– Скорей бы дойти до места... – подал свой страдальческий голос Якуб. – Я уже еле ноги передвигаю! Да еще и дождь вот-вот начнется...
Ох, до чего же этот парень меня достал со своими стонами! И он еще хотел заняться старательской работой? Да этот олух, без сомнения, уже после первого дня работы на земле стал бы рыдать горючими слезами, после чего забрался б в поселок, и не стал выходить оттуда, страдая и жалея себя, а заодно делая новые долги в ожидании моего возвращения.
Меж тем лошади, еще издали почувствовав добрый запах человеческого жилья, без понуканий тянули телеги – бедным животным тоже хотелось оказаться в тишине, покое и безопасности. Мы непроизвольно прибавляли шаг, не отрывая глаз от святой обители, к которой постепенно приближались.
Так, значит, вот оно, то самое место, куда так хотел попасть господин инквизитор. Интересно, за какой надобностью он сюда пришел? Вернее, не он, а они – не надо забывать и наших святых отцов, которые в эти места направились тоже не с целью расширения своего кругозора. Впрочем, меня все это никак не должно интересовать, потому как в общении с инквизицией есть несколько правил, которых стоит твердо придерживаться, и одно из них звучит примерно так: меньше знаешь – больше шансов, что на костер не попадешь. Хотя, если честно, наша инквизиция особо не лютует, во всяком случае, без достаточной на то причины костры с грешниками не жжет – у нее хватает других действенных методов как убеждения, так и наказания.
Когда же мы, наконец-то, подошли к монастырю, я смогла рассмотреть его куда лучше. Небольшой храм, сложенный из серого камня, словно устремленный вверх, удлиненная острая верхушка купола, под которой и находился колокол, небольшие продолговатые окна-бойницы... Вблизи монастырь выглядел далеко не столь таинственно-красивым, как издали, но все равно не терял чарующего своеобразия. Да и по размерам, надо признать, он все же был невелик. Вряд ли тут находится много монахов, скорей всего, здешняя обитель рассчитана всего-то на десяток-другой святых братьев.
А еще монастырь окружен каменной стеной, сложенной из все того же серого камня, причем та стена была высотой почти в полтора человеческих роста. Конечно, со стороны это производит впечатление надежности, но любому понятно, что кое-какому местному зверью не составит никакого труда перемахнуть через эту, скажем честно, не ахти какую высокую стену... Похоже, обитатели монастыря Святого Нодима – рисковые люди, или же, и верно, готовы безбоязненно нести веру даже в эти дикие места.
Сейчас в распахнутых створах ворот, встречая нас, стояло пятеро мужчин в монашеской одежде – как видно, все здешние обитатели, то есть те монахи, что несут здесь свою нелегкую службу. Как, их всего пятеро? Немного... Отчего-то я была уверенна, что обитателей монастыря куда больше. Похоже, наше появление явилось для них полной неожиданностью, во всяком случае, эти люди не могли скрыть своей радости при виде нежданных гостей. Понятно, что с посетителями тут небогато, да и жизнь в здешней обители не очень веселая – выглядят монахи словно завзятые аскеты, и одежда на них весьма потрепанная.
– Мир вам, братья!.. – поприветствовал монахов Коннел, который, как всегда, шел впереди обоза. – Вот, привел к вам гостей. Прошу любить и жаловать.
– Мир и вам, добрые люди!.. – отозвался один из монахов, тот, что выглядел старше остальных. – Мы рады видеть вас в нашей скромной обители. Давно к нам не заходили гости, и ваше сегодняшнее появление – это настоящий праздник, и уж тем более в это святое место давно не ступала нога женщины. Мы приветствуем вас всех и просим усталых путников посетить своды монастыря Святого Нодима! Заходите скорей, а не то приближается непогода, а грозы в этих местах опасные.
Верно, следовало поторапливаться, потому как на потемневшем небе все чаще вспыхивали молнии, и до нас то и дело доносились раскаты грома. Не стоит терять время понапрасну, тем более что дождь, и верно, был на подходе, да и монахи торопились запереть ворота – все же через пару часов на землю падут сумерки, и в здешних местах с наступлением темноты двери следует держать закрытыми.
Стоило нам войти в ворота, как стало понятно, что эти пять монахов все свое время и силы тратят на то, что содержать монастырский двор в порядке. Вокруг идеальная чистота, на поддержание которой, без сомнения, тратится немало сил, к храму от ворот идет ровная дорожка, с обеих сторон обложенная камнем и посыпанная мелким щебнем. Позади храма, рядом со стеной, находится приземистое здание с множеством дверей, кажется, их около двадцати – очевидно, это кельи монахов. Ну, если учесть, что нас встречает всего пять человек, то, похоже, свободных келий здесь явно в излишке...
– Где у вас тут склад?.. – обратилась я к тому монаху, что был постарше остальных. – Мы привезли для вашей обители кое-что из еды, надо бы успеть разгрузить до начала грозы...
Как оказалось, складом служило небольшое здание, вплотную примыкающее к трапезной и кухне. Пока одни быстро перетаскивали мешки на склад, другие распрягали лошадей, и заводили их в небольшой сарай, опять-таки, сделанный из камня – кажется, в здешних местах это основной строительный материал. Судя по всему, этот сарай изначально предназначался для содержания в нем животных, только вот сейчас он был пуст, и даже запаха живности в нем не было. Похоже, здесь давно не было ни лошадей, ни коров, ни овец.
До начала дождя я успела немного обтереть лошадей, насыпать им овса, а еще сбегала к небольшому колодцу, который находился на заднем дворе, и принесла оттуда воды в деревянных ведрах – все же лошади нуждались в отдыхе не меньше нас. Бедные животные очень испуганы, и неудивительно – сейчас за стенами грохочет так, будто неподалеку кто-то стреляет из пушки.
– Госпожа, пора уходить... – в сарай заглянул один из монахов. – Начинается дождь, да и лошадей надо запереть.
– Да, конечно...
На улице, и верно, первые крупные капли дождя стали падать с почерневшего неба – ясно, что с минуты на минуту должна разразиться самая настоящая гроза. Глядя на то, как монах задвигает на дверях конюшни тяжелый затвор, я спросила:
– А с нашими лошадьми здесь ничего не случиться? Как бы они грозы не испугались...
– Думаю, все будет в порядке. Дверь крепкая, затвор тоже, да и оконца тут совсем небольшие, так что...
– А сюда никто не заберется? Я имею в виду здешних зверей...
– Вряд ли, тем более что зверье крайне редко появляется на монастырском дворе. Вдобавок ко всему приближается дождь, и вся живность, что есть в округе, старается забиться в щели, потому как в такую погоду на открытом месте лучше не оставаться.
Мы успели добраться до трапезной еще до того, как хлынул дождь. Можно сказать: с неба поливало, как из ведра. Монах прав: когда хлещет такой ливень, то вряд ли кто рискнет оставаться на открытом месте, в этом случае желательно забиться под какой-нибудь крепкий навес, причем сделать это надо как можно быстрей, а иначе на тебе мгновенно не останется даже сухой нитки.
Сейчас в трапезной собрались все – и монахи, и приезжие. Сквозь крохотные оконца дневной свет почти не пробивался, ведь к этому времени на улице разгулялась самая настоящая непогода, да и черные тучи полностью обложили небо. Пришлось зажечь несколько фитильков, и в небольшой трапезной сразу стало светлей, а еще появилось ощущение, будто мы, наконец-то, пришли в тихое и безопасное место. Конечно, это не так, но все равно хорошо отдохнуть после долгой и трудной дороги.
Невольно отметила про себя – монахи были невероятно рады нас видеть. Как и предполагал Павлен, обитатели монастыря заметили наше появление вскоре после того, как мы оказались в пределах видимости. Потому и в колокол бить стали – боялись, как бы мы случайно не прошли мимо... Вот уж чего-чего, а этого, святые братья, вы могли не опасаться, потому как именно в этот монастырь мы и направлялись.
– Мы благодарим вас за ту бесценную помощь, которую вы нам доставили... – заговорил один из монахов, высокий мужчина с совершенно седой головой. Если я правильно успела понять, то он и есть здешний настоятель. – Поверьте, такие добрые дела не забываются, и мы будем молить Святого Нодима о том, чтоб он никогда не оставлял вас своей милостью, и чтоб отныне любой ваш путь был под его защитой!..