Шантажисты настолько были уверены в своей смекалке, силе и превосходстве над Ноксфилдом, что не замечали, как тот просто манипулирует ими. Его речь еще больше притупляла внимание, что позволяло ему буквально вплотную подводить собеседников к выгодным для него решениям. Оставались некоторые детали плана, в которые Альберт не собирался посвящать этих двоих, поэтому внешне он оставался лишь растерянным человеком, пытающимся связать воедино обрывки своих воспоминаний. Отчасти это так и было – многие вещи совершенно стерлись из его памяти, но Игон с Мелиной тут мало чем могли помочь. Пусть продолжают считать себя ведущими в этой маленькой секретной организации из трех человек – так проще держать их под контролем.

Юкичо в это время зашла пожелать спокойной ночи Софи и Джиму, но застала тех долго и продолжительно целующимися, потопталась на месте, помялась и, поняв, что это надолго, решила отправиться в какое-нибудь другое место. Девочка воспринимала этих двоих очень тепло и представляла их мужем и женой, вот только не понимала, почему они спят в разных комнатах. Ее родители спали раздельно только когда ссорились, а Софи с Джимом не выглядели обиженными друг на друга. Но Юкичо была умным ребенком и понимала, что взрослых никогда нельзя понять до конца. Даже если ты сам уже взрослый.

Одна из дверей была открыта, и она решила заглянуть внутрь. На «кровати» сидел Нун, что-то записывая в блокнот, держа его на весу. Заметив гостью, он несколько неодобрительно посмотрел на нее и спросил:

– Ты чего-то хотела?

– А как понять, что люди любят друг друга? – совершенно естественно спросила Юкичо, сцепив руки за спиной.

– Никак, – холодно ответил Нун и вернулся к записям.

Девочка постояла немного, покачиваясь из стороны в сторону и глядя в потолок, словно пыталась понять, устраивает ли ее такой ответ.

– Что, совсем никак? – решила уточнить она, все же найдя недостаточной полученную информацию.

Нун захлопнул блокнот и хмуро посмотрел куда-то вперед, придя к заключению, что так просто от ребенка не отделается.

– Только опытным путем, – он посмотрел на гостью и изобразил на лице некое подобие улыбки.

– Это как? – не поняла Юкичо.

– Нужно попробовать, – пояснил Нун. – Тебе нравится какой-то человек, тебя к нему тянет, но так просто понять, любовь это или нет, ты не можешь.

– Совсем никак понять нельзя? – Юкичо разочаровано нахмурила бровки.

– Я в этом не очень разбираюсь, если честно, – признался Нун. – Любимый человек это тот, без которого ты не можешь жить. Вернее, жить можешь, но это будет совсем другая жизнь.

– А если мужчина и женщина поженились, то они любят друг друга? – продолжила искать истину девочка.

– Может быть, – уклончиво ответил Нун. – Далеко не всегда. В наше время никто никого не любит, кроме себя самого. И даже женятся, чтобы себе самим лучше сделать.

– Это же неправильно? – удивилась Юкичо. Даже ребенку было ясно, что все должно быть не так.

– Да, наверное, – согласился Нун. – Но все так и есть. А почему такой вдруг вопрос?

– Да так, просто, – соврала Юкичо, не переставая думать о Софи и Джиме. – Спокойной ночи, Нун!

– Подожди-подожди! – остановил ее Нун. – Раз уж ты здесь, я хотел кое-что у тебя узнать.

Девочка, уже собравшаяся уходить, остановилась и с нескрываемым детским любопытством стала прожигать собеседника взглядом. Ей приятно было чувствовать себя нужной, приятно было, когда у нее что-то спрашивали, потому что родители обычно все решали за нее, не прислушиваясь к ее мнению.

– Когда прилетели солдаты, Феникс ничего не говорил? – тихо спросил Нун.

– Нет, ничего, – ответила Юкичо с чувством гордости от того, что только она одна могла ответить на такой вопрос. – После того дня ни слова не было.

– Юкичо, послушай, – Нун поманил девочку рукой к себе и предложил присесть рядом. Юкичо с радостью забралась на предложенное место и подоткнула руки под себя. – Феникс когда-нибудь говорил с тобой? С тобой лично.

– Нет, – незамедлительно ответила девочка и принялась болтать ногами. – Он никогда ни с кем не говорил, просто давал указания. А иногда просто рассуждал.

– Рассуждал? – Нуну показалось, что он ослышался, – настолько странно это прозвучало.

– Да, говорил сам с собой, задавал вопросы и пытался на них отвечать, – беззаботно отозвалась Юкичо.

– О чем он рассуждал? – Нун не на шутку встревожился. До этого Юкичо никогда не говорила о том, что Феникс выдавал «в эфир» какие-то свои мысли. Правда, никто ее об этом и не спрашивал, ведь всех интересовало только то, где расположена очередная засада.

– О многом, – объяснила она. – Пытался понять нас. И себя тоже. Говорил, что мы создали его, а потом пытались уничтожить, хотя он ничего не сделал. Говорил, что он и не человек, и не панацин. Говорил, что так долго искал, зачем его сделали, а когда узнал, разозлился на нас. Только не говорил о том, зачем именно. И еще много всяких вещей, которые я сказать не могу – он ведь не словами думает, а какими-то ощущениями и картинками. Я не так хорошо на вавилоне говорю.

– А на японском можешь? – новая информация так заинтересовала Нуна, что он стал непривычно разговорчивым. – По-японски я понимаю.

– Нет, на японском тоже не смогу, – несколько виновато призналась девочка. – Некоторые вещи я вообще не могу понять.

– Ну, ладно, ничего страшного, – смиренно произнес Нун и тихо добавил: – Только давай это будет нашим небольшим секретом, а? Никому не говори, что мы с тобой об этом говорили, хорошо? А если еще что-то вспомнишь о размышлениях Феникса – неважно, значимое или нет, – сразу мне рассказывай. Договорились?

– Это такая игра? – решила уточнить девочка. – Мне не нравится, когда меня просят что-то скрывать.

– Это не игра, – на полном серьезе ответил Нун. – Это важное задание. Когда мы отсюда выберемся, я все тебе расскажу. Тогда ты много поймешь.

– И даже про то, как понять, что люди любят друг друга? – Юкичо прищурила свои глазки, отчего они превратились в две узкие полоски из-за ее азиатского разреза глаз.

– Постараюсь и тут все прояснить, – пообещал Нун.

– Хорошо, я согласна, – сказала Юкичо и, не проронив больше ни слова, ушла к себе.

Нун посидел еще несколько минут бездвижно, собирая в голове новую информацию. Он уже долгое время пытался собрать паззл, который должен был сложиться в картину, проясняющую истинное положение дел нового мироустройства. Когда он только прибыл на Пустошь-14, то считал это задание пустой тратой времени, ведь в других местах происходили намного более значимые события, но время показало, что эта колония – просто кладезь секретов нового мирового порядка. И только что маленькая девочка-сирота соединила воедино много разрозненных фактов парой слов. Феникс был ключом к панацинам, панацины были ключом к тому, что происходило на планете, планета была ключом к тому, что задумали «большие люди».

Закрыв глаза, он попытался помедитировать и снять нахлынувшее напряжение, но ничего не вышло. Мысли о скором отбытии и приобретенные знания пробуждали массу предположений и заставляли строить поспешные и непродуманные планы. Нуна учили принимать решения быстро и хладнокровно, но сам он предпочитал последовательные и обоснованные действия, спешка была ему не по душе. Но сейчас выбора не было.

Настроившись на раннее пробуждение, он лег и почти мгновенно уснул. Этому его тоже учили.

* * *

– А почему «империя»? Почему не «организация»? Или как-то еще.

– Ну, империи создавались в результате захвата чужих территорий. Мне территории были не нужны, я скупал акции крупных торговых компаний, использовал шпионаж и другие способы воздействия на руководство, захватывал их.

– Но ведь это преступление!

– Как говорится, воровать у вора – не воровство. Но я и не обеляю себя. Я подчинил себе торговые компании силой и создал Торговую империю. От этого никто не пострадал. Простые граждане только выиграли.

– Согласен. Моя семья выбралась из долгов и смогла оплатить лечение моей тяжелобольной тети. И только благодаря тому, что мы получили гражданство Торговой империи. Как Вы смогли получить право давать свое гражданство?