— А здесь есть кто-нибудь еще? Какие-нибудь взрослые, или ты одна? — спросил Марк с надеждой.

— Ну, я это, я дальше моста тут не ухожу, а там дедушка Варолиус меня дальше не пускает, говорит, «Нечего тебе там делать дальше, Тиора, найдет тебя Темный и утащит в свое логово, так что не крутись здесь», — девочка шмыгнула носом и затем утерла его кончик тыльной стороной ладони. — Тут еще много всяких комнат, я в них играюсь, бегаю по ним, так что дальше мне и не надо, и тут много всего интересного.

— Значит, взрослые все-таки есть, — Марк произнес это для себя вслух.

— Угу.

— А он с этим Темным общается?

— Ну, ему приходится. Дедушка мост охраняет, а, не пройдя мост, нельзя попасть во внутренние покои замка, — сказала Тиора, приподнимаясь на ноги. — Я как-то подглядела тихо из-за угла, как они разговаривают. Этот Темный, он не говорит ничего, а дедушка выглядит немного напуганным и глаза опускает, видимо, его тоже пугает Этот. Я у деда как-то пыталась спросить, а он мне только шикает и говорит, чтобы я не задавала глупых вопросов, и ни в коем случае не попадалась Темному на глаза.

— А ты знаешь сама, что там за мостом дальше? — спросил Марк, немного поерзав на стуле, чувствуя, что он окончательно пришел в себя. Он ощущал, что ему нужно туда, но действовать надо очень осторожно.

— Дедушка Варолиус говорил, что я и сама оттуда, но я ничего не помню об этом, поэтому не знаю, что там, — тихо произнесла Тиора.

— Ты меня отведешь к нему? К этому дедушке и к мосту?

— Да, могу, главное, чтобы Темный нас не увидел.

— Но тебе же все это время удавалось ему не попадаться на глаза.

— Поэтому мы пойдем моим путем, — Тиора деловито уткнула маленькие кулачки в бока и наклонила свою головку на бок, так что сквозь ее темные волосы, которые повисли длинной шторой сбоку, красиво мерцали языки пламени. — И ты будешь меня слушаться.

Марк улыбнулся, она была такая миленькая, со вздернутым носиком. Встал, потрепал ее одной рукой по макушке, присел рядом на корточки и заглянул ей в ее темные глаза.

— Ваше слово для меня закон, моя госпожа.

— Только не думай, что я маленькая, и ты можешь надо мной смеяться. Я знаю тут все, а ты заблудишься без меня, еще и Темный тебя сцапает. Будешь знать, как смеяться и не слушаться меня, — серьезным поучительным тоном сказала Тиора.

— Хорошо, моя дорогая, обещаю слушаться тебя, — серьезным голосом ответил Марк. — Веди!

Только сейчас он заметил с правой стороны от камина на стенке небольшой балкончик, обрамленный каменной балюстрадой. Тиора развернулась и пошла по круглой стене вверх, увлекая за собой Марка. Они поднялись на один уровень с балконом, который сейчас будто поставили на попа. Прямоугольная дыра входа располагалась правее.

— Давай, смелее, — девочка озорно улыбнулась, подначивая его полезть первым.

— Легко сказать.

Марк подошел к самому краю и посмотрел вниз. В дыре проема виднелся длинный коридор, но с такого ракурса сейчас он казался глубокой ямой. Тиора сказала ему, чтобы он не боялся и просто сделал шаг. Юноша вдохнул, будто погружаясь в бассейн, и ступил во вход. Он не успел даже испугаться, как плоскость резко из вертикальной стала горизонтальной, и со всего размаха Марк бухнулся на бок, стукнувшись локтем об пол. Девочка расхохоталась, глядя на его манипуляции с пространством, и, взявшись за балюстраду балкона, спокойно поставила босые ноги на пол коридора и сразу выровнялась, переходя в другую плоскость.

— Смешно по твоему? Нельзя было сразу предупредить, как все будет? Я между прочим локтем стукнулся очень больно, — буркнул Марк, но затем смягчился.

Тиора смотрела на него с интересом, озорная улыбка все еще играла на ее лице.

— Нет, хотела посмотреть, что ты будешь делать. Это было так забавно, — и она расхохоталась заливистым смехом, изредка похрюкивая.

— Ну-ну, смейся-смейся, я тебе это припомню, — Марк уже и сам еле сдерживал улыбку, которая лишь немного коснулась уголков его рта, стараясь придать голосу наибольшую серьезность. Затем фыркнул не в силах более выдержать, и они уже оба смеялись от души, оглашая стены коридора сплошным эхом.

— Так, все, тихо, а то Темный еще услышит, — произнесла резко Тиора и сделала серьезный вид. — Мы очень неосторожно себя ведем.

Марк отметил, что девочка умна не по годам, и это всегда притягивало к таким детям. Когда встречаешь ребенка ее лет, рассуждающего, как взрослый, во многих вопросах и даже порой применяющего такие же сложные речевые конструкции, порой мороз по коже идет от удивления и, главное, от удовольствия. Юноша пару раз встречал таких детей, и ему всегда казалось, что общение с ними было какой-то своей будоражащей рассудок магией.

Тиора приподняла руки на уровне головы и радостно поскакала по коридору вперед то вприпрыжку, то как будто играя в «классики», мысленно расчерчивая перед собой невидимые квадраты с цифрами. Марк шел за ней, чуть прибавив шаг, осматривая пространство. Голые серые стены. Такие же неотесанные рамы картин без самих картин. Они быстро пересекли коридор, и сразу же вышли на еще один балкон.

Его площадь уже была больше и слева вниз спускалась небольшая полукруглая лестница. Перед глазами Марка предстало нечто похожее на оранжерею под каменными сводами. Здесь было большое количество растений и деревьев, которые юноша никогда не видел. Разные виды лиственных и хвойных деревьев странной изогнутой формы, цветы, похожие на лилии многих видов, цветов и размеров, но Марк не мог точно сказать, они ли это были. Огромные кактусообразные кустарники с кое-где распускающимися фиолетовыми и желтыми цветами, лианоподобные ветки с кучей мелких цветочков, казалось, целыми километрами оплетали разные растения или лежали прямо на каменном полу вокруг, и сложно было понять, откуда они берут свое начало. При этом листья многих видов растений не были привычного для Марка зеленого цвета, а будто бы кто-то вошел в эту оранжерею с большим пожарным рукавом в руках, но залил все не водой или пеной, а разноцветной краской, превращая все растения вокруг в яркий взрыв воображения колориста, который мог довести человека до приступа эпилепсии. Листья и стволы при этом часто не были однотонными, они представляли собой разные полосатые текстуры, порой с крапинами разных размеров, а иногда с градиентным покрытием, связующим несколько переходов разных, казалось бы, не сочетаемых вместе цветов.

Марк на миг зажмурился: палитра жгучего разнообразного цвета когтями прошлась сначала по глазам, а затем прямо по коре головного мозга. Для Тиоры все здесь было привычно, и, спустившись по лестнице вниз, она влилась в ближайший ряд деревьев.

— Пойдем! Чего ты остановился? — ее голос вынырнул где-то далее из разноцветных зарослей.

Глаза немного привыкли, и юноша, повинуясь ее призыву, спустился на каменный пол оранжереи. Проходя по лестнице вниз, Марк заметил, что в ширину оранжерея составляла с десяток рядов растений и необычных деревьев, и теперь входил в один из них, следуя за девочкой. Она уже пробежала треть ряда и склонилась к одному из цветов.

— Лучше ничего руками не трогай, — строго произнесла Тиора. — Здесь есть растения, от которых тебе точно не поздоровится.

— Даже и не думал, — Марк рефлекторно притянул к себе руки и начал с опаской осматриваться по сторонам.

Вся эта флора смотрелась и необычно красиво и в то же время как невнушающая доверия. «Наверное, это самое пестрое и цветастое место во всем этом сером мрачном замке, — подумал Марк. — Но красиво еще точно не значит, что безопасно».

В его детстве мать держала на подоконниках комнат их небольшой квартирки разные виды голубых и белых фиалок, герани, сочного алоэ, кактусов и еще какое-то ползучее растений, для которого юноше даже пришлось растягивать нитки, привязывая их к гвоздикам, чтобы оно могло расти по ним далее. Периодически ему даже приходилось их поливать водой, если это требовалось, но Марк старался особо не приближаться к цветочным горшкам, потому что пару раз чуть не ронял их, нечаянно задевая неуклюжим движением. В итоге сбросить один из них удалось его коту, за что тому досталась приличная трепка. В школе же в его классном кабинете стояли разные растения, и они с одноклассниками забавлялись тем, что на переменах ловили мух, кружащих вокруг и тупо бьющихся в стекла окон. Затем насаживали их на иголки большого кактуса, стоявшего на подоконнике, так что растение становилось похоже на зеленый шишак, усеянный маленькими бантиками из крылышек насекомых. Эта забава, думалось Марку, была распространена среди школьников во все времена и во всех классах, где были кактусы и множество мух.