Майкл Аргайл
Психология счастья.
Перевод с английского
Общая редакция и вступительная статья кандидата педагогических наук М. В. КЛАРИНА
Москва -ПРОГРЕСС-
Переводчики: М. В. Гулина (гл. 1-4) Н. Г. Мкервали (гл. 5-11)
Редактор Я. Я. Самодина
Художник В. В. Кулешов
Художественный редактор Г. А. Семенова
Технический редактор Н. И. Касаткина
Корректор Г. А. Локшина
На путях познания счастья (вступительная статья)
Счастье - одна из вечных тем гуманитарного знания, со времени античности служившая предметом философских изысканий. В то же время счастье трудно представить в качестве предмета строго научного и тем более экспериментального исследования. И все-таки перед нами именно научная книга о счастье. Написанная на обширном материале множества западноевропейских и американских исследований, она не имеет аналогов в нашей социально-психологической литературе. Автор этого обобщающего труда - известный английский ученый, которому принадлежит ряд работ по социальной психологии, межличностным отношениям, коммуникации, социальному поведению, психологии религии, семейных отношений и др. Содержащийся в книге богатый фонд исследовательских данных будет интересен специалистам, работающим в разных областях гуманитарного знания; внимание широкого читателя, несомненно, привлечет ясное и конкретное освещение социально-психологических аспектов счастья, а содержащиеся в конце каждой из глав выводы и обобщения помогут сориентироваться в деталях конкретно-научного материала.
Следует сразу оговориться: читатель не найдет в книге всестороннего философского анализа счастья, широкого диапазона его определений или описаний. Автор сразу же очерчивает свое понимание счастья: а) переживание удовлетворенности жизнью в целом, общая рефлективная оценка человеком своего прошлого и настоящего; б) частота и интенсивность положительных эмоций. Очевидно, что при таком подходе речь не идет о нормативно-ценностном понимании счастья как достижения нравственного или социально-этического идеала. Между тем такой взгляд на счастье имеет в истории культуры глубокие корни, восходящие к философской традиции античного эвдемонизма, согласно которому счастье есть обладание наивысшими благами (заметим, что мерило счастья при таком понимании - не субъективное переживание блага человеком, но приближение к идеалу, само его наличие). Сущность высших благ, то есть содержательное наполнение категории счастья, по-разному толковалась в различных философских течениях: как наслаждение (гедонизм), благополучие и польза для максимального числа людей ("моральная арифметика" утилитаризма), как достижение религиозного идеала и т.д. В целом философской традиции свойственно рассматривать счастье скорее как идеал, чем как характеристику жизни. В XX столетии этика психологизируется, все больше учитывая переживания человека, его внутренний мир. В качестве идеала счастья в современном понимании выступает постоянное, полное и обоснованное удовлетворение человека своей жизнью, ее условиями, наполненностью, достигаемым в ней раскрытием человеческих возможностей (Глубокий историко-философский анализ категории счастья, включая и его философско-психологический аспект, см. в работе польского философа В. Татаркевича "О счастье и совершенстве человека". -М., 1981). Постоянство, полнота и целостность характеризуют максимально возможную (то есть идеальную) степень удовлетворения жизнью; обоснованность - это требование внесубъективного содержательного наполнения ощущения счастья. В таком понимании счастье может стать предметом не только философских изысканий, но и социально-психологического изучения.
Таким образом, индивидуально-психологически счастье предстает как переживание удовлетворенности жизнью, полноты бытия. В двойственной, субъективно-объективной природе феномена счастья заложена его двойная обусловленность - объективная, бытийная, связанная с условиями и обстоятельствами жизни человека, и субъективная, связанная с внутренним миром человека и определяющая его восприятие жизни, отношение к ней, ее смысловое принятие.
По сравнению с приведенным авторское понимание счастья несколько более сужено: из него исключается внутренняя обоснованность переживания, его смысло-образующий стержень (Для более полного и глубокого изучения переживания его содержательная основа имеет фундаментальное значение (см.: Васи люк Ф. Е. Психология переживания. -М., 1984, с. 27)). Конечно, такая редукция категории счастья, сведение этого широкого, неопределенного и даже загадочного явления к ясному, очерченному, облегчая научный анализ, одновременно сужает круг рассмотрения. Однако она оставляет простор для изучения счастья в его интуитивно-целостной данности - возможность, которую автор широко и разносторонне использует в своей книге.
В отечественной социологии и социальной психологии счастье человека еще не становилось предметом специального изучения, несмотря на то, что до недавнего времени оно довольно часто упоминалось в социально-философских и социально-политических декларациях. Конечно, феномен счастья с трудом поддается строгому определению и измерению. Впрочем, здесь следует согласиться с выводом М. Аргайла о том, что эти трудности можно преодолеть, применяя продуманные методы исследования. Однако на пути изучения удовлетворенности жизнью, равно как и других реальных характеристик социального бытия, стояли иные, внеакадемические барьеры - идеологические штампы и стереотипы, тормозившие развитие многих областей общественных наук. Складывалась парадоксальная ситуация. С одной стороны, западные исследования удовлетворенности жизнью рассматривались отстраненно-критически как заведомо крайне односторонние, субъективные. В основе такой оценки лежал идеологический постулат, согласно которому полнота бытия человека, его самореализация и удовлетворенность жизнью в капиталистических странах либо невозможны, либо принципиально ограничены сферой узкого, бездуховного потребительства. В то же время изучение счастья в реальных условиях жизни социалистического общества не проводилось, что, впрочем, не столь уж удивительно. В конкретно-научном плане идеологические ярлыки "абстрактного антропологизма" и "субъективно-идеалистической методологии" препятствовали исследованию таких социально-психологических феноменов, как счастье, благосостояние, потребности, качество жизни и др.
В последние годы разрушаются барьеры политико-идеологических стереотипов, отделяющих нас не только от окружающего мира, но и от самих себя, собственных реальных проблем. Счастье предстает перед нами как одна из важнейших общечеловеческих категорий, осмысление которой поможет наметить важные ориентиры на открывающемся пути глубокого познания и перестройки нашего социального бытия, его подлинной гуманизации.
В зарубежной социальной психологии проблема счастья как удовлетворенности жизнью привлекала внимание многих исследователей. Наиболее ранний анкетный опрос, посвященный выяснению источников счастья, был проведен в начале века американским психологом Дж. Б. Уотсоном. Позднее, в начале 40-х годов, известный психолог Э. Л. Торндайк составил перечень факторов удовлетворенности жизнью, названный им "условиями хорошей жизни" (ThorndikeE. L. Man and his works. - Cambridge (Mass) 1943, pp. 167-169). Однако эти ранние работы были единичными и не опирались на широкую практику строгих социально-психологических исследований. Такая практика сложилась в развитых западных странах лишь в последние десятилетия.
Исходным материалом для книги М. Аргайла послужили данные, полученные в ходе многочисленных социально-психологических исследований (или социологических опросов с включенными в них социально-психологическими компонентами), которые начиная с 60-х годов проводились в США и других западных странах.