Погрузившаяся в размышления Невеньен заметила, что Ламан ей что-то говорит, только когда он закончил и замер, вопросительно подняв бровь. Прикидываться внимательно слушающей было бессмысленно — проницательный северянин всегда без труда ее раскусывал.

— В общем, я сделаю так, как считаю нужным, — недовольно произнес он.

— Да, — покорно кивнула Невеньен.

Она согласится на все что угодно, лишь бы от нее отстали и она могла вернуться домой, к матери. Раньше Невеньен не поверила бы, что настанет время, когда она станет об этом мечтать, но сейчас жизнь рядом с родителями казалась счастливым избавлением от всех проблем.

— Будет исполнено, моя королева. Но прежде прошу вас подписать бумагу об освобождении Нэньи, чтобы она могла вас охранять.

— Нет! — возмущенно воскликнула Невеньен.

Все-таки она могла согласиться не на все. Эта женщина не выполнила свой долг. Из-за нее Невеньен лишилась мужа. Доверить ей после этого собственную жизнь? Да пусть она провалится в Бездну! Виновата Нэнья или нет, она обязана ответить по меньшей мере за халатность. Кроме того, ее ожидал суд. Никто не должен нарушать установленный порядок, тем более королевская особа.

— Моя королева, разрешите объяснить вам, — встрял Дазьен. — У магии есть серьезный недостаток. Он заключается в том, что дух не бесконечен, он быстро иссякнет, если, например, постоянно поддерживать вокруг человека полный щит. К тому времени, как на короля напали, дух Нэньи истощился, и ей пришлось черпать дух из майгин-тара. Его не хватало на создание полного щита. Кто-то увидел прорехи в защите короля и послал стрелу туда. Моя королева, это наверняка был маг, и у нас есть подозрение, что он сбежал.

Как заправский солдат, он отчеканил все быстро, без заминки, глядя прямо перед собой. Невеньен от этого только еще сильнее разозлилась.

— Это вам Нэнья сказала? — подскочив с трона, она стала нервно ходить туда-сюда перед креслами. Так когда-то делал Акельен, если ему не нравились донесения советников. — Кто может подтвердить ее слова, кроме нее самой? И если среди разбойников был маг, почему короля убили обыкновенной стрелой? Гвардейцы сказали, что убитых было пятеро. Каким образом они упустили шестого человека и почему не сообщили о его следах, если обнаружили их? Ваши люди настолько некомпетентны?

Бросив последнее обвинение, она остановилась и посмотрела на Дазьена. Сердце билось с бешеной скоростью, а к щекам прилила кровь — не только от внезапного осознания, что она отчитывает капитана гвардии, бывалого солдата, мужчину намного старше нее, но и от ярости. Что, как сказал бы Акельен, за дерьмо собачье пытаются ей втереть под видом алиенского ладана?

— Моя королева, это предположение, — охладил Ламан ее пыл. — Расследование идет, три дня назад вы сами назначили лорда Мелорьеса ответственным за него.

— Наши опасения вызваны тем, что маги способны не оставлять следов на земле и передвигаться бесшумно, а также вызывать видения у жертв, — прочистив горло, продолжил Дазьен. — Если разбойникам помогал волшебник, нельзя исключать того, что его могут подослать к вам. Поэтому мы должны обеспечить вам не только обычную защиту, но и волшебную. Нэнья — самый опытный маг из тех, кто сейчас есть в нашем распоряжении. Она служит под моим началом много лет, и я готов поручиться за нее собственной головой.

И кто же заберет его голову, когда королева погибнет из-за небрежности Нэньи? Невеньен не стала задавать возникший у нее вопрос — по ее мнению, это было бестактностью. Однако слова, которые вырвались у нее от огорчения, оказались еще хуже.

— Следуя вашей логике, я уже должна забрать вашу голову, потому что Нэнья подвела королевство, допустив смерть его истинного правителя.

Дазьен не вздрогнул и не испугался ее угрозы. Он опустился на колени и прикоснулся лбом к полу, простерев руки перед собой.

— Моя жизнь принадлежит вам, моя королева. Как и жизнь Нэньи. Вы можете забрать их в любой момент, если посчитаете это правильным.

Его спокойная готовность пожертвовать собой внезапно привела Невеньен в ужас. Дазьену уже наказали, так как на нем лежала ответственность за проступки его солдат, но казнить его… Это слишком. Он не преступник; он до глубины души верный истинному королю человек, который продолжает служить ему даже после его гибели. Кто Невеньен такая, чтобы отбирать у него жизнь? Они могут звать ее королевой, но она-то знает, что она никто.

— Встаньте, — приказала Невеньен.

Она вернулась в кресло. Какая разница, стоит она или сидит, если эти мужчины все равно смотрят на нее сверху вниз?

— Прошу вас, моя королева, — совершенно не просящим тоном произнес Ламан, — освободите Нэнью. Кроме нее никто не способен обеспечить вам достойную защиту.

Ей внезапно стало душно, несмотря на ветреный и дождливый день. Ламан и Дазьен давят на нее. Манипулируют ей. Она такая же кукла, как и все остальные в поместье, и ее дергают за ниточки, вынуждая принять нужное кому-то решение.

— Нет, — твердо ответила Невеньен.

Иньит просил ее не быть игрушкой в руках лордов. Возможно, она не королева, но и превращаться в безвольную марионетку не станет.

Мужчины переглянулись с явным неудовольствием.

— Хорошо, моя королева. Мы усилим вашу охрану, а Нэнья будет ждать суда, — сказал Ламан.

— Да. Вы свободны.

Мужчины поклонились и направились к выходу. Невеньен со вздохом откинулась назад. Однако не успела она обрадоваться паре свободных мгновений, как дверь распахнулась навстречу Ламану, и в зал вошла Бьелен.

Щеки девушки окрашивал нездоровый румянец, а на губах играла кривоватая улыбка. В виноградно-абрикосовом платье она была похожа на экзотический фрукт, который наверняка хотелось надкусить многим мужчинам. От этого фрукта, однако, веяло перезрелостью. Невеньен втянула ноздрями воздух. Бьелен перестала пользоваться любимыми духами с ароматом роз? От нее исходил несвойственный ей кислый запах брожения.

О, Хаос, да она пьяна с утра пораньше! Что эта несносная женщина себе позволяет?

— Прибыл арджасский посол, — развязно объявила Бьелен, прошествовав мимо Ламана и Дазьена так, словно их тут не было. — Он упирается и говорит, что не имеет отношения к Арджасу, но я-то знаю, кто он, — улыбнувшись еще кривее, она плюхнулась в кресло для советников. — Он ищет тебя или Тьера. Со мной он не захотел общаться, а Тьера нигде нет, так что мне пришлось поработать треклятым гонцом и найти тебя. Тебе лучше поторопиться, сестричка, арджасцы ненавидят ждать.

Врата зала стукнули, обозначив уход эльтина и капитана. Несомненно, мужчины все слышали — всю эту попытку выставить Невеньен несмышленой девочкой. Почему Бьелен это делает? Почему она продолжает строить из королевы дурочку, хотя Акельен мертв? Они обе остались ни с чем. Невеньен молча смотрела на Бьелен, понимая, что должна как-то отреагировать: заплакать, поставить зарвавшуюся родственницу на место, пойти к послу, в конце концов… Но не могла ни шевельнуться, ни что-то произнести. Период немоты наступил опять.

В тишине раздался негромкий треск. Невеньен с удивлением посмотрела на правую ладонь. На большом пальце сломался ноготь. Неужели она с такой силой впилась в подлокотники?

Бьелен невидящим взглядом уставилась в окно. Решив ничего не отвечать сопернице, Невеньен медленно поднялась. Ее ждет арджасский посол, потом обряд кормления нищих, если вообще кто-то из них окажется в Серебряных Прудах, потом…

В зал, оглушительно хлопнув дверью, ворвался Вьит. За ним, шаг в шаг, — Мелорьес. Один, как всегда, растрепанный и вспотевший, второй — собранный и подтянутый, но оба с одинаковыми встревоженными лицами и с пачками писем в руках и подмышках. За лордами следовали их секретари с деревянными планшетами, перепачканные угольными грифелями.

— Моя королева! — почти одновременно начали советники. Вьит остановился, вежливо предоставляя Мелорьесу право говорить первым. Признательно кивнув Вьиту, Мелорьес обратился к Невеньен: