В театре Морис все время следил за ней, странно, но та не проявляла ни признаков беспокойства, ни обычного неприязненного отношения. Она даже как-то таинственно улыбалась своим мыслям, и в ее глазах моментами проскальзывало непонятное превосходство, которое выводило его из себя. Как бы то ни было, его план приведен в действие. Все, ее час настал.

Спектакль был окончен, Морис вез ее на виллу.

Почти подъехали. Лисса спала, а может быть, делала вид. Он вспомнил свои ощущения, когда она сидела рядом с ним в ложе, вновь почувствовал дикую радость и возбуждение при мысли о том, что все, наконец-то, будет, как он хочет.

Фелиссия не спала, она все-таки немного нервничала, потому что не совсем понимала, зачем этот садист везет ее на виллу. Эльфийка постаралась успокоиться, она хорошо спрятала девочку, ее не найдут. Тем более, что о ней никто не знает.

В конце концов, ей самой ничего не угрожает, откуда эта непонятная тоска…

На площадке перед входом их ожидал бледный и дрожащий начальник личной охраны герцога. Он не был в курсе кошмарных планов своего хозяина, для этих целей Граннелиэн имел совершенно другую команду. Эльф взглянул странным взглядом на княгиню, на герцога, потом, сбиваясь, начал:

— Мы немного опоздали… Нас успел перед своей смертью вызвать дворецкий княгини… На виллу был совершен налет, вся охрана перебита, почти вся прислуга тоже…

Княгиня Аоринделл чуть не упала в обморок от ужасного предчувствия.

— А… — попыталась спросить она, трепеща от страха.

— Наследник был сильно избит и заперт в подвале, а девушку зверски изнасиловали…

Морис жадно впитывал ужас и панику, отразившиеся на ее лице. Вот, вот он, долгожданный миг!

Фелиссия рыдала, рухнув на колени и заламывая руки.

— Лисса, дорогая, что это? Неужели я вижу тебя в слезах, на коленях? — Граннелиэн удовлетворенно рассмеялся, — Я, конечно, помогу тебе, если ты будешь умной девочкой… и хорошенько меня попросишь…

Она подняла на него пронизанный внезапной догадкой взгляд:

— Так это твоих рук дело?

Граннелиэн злорадно ухмылялся.

— Ты ничего не понимаешь… Ты не знаешь… Эта девочка твоя дочь! Я выкрала ее из пансиона и спрятала здесь, хотела тебе отомстить! — она задыхалась от рыданий, — Потом решила поженить их с Джейми…

Морис стоял как громом пораженный, потом с криком:

— Нет…!!! — бросился в дом.

В доме, в одной из комнат первого этажа склонился целитель над телом бесчувственной Луизы. Граннелиэн вбежал и замер на пороге, глядя на дочь. Он застыл, только глаза, не отрываясь, смотрели на истерзанную девушку.

На виллу уже прибыли Тариан с Майей. Тариан побежал в дом, выяснять степень постигшей их катастрофы, а Майя осталась с Фелиссией. Она взглянула в глаза рыдающей княгини Аоринделл, поморщилась, неприятно пораженная увиденным, потом проговорила:

— Ты же знаешь, что во всем этом есть твоя вина? Это ты привязала его к себе. Еще в самый первый раз, как увидела, когда ты сказала ему: “Ты мой”. Он не мог сопротивляться твоему ментальному приказу. и ты об этом знала, — Майя прервалась, помолчала немного и продолжила, — Ты ведь Маркуса не любила, брак с ним позволял тебе тешить свою гордость. А Морис вызывал в твоей душе темную, извращенную страсть. Да, он превратил твою жизнь в ад, но ты была счастлива жить в этом аду, ходить все время по лезвию бритвы, повторять “Ты мой”, зная, что терзаешь его и терзая этим себя.

Теперь уже на эльфийку смотрела дознаватель, Майя сказала:

— Надо было прекратить это сразу. С самого начала ты должна была открыться Владыке, или хотя бы отпустить его, потому что сам он не мог разорвать привязку. Но ты не сделала этого, тебе нравилось держать его на грани, играть им, тешить свою гордыню, наслаждаться своей безраздельной властью. Фелиссия, вдова Аоринделл, за все надо платить.

Дознаватель прошла в дом. В доме суетились эльфы из охраны Граннелиэна, выпустили запертых слуг. Тариан был с Джейми, избитый юноша был подавлен, на все вопросы дяди он отвечал молчанием. Пройдя в комнату, где лежала без сознания Луиза, дочь Граннелиэна, Майя спросила у целителя, каково ее состояние. Тот опустил голову, разглядывая свои руки, потом собрался с силами и ответил:

— Тяжелый шок. Девушка искалечена, у нее никогда не будет детей. Если она вообще захочет возвращаться к жизни.

Майя смотрела на Граннелиэна, он так и стоял в полной прострации, глядя с отсутствующим видом на свое дитя. Проходящие толкали его, но Морис ничего не чувствовал, словно превратился в камень. Бывшая рабыня подошла и, встав прямо перед ним, постаралась заглянуть в его глаза.

— Я позабочусь о ней, — сказала она.

В глазах Мориса появился проблеск какой-то мысли и угас. Он снова перестал реагировать на происходящее.

Эпилог

Сутки Луиза пролежала без чувств, а потом неожиданно исчезла. Вслед за ней исчезла и Майя.

Через какое-то Владыка эльфов посетил родовое имение князей Аоринделл, чтобы самому разобраться в произошедшем. С ним был Тариан. По дороге он объявил Владыке, что собирается взять молодого князя Джейми Аоринделл с собой.

— Ему нужно уехать отсюда и заняться чем-то, что поможет забыть тот кошмар, невольным участником которого он оказался. Там я смогу за ним присмотреть.

К приезду Владыки вилла была приведена в порядок, словно ничего и не происходило.

Вдова Аоринделл решила навсегда поселиться на той вилле. Герцог Граннелиэн так и остался в состоянии полного оцепенения. Фелиссия стала о нем заботиться, находилась при нем постоянно. Новый дворецкий доложил, что княгиня и герцог гуляют.

Владыка эльфов и Тариан из окна кабинета наблюдали, как Фелиссия катила по парку коляску, в которой сидел бесчувственный и безучастный ко всему герцог Морис Граннелиэн.

— Он превратился в растение, выжег себе мозги. Ни на что не реагирует, молчит, ходит под себя. Неизвестно, сколько он сможет прожить в таком состоянии, — сказал Тариан, — Моя кузина о нем заботится. Она винит себя во всем.

Владыка эльфов молчал. Видит Бог, он тоже винил себя за то, что вовремя не вмешался.

— Вот он, итог, — думал эльфийский король, — Перед лицом содеянного, запоздалое раскаяние.

Он — в инвалидном кресле, в молчании. Живой труп.

Она — его добровольная пожизненная сиделка.

Нет больше места гордости. Расплата за то, что оба в своей гордыне и жажде мести преступили черту — страшное наказание за грехи.

Еще неизвестно, как сложится судьба их детей, ставших заложниками ситуации.

Эти двое хотели безраздельно владеть друг другом, вот, теперь он навсегда принадлежит ей, а она ему.

Владыка передернулся, таким ужасным показался ему приговор, который судьба вынесла им обоим, и все-таки, блажен тот, кто получил свое наказание при жизни.