Пэшет шагнул ближе и остановился, завороженный картиной, которая виднелась в плоской грани кристалла. Он увидел там знакомый плац для строевых упражнений, находившийся позади казарм. По ширине панорамы, которая открывалась его взгляду внутри камня, Пэшет догадался, что эброт, глазами которого сейчас смотрели на окрестности замка Тайлек и Фелея, сидит где-нибудь на шпиле арсенальной башни. Плац был пуст, если не считать случайно забредших сюда солдат или одинокого слуги, который быстро пересекал иссушенную солнцем площадку. Некоторое время спустя Пэшет слегка кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание, и Тайлек поднял на него взгляд.

— Да?

Пэшет был удивлен его холодностью и постарался, чтобы на его собственном лице сохранялось нейтральное выражение.

— Известно ли вам, что колдовские чары госпожи разрушены?

— Да. — Тайлек снова возвратился к созерцанию изображения в камне.

Пэшет перевел взгляд на Фелею.

— Это означает, что девчонка раскрыла ваш трюк. Не сомневаюсь, что она попытается исчезнуть вместе с моим гномом. Я поставил часовых у всех выходов, а Джаабен с двумя дюжинами солдат пытаются ворваться в комнату девчонки, чтобы захватить ее.

Фелея слегка улыбнулась:

— Они уже бежали. Джаабен должен последовать за ними по потайному ходу внутри стены замка. Но они смогут выбраться только здесь.

Она указала на волшебный камень. Фелея, казалось, была вполне удовлетворена тем, как развиваются события; откинувшись на спинку стула, на котором она сидела, Фелея принялась слегка поглаживать себя рукой по длинной шее.

— Тогда Джаабен очень быстро настигнет беглецов, — уверенно произнес Пэшет, стараясь не обращать внимания на поднимающееся в нем дурное предчувствие. Резкий хохот Тайлека еще усугубил его страх.

— Будем надеяться, что нет! Хоть раз промахи твоего братца сослужат нам добрую службу. Я чувствую, как девчонка оставляет на своем пути заклятья, сбивающие с дороги. Джаабен успеет завести своих людей достаточно глубоко в эти старинные тоннели, прежде чем у него хватит ума попросить моего адепта вывести его из этого лабиринта. Это даст госпоже Нориссе достаточно времени, чтобы завершить свой путь и бежать.

Пэшет непонимающе уставился на мага, и Тайлек снова рассмеялся.

— Да, Пэшет, мы хотим, чтобы они убежали.

Звонкий смешок Фелеи присоединился к хохоту ее любовника. Со стремительной кошачьей грацией прыгнувшего на добычу клера она наклонилась над кристаллом.

— Глупая девчонка даже не знает, что за сокровище она ищет. Ее мать, Бреанна, была достаточно умна, чтобы не рассказать своему ребенку, где скрывается Компаньон. Дети — они ведь так много болтают! Но вот загадка, сон, который зовет ее за собой… — Фелея пристально всматривалась в сверкающую поверхность камня. — Хорошо же, сестричка, я позволю твоему ребенку отвести меня прямо к этому месту!

Кончиками пальцев она прикоснулась к одной из рун. Под ее рукой инкрустированный в дерево значок ожил и начал шевелиться.

Магия, которую привела в действие Фелея, обладала собственным запахом, таким сладким, что выпитое Пэшетом вино моментально скисло в желудке. Он знал, что у него самого были способности к магии; на протяжении многих лет Фелея постоянно поддразнивала его этим. Он отверг ее предложения совершенствоваться в этом искусстве под ее руководством и никогда не объяснял ей, что эти самые способности и отвернули его от нее, показав ему темные стороны ее красоты. Кроме того, выражение ненависти на лице Тайлека, которое появлялось именно в те моменты, когда Фелея заводила разговор на эту тему, подсказало Пэшету, что он может не дожить до конца своего ученичества.

Теперь этот же его талант напомнил ему об одной старой опасности. Пэшет очень хорошо был осведомлен о той ненависти, которую Тайлек питал по отношению к Джаабену, и теперь маг явно надеялся, что Джаабен провалит данное ему поручение. Если ничего не изменится, Джаабен сам попадет в руки Тайлека.

Пэшет напрягся. Инстинкт предостерег его от соприкосновения с волшебным столиком с вырезанными на нем руническими знаками, но все же он подался вперед, чтобы противостоять Тайлеку.

— Ты должен немедленно предупредить моего брата. Предупредил ли его твой адепт о том, что не следует бросаться в погоню немедленно? К тому же я должен был быть извещен об этом плане. Не стоит посылать моих солдат навстречу опасности без особой нужды, да к тому же не предупредив их о ней!

Фелея не обратила на Пэшета никакого внимания, да и Тайлек отвечал ему, не поднимая головы:

— Если бы ты знал об этом, ты вывел бы их из лабиринта слишком быстро, — он поднял-таки глаза на Пэшета и улыбнулся: — Не беспокойся, Пэшет. В нужный момент твоему брату укажут, как поступить. Если он послушается, то с ним все будет хорошо. Если нет… — Тайлек пожал плечами. — Всякий раз, когда идешь к великой цели, приходится кое-чем жертвовать.

Пэшету стоило немалых трудов, чтобы остаться на месте. Его ярость выплеснулась откуда-то из желудка и растеклась по всему телу словно расплавленное олово, сердце бешено застучало. Однако броситься на Тайлека теперь означало наверняка погубить и себя, и брата. Он мог только ждать и надеяться. И он сосредоточился на кристалле.

Некоторое время спустя в каменной стене замка появилось отверстие. Четыре человека — двое детей, его гном и молодая девушка — появились из потайной дверцы. Все четверо побежали через плац, дети указывали взрослым путь к воротам позади арсенальной башни. Изображение внутри кристалла вздрогнуло и изменилось — видимо, эброт повернул голову, следуя взглядом за беглецами. Беглецы осторожно выглянули из-за угла, и Пэшет увидел, что там, где он оставил десяток пехотинцев, теперь несли караул два копейщика верхами — видимо, здесь приложил свое волшебство Тайлек. Тем временем гном, кратко посоветовавшись со своими товарищами, вышел из-за угла и встал на виду у солдат. Подняв руки, он заговорил, хотя Пэшет не мог понять слов. Копейщиков сбросило со спин кайфаров словно невидимым ударом или резким порывом ветра. Как бы там ни было, они лежали неподвижно, и ворота были тут же открыты, а беглецы, по двое усевшись на спины кайфаров, быстро поскакали по долине в западном направлении.

На лице Фелеи возникло выражение недовольства.

— Что случилось? Куда это они едут? — строго спросила она, и вдруг, сильно ударив кулаком по поверхности стола, она низко наклонилась к кристаллу и закричала в него, яростно кривя губы: — Глупая девчонка! Эта дорога не приведет тебя к горам!

— Она спешит, чтобы соединиться со своей армией. — Пэшет не смог сдержать довольной ухмылки. — Теперь вы были бы рады, чтобы мой брат смог выступить за ними в погоню, — он повернулся к дверям, за которыми маячил Йалст. — Пошли с Джаабеном еще два кварта воинов.

Тайлек что-то пробормотал над кристаллом, и изображение внутри него сразу уменьшилось — это эброт взмыл в воздух и полетел за беглецами, усердно работая крыльями.

Все утро птица преследовала маленький отряд Нориссы, подбираясь к нему совсем близко. Большую часть этого времени Фелея нетерпеливо шагала из стороны в сторону, сквозь зубы бормоча проклятья и всячески выражая свое нетерпение. Тайлек нес над камнем дозор вместе со своим эбротом, а Пэшет вместе с Йалстом потягивали вино, и Пэшет мечтал быть вместе с братом. Время близилось к полудню, когда Тайлек вскочил.

Беглецы встретились с остальными.

Фелея бросилась к столу.

— Армия Медвина! — эти слова она произнесла как самое страшное ругательство.

Пэшет старался держаться как можно дальше от стола, заглядывая в камень. Эброт парил на небольшой высоте, снижаясь медленными кругами. Пэшет разглядел двух кайфаров, продолжающих двигаться в западном направлении, позади кайфаров, уже довольно близко, торопился отряд всадников.

— Это Джаабен. — Пэшет с неподдельным интересом наблюдал, как Джаабен и его воины быстро сокращают расстояние между собой и беглецами.

Темноволосая девушка и гном изо всех сил подгоняли своих усталых кайфаров, спеша поскорее встретиться с армией повстанцев. Повстанцы рассыпались цепью, окружая беглецов верхом на спотыкающихся животных. Девушка соскользнула на землю и бросилась в объятья старика с длинной бородой. В этот момент две армии встретились.