Непохоже, чтобы в такого рода экономике нашлось место для частной торговли. Не обнаружены слова, обозначающие куплю или продажу и свидетельствующие о какой-либо форме платежа в виде золота, серебра или какого-либо другого эквивалента обмена товарами и драгоценными металлами. Представляется, что царская администрация регламентировала как распределение и обмен, так и производство благ. Судя по всему, царский двор управлял повинностями и вознаграждениями, а продукты труда, работы, виды услуг, в равной мере регламентированные и учитываемые, циркулировали и обменивались друг на друга, связывая воедино различные части страны.

Мы имеем здесь дело со своеобразным бюрократическим царством. Слово "бюрократический", вызывающее гораздо более современные ассоциации, подчеркивает один из аспектов действовавшей тогда экономической системы: все более строгий и всеохватывающий контроль, вплоть до деталей, которые представляются нам крайне незначительными. Напрашивается сравнение с великими речными государствами Ближнего Востока, организация которых, как представляется, отвечала (по крайней мере, частично) необходимости координировать большой объем сельскохозяйственных и ирригационных работ. Решали ли микенские царства аналогичные проблемы? Известно, что в микенский период было осушено Кокаидское озеро в Беотии. Что же касается равнин Арголиды, Мессении и Аттики, то не похоже, чтобы техническая необходимость мелиорации земель по единому плану могла породить (или способствовать) созданию в Греции развитой системы централизованной власти. Сельское хозяйство древней Греции велось в рамках отдельных деревень: координация работ не выходила за пределы соседних селений.

Но микенский мир отличался от речных цивилизаций Ближнего Востока не только принципами ведения сельского хозяйства. Полностью признавая роль дворца как центра общественной жизни, Л. Пальмер удачно подметил общие черты, связывающие микенское общество с индоевропейским миром. Особенно впечатляет аналогия с хеттами, которые, будучи полностью ориентализованы, тем не менее сохранили некоторые характерные для их военной организации институциональные структуры. Наиболее приближенные к царю люди образовали как бы единую семью. Ее составляли придворные сановники, титулы которых подчеркивали их высокие административные функции и которые также являлись военачальниками. Вместе с ратниками, собранными под их началом, они образовали панкус - собрание, представляющее хеттскую общину, в которую входили только воины и исключалось остальное население. По такому же принципу в индоевропейских обществах воин противопоставлялся жителю деревни - пастуху и земледельцу. Именно из этой военной знати, которая составляла особый социальный слой и которая (по крайней мере в лице самых высокопоставленных ее членов) кормилась в своих вотчинах за счет прикрепленных к земле крестьян, набирались воины, управлявшие колесницами и образующие основную силу хеттской армии. Институт панкуса на первых порах располагал обширной властью, ибо монархия тогда была выборной; в дальнейшем, во избежание кризисов в престолонаследии, монархия лишит собрание воинов права утверждать кандидатуру нового царя; панкус, который в последний раз упоминается в послании царя Телепина (конец XVI в. до н. э.), в конце концов отомрет, приблизив тем самым хеттское царство к модели абсолютных восточных монархий, опирающихся не столько на знать (для представителей которой военная служба составляла политическую прерогативу), сколько на иерархию администраторов, подчиненную непосредственно царю [27].

В сопоставлении хеттского социального строя с микенским ученые расходятся в своих мнениях: одни придерживаются "бюрократической" интерпретации микенского царства, другие настаивают на его "феодальной" характеристике. На наш взгляд, обе точки зрения в равной мере неадекватны и в самом своем противопоставлении анахроничны. В действительности на всех уровнях дворцовой администрации различных придворных сановников связывали с царем узы верноподданничества; они - не чиновники, состоящие на государственной службе, а слуги царя, призванные на любом посту, который им доверил государь, быть проводниками той абсолютной власти, которая воплощена в правителе. Таким образом в рамках дворцового хозяйства наряду с крайне развитой системой распределения обязанностей и целой организацией надсмотрщиков и надсмотрщиков над надсмотрщиками имела место неустойчивость взаимно накладывающихся административных компетенции, причем каждый наделенный полномочиями представитель царя обладал, на своем уровне, практически безграничной властью, охватывающей все области общественной жизни.

Проблема, следовательно, состоит не в противопоставлении понятия бюрократического царства понятию феодальной монархии, а в том, чтобы за общностью элементов, присущих совокупности обществ с дворцовым хозяйством, выявить черты, свойственные именно микенской цивилизации, которые, быть может, позволили бы понять, почему этот тип правления в Греции не пережил падения ахейских династий.

С этой точки зрения сопоставление с хеттами представляется плодотворным. Оно дает возможность отделить микенский мир от дворцовой цивилизации Крита, послужившей для него моделью. Контраст между этими двумя царствами запечатлен в архитектуре их дворцов [28]. Критские дворцы являют собой лабиринты комнат, в кажущемся беспорядке расположенных вокруг центрального двора. Они построены на одном уровне с окружающей местностью и открыты ведущим к ним широким дорогам. Микенский же замок, в центре которого находятся большой и тронный залы,- это окруженная стенами крепость, резиденция правителей, возвышающаяся над окружающей ее равниной и надзирающая за ней. Эта цитадель, построенная так, чтобы выдержать осаду, наряду с резиденцией царя и ее пристройками, берет под свою охрану дома, в которых проживают царская родня, военачальники и придворные сановники. Ее военная роль в основном оборонительная; здесь хранится царская казна, где наряду с хозяйственными запасами, поступающими со всех концов страны под строгим контролем, хранятся различного рода ценные вещи: драгоценные камни, ювелирные изделия, кубки, треножники, искусно отделанное оружие, слитки драгоценных металлов, ковры, вышитые ткани. Символы власти и личного престижа, они придают богатству атрибут царственности, служат фондом для успешной торговли, распространяющейся далеко за пределы царства. Предметы даров и подношений, они скрепляют брачные и политические союзы, возлагают на людей служебные обязанности, вознаграждают вассалов, устанавливают узы гостеприимства с самыми далекими странами; они являются также предметом поощрений и конфликтов: их получают в дар, но и добывают с оружием в руках. Ради захвата таких сокровищ затевают войны, разрушают города. Наконец, они более других видов богатства пригодны служить предметами личного владения, которое может продолжаться и после смерти: помещенные рядом с телом усопшего владыки в качестве его собственности, они следуют за ним в могилу [29].

Сведения, полученные с помощью глиняных табличек, позволяют уточнить структуру микенского двора и дворца. На вершине общественной организации находится царь, носящий титул "ва-на-ка", анакс, т. е. властелин. Его власть простиралась на все уровни воинской жизни: управление армией, оборудование колесниц, набор рекрутов, командный состав и передвижение соединений. Но в компетенцию царя входила не только забота о войске и хозяйственной жизни царства. Анакс отвечал и за религиозную жизнь. Он следил за соблюдением календаря, надзирал за выполнением ритуалов и празднеств в честь различных богов, устанавливал число жертвоприношений и размер надлежащих взносов в зависимости от ранга должностного лица.

Создается впечатление, что если царская власть осуществлялась таким образом во всех областях, то сам монарх находился по отношению к религии в особом положении. Это касалось, в первую очередь, его отношений с многочисленным и могущественным сословием жрецов [30]. В подтверждение этой гипотезы отметим, что в Греции религиозная функция царской власти сохранилась в рамках города-государства в форме мифа о божественном царе, маге, повелителе времени, способном наделять плодородием. Согласно критской легенде, царь Минос каждые девять лет подвергался испытанию, которое должно было обновить его царскую власть посредством прямого контакта с Зевсом [31]. Аналогичным образом в Спарте ордалия [32] предполагает, чтобы каждые девять лет эфоры [33] подвергали проверке двух царствовавших в ней правителей, определяя по расположению звезд, не совершат ли цари ошибок, делающих их непригодными к исполнению своих монарших обязанностей. Вспомним также о хеттском царе, который в самый разгар военного похода мог покинуть свой пост главнокомандующего, если того требовали религиозные обязанности, и вернуться в столицу с тем, чтобы в установленное время выполнить возлагаемые на него обряды.