Сейчас мы с Крисом сидели в небольшом трактире, который находился неподалеку от замка барона – похоже, этот трактир был построен не так давно, все в нем было новое, чистое, а еще тут чуть пахло сосновой смолой. Мы не так давно отправили посыльного в замок барона, и теперь ждали, что тот или позовет нас к себе, или сам приедет в трактир. Хочется надеяться, что барон не откажет нам во встрече, иначе нам придется придумывать что-то иное.

Прошло, наверное, не менее часа с того времени, как ушел посыльный, и мы уже стали беспокоиться, но, глянув в небольшое оконце, заметили, что возле трактира остановился всадник. Немолодой человек тяжело слез с коня, бросил повод подбежавшему служке, и направился внутрь трактира. Похоже, это и есть тот самый человек, кого мы ждем.

– Барон, как мы рады вас видеть... – хозяин трактира подбежал к мужчине, но тот лишь отмахнулся, оглядывая немногочисленных посетителей. Крис даже не успел встать, как мужчина, враз определив приезжих, направился к нам.

– Это вы прислали мне письмо?.. – холодно спросил барон, но тут его взгляд упал на меня, и мужчина смолк. Несколько мгновений он смотрел на меня, а потом растерянно произнес:

– Оливия де ля Сеннар... Я не ошибся?

– Не ошиблись... – чуть улыбнулась я. – Только вот простите, но я вас не припоминаю, во всяком случае, внешне...

-Это неудивительно... Вы позволите мне присесть?

– О, да, разумеется!

– Благодарю... – усевшись за стол, барон заговорил более приветливо. – Я вас видел тоже всего лишь несколько раз – дважды, когда вы были ребенком, а еще я присутствовал на той вашей помолвке, правда, вам в то время было не до того, чтоб рассматривать гостей... О, прошу прощения за неприятные воспоминания!

– Не стоит извиняться.

– Я не знаком с вашим спутником...

– Если позволите, он представится чуть позже.

– Ничего не имею против... Оливия, еще раз прошу прощения, но до меня донеслись ужасные слухи о том, что будто бы вы...

– Приговорена к смерти...– кивнула я головой. – Пока оставим эту тему, хорошо? Сейчас вас, наверное, интересует, для чего мы вас попросили о встрече?

– Не буду скрывать, ваше письмо меня несколько выбило из колеи. Вы намекали на то, что в состоянии помочь мне решить некую проблему...

– Да, возьмите... – я достала из сумки ту самую дарственную, в которой барон отдавал все свое имуществе семейке ди Роминели. – Думаю, от этой бумаги вам лучше избавиться раз и навсегда.

Когда барон развернул свиток, то у него задрожали руки. Не веря себе, он вновь и вновь перечитывал текст, а потом растерянно посмотрел на нас.

– Откуда у вас это...

– Я его утащила из дома господина ди Роминели... – пожала я плечами. – Мне кажется, лучшим выходом для вас будет сжечь эту бумагу.

– Да... – барон, все еще находясь в полной растерянности, встал из-за стола, подошел к горящему очагу и бросил свиток в огонь. Барон не отходил от очага до того времени, пока бумага не превратилась в пепел, после чего еще долго шевелил пепел кочергой, после чего мужчина вернулся за стол.

– У меня нет слов, чтоб выразить вам мою благодарность!.. – заговорил он чуть прерывающимся голосом. – Если бы я мог оказать вам ответную услугу...

– Можете... – вздохнула я. – Только если вы на это решитесь, то семейка ди Роминели станет считать вам едва ли не врагом.

– Дорогая Оливия, мне уже давно не приходилось слышать ничего лучше тех слов, что вы сейчас произнесли... – барон недобро усмехнулся, только вот эта его усмешка относилась не ко мне. – Дать хотя бы небольшой пинок ди Роминели – это моя давняя мечта! После того, как уничтожена эта проклятая бумага... Отныне вы и ваш спутник можете располагать мной так, так сочтете возможным!

Святые Небеса, как же мне приятно слышать такие слова!

Глава 7

– То есть все прошло как нельзя лучше?.. – продолжала я расспрашивать барона Бонте.

– Разумеется!..

Хотя барон и пытался сохранить невозмутимость, но было заметно, что настроение у него куда выше среднего. Только что он вернулся из замка моего отца, где судебные приставы готовили к описанию имущество семьи. Там же хватало и стражников, которые следили за порядком, а заодно за тем, чтоб хозяйка, не приведи того Боги!, не припрятала от всевидящего ока приставов что-либо ценное. Как себя вели эти незваные гости? Как хамы, которые получили в свои руки пусть и небольшую, но власть, и теперь считают вполне возможным унижать аристократов презрением, а заодно вовсю стараются дать им понять, что теперь и вы, господа высокородные, окажетесь едва ли не на дне жизни – хватит вам носы задирать...

Думаю, излишне говорить о том, что мачеха совсем не обрадовалась нежданному визиту барона – сейчас было не до приема гостей, да и кому понравится, когда старый знакомый твоего покойного мужа (по счастью, хотя бы умерший супруг не видит разграбления родового гнезда!) появляется в доме едва ли не в худший момент твоей жизни!.. Барон не вдавался в подробности того, что происходило в замке, но и без долгих пояснений было понятно, что обстановка там была, мягко говоря, нездоровая. Мачеха держалась из последних сил, изображая спокойствие и невозмутимость, и даже сказала гостю несколько любезных слов. Однако стоило барону выразить ей свое искреннее сочувствие, как бедная женщина разрыдалась, и, всхлипывая, сказала, что, несмотря на все происходящее, благодарна гостю за посещение уже хотя бы потому, что в его присутствии ей чуть легче переносить все то, что сейчас творится вокруг. Кстати, о какой-либо денежной помощи или же займе мачеха и не заикалась, понимая, что этот человек вряд ли сумеет ей помочь: всем было известно – хотя барон и не бедный человек, но все же он не настолько богат, чтоб иметь в наличии две тысячи золотых.

Тем временем барон, посмотрев на суету в доме, пожелал переговорить со старшим из приставов. Тот, не дав приехавшему аристократу открыть рот, в свою очередь сразу же заявил, что, дескать, вы, господин хороший, можете даже не стараться – отсрочки по выплате не будет! Или сию же секунду гоните денежки, которые задолжала эта семья, или идите своей дорогой отсюда куда подальше, не мешайте нам исполнять свои обязанности!.. Как видно, распоясавшись от вседозволенности, приставы решили, что могут вести себя нагло и бесцеремонно не только с хозяевами, но и с их гостями.

Первым делом было необходимо поставить на место зарвавшихся нахалов и взять инициативу в свои руки. Барону пришлось повысить голос, и пообещать, что если хамы-судейские сию же секунду не сбавят тон и не поймут, с кем разговаривают, то все они уже к сегодняшнему вечеру вылетят со службы, причем не просто так, а с волчьим билетом. Ну, нюх у судейских развит хорошо и нос по ветру эти люди держать умеют, и потому они враз поняли, что если будут продолжать в том же духе, то каждого ждут большие неприятности. Приставы немедля вспомнили должную почтительность вкупе с надлежащим уважением к аристократии, после чего ни одна из судейских крыс уже не позволила себе неподобающего тона или дерзкого поведения.

Затем барон заявил, что ему необходимо переговорить со старшим из приставов, и холодно поинтересовался, какая же сумма долга была у графа де ля Сеннар, если приставы позволяют себе столь неподобающий тон в отношении тех, кто многократно выше их по праву рождения. Старший из судейских попытался сохранить невозмутимость, и пояснил, что у них имеются долговые расписки покойного графа де ля Сеннар на сумму около двух тысяч золотых, и кредитор требует немедленной оплаты, на отсрочку не согласен, а раз вдова заемщика утверждает, что денег у нее нет, то судебные исполнители, находясь в своем праве...

Далее выслушивать пристава барон не стал, просто сообщил, что желает оплатить долги графа, который был его другом, и потому хотел бы увидеть долговые расписки. Кажется, судебный пристав не очень-то поверил словам приехавшего аристократа, но требуемые бумаги все же предъявил, тем более что в них не было ничего тайного. Барон Бонте просмотрел бумаги, а затем дал знак своему слуге, крепкому здоровому парню, который все это время неотлучно находился при хозяине (понятно, что одному отправляться в дорогу с большими деньгами ни в коем случае не следует) поставил перед приставом два туго набитых мешочка немалых размеров, в которых было две тысячи золотых. Затем последовала немая сцена, после чего ошарашенные приставы принялись пересчитывать деньги, а спустя еще четверть часа и вовсе убрались из замка, беспрерывно кланяясь и немалым почтением глядя на барона – еще бы, к человеку, который одним движением руки может небрежно швырнуть такие деньги, нужно относиться с должным пиететом.