах шагах от строя бретонцев, и быстро приближался. Калар уже мог разглядеть отдельные свирепые морды, покрытые черными татуировками, изображающими пауков, черепа и какие-то геометрические фигуры. Самые крупные и сильные орки с ревом и рычанием пробивались вперед, стремясь атаковать первыми и отбрасывая с пути меньших зеленокожих или затаптывая их.

— Стоять! — приказал Гюнтер, пронзительным взором оглядывая строй молодых рыцарей, чувствуя их нетерпение и жажду боя. Он бросил взгляд назад, за ряды бретонских войск, ожидая сигнала герцога.

Калар облизал губы и крепче сжал копье, глядя, как зеленокожие сплошным валом хлынули вперед. Прозвучал сигнал горна, и первая линия крестьян-лучников повернулась и побежала назад, израсходовав все стрелы и стремясь укрыться за рядами рыцарей. На склонах холмов за строем рыцарей другие отряды лучников продолжали выпускать смертоносные залпы, и тучи черных стрел сыпались на плотные толпы врага.

Калар напрягся, сжимая копье, и видя, что орда зеленокожих продолжает мчаться вперед. Он почувствовал, что мышцы Гренголэ тоже напряглись, конь прижал уши к голове, ему тоже хотелось скорее броситься в атаку.

Гюнтер высоко поднял копье, и сердце Калара забилось сильнее в предвкушении.

Наконец, по всей линии бретонцев зазвучали трубы и рога.

— В атаку! — взревел Гюнтер.

Рыцари все как один пришпорили коней и поскакали вперед, сформировав массивный клин, на острие которого оказался Гюнтер.

Сотни рыцарей бросились в бой, и вся линия бретонцев пришла в движение. Сначала рыцари скакали медленной рысью, потом начали набирать скорость, и земля задрожала от грохота копыт. Поле за ними превращалось в изрытую копытами черную грязь, кони мчались все быстрее, рыцари опустили копья. Когда до врага оставалось меньше пятидесяти шагов, они пустили коней в галоп.

Тысячи ратников-пехотинцев подхватили боевой клич и тоже бросились вперед на зеленокожих, вслед за своими господами.

— За Гарамон! — воскликнул Калар. Земля мелькала внизу, как размытое пятно, Гренголэ мчался с бешеной скоростью, боевой клич уносило ветром, рыцари стальной лавиной с грохотом устремились на врага. Рядом скакал Бертелис, повторяя боевой клич, его лицо выражало восхищение.

Калар никогда раньше не слышал ничего столь же громкого, как топот трех тысяч рыцарских коней, мчавшихся в атаку. Грохот копыт был оглушительным, земля содрогалась, словно от землетрясения.

Три тысячи копий опустились для удара, казалось, прошла вечность, прежде чем преодолеть открытое пространство, остававшееся до врага, хотя в действительности промелькнули лишь несколько секунд.

Наконец два войска столкнулись со страшным грохотом, их линии смешались, когда стена металла с сокрушительной силой ударила в стену плоти.

Копье Калара вонзилось рычащему орку в глотку, наконечник вышел из шеи зеленокожего и пронзил второго, попав ему в лицо. Орки валились, как подкошенные, от мощи рыцарского удара, могучие копыта коней ломали кости и крушили черепа.

Копье вырвалось из рук, мгновенно Калар выхватил меч и врубился в толпу врагов.

Вопли ярости и боли зеленокожих были оглушительны, рыцари, сохраняя свой наступательный порыв, вклинились глубоко в ряды врага. Меч Калара разил орков, рубя плоть и кости. Брошенный дротик отскочил от кирасы молодого рыцаря, и Калар всадил острие меча в разинутую пасть очередного орка, из смертельной раны хлынула кровь.

Пришпоривая Гренголэ, заставляя могучего коня скакать дальше и не останавливаться, Калар увидел, как Бертелис отражает удар орка щитом, чья сила удара едва не выбила его брата из седла.

Громадный орк с оглушительным ревом разрубил передние ноги коня рыцаря, скакавшего рядом с Каларом. Конь, испустив крик боли, рухнул, рыцарь вылетел из седла, свалившись в гущу орков. На упавшего воина немедленно обрушились удары шипастых дубин и тесаков. И рыцарь и его убийцы были затоптаны копытами скачущих коней.

Гренголэ споткнулся, и Калар с трудом удержался в седле. Мелькнул орочий клинок, направленный ему в грудь, Калар отразил его отчаянным движением меча. Атаковавший его орк был сбит на землю корпусом коня Бертелиса, исчезнув из вида.

С высоты седла Калару открывался хороший обзор над бушующим морем зеленокожих, он увидел отряды рыцарей, атаковавших с востока и врезавшихся во фланг громадной массы орков. По всему полю боя рыцари прорывались сквозь толпы врага, сокрушая все на своем пути.

— Повернуть к востоку! — приказал Гюнтер, разворачивая коня, и рыцари, следовавшие за ним, повторили маневр, сохраняя строй и прорубаясь мечами сквозь ряды зеленокожих. Калар поморщился, когда орочий клинок ударил его в бедро, вдавив броню. Ответным ударом рыцарь разрубил морду рычащего орка.

Рыцари прорвались сквозь плотную массу орков и оказались на открытом пространстве. Калар изумленно увидел, что из первоначального числа рыцарей из атаки вышло меньше половины.

Он заметил небольшие группы рыцарей, увязших в гуще зеленокожих, и отчаянно отбивавшихся от толп врага, наседавшего со всех сторон.

По приказу Гюнтера рыцари развернули коней и снова бросились в бой.

Вскоре их атака замедлилась, и бретонцы оказались со всех сторон окружены врагом. Всякое подобие порядка было утрачено. Рыцарей стаскивали с седел и убивали, кони вставали на дыбы, крича от страшной боли, пронзенные десятками копий и клинков.

Мощный удар, скользнув по щиту Калара, пришелся на его шлем.

Молодого рыцаря выбило из седла. На мгновение, беспомощно размахивая руками и ногами в воздухе, он ощутил себя словно невесомым. Земля, казалось, сама с ужасающей скоростью поднялась ему навстречу, и он с сотрясшей все кости силой рухнул в грязь.