- Мы должны немедленно же вылететь в Нью-Йорк. Там вы займетесь юридической стороной организации «Новой бериллиевой». Я лечу с вами, пробуду там ровно столько, сколько потребуется, и как можно скорее постараюсь обработать почтенного Джемса Кларка. После этого Мэркаунд и снова Нью-Йорк. А вы тем временем сможете побывать в Вашингтоне и, я думаю, вам удастся уладить все, что нужно.

- Очень хорошо, Эверс. Я согласен. Но сейчас я должен уладить все, что нужно, на корте с Джерри Тайсоном.

Эверс вынул свою серую записную книжку, намереваясь сделать в ней нужные записи, а Диринг встал из-за стола и, распрощавшись с Эверсом, покинул ресторан. Эверс еще долго сидел за уединенным столиком, перелистывая книжку, наслаждаясь очередной победой. Задуманное еще в Неешульце предприятие действительно может стать грандиозным. Даже хорошо, что в «Бизнес Хилл» не договорились. Генераторы Крайнгольца все еще не удается приспособить для серьезных дел и как бы все кончилось с «авансами», выданными на совещании, - еще неизвестно, а теперь… Деньги можно, оказывается, сделать не только на военной истерии, но и при помощи плана, так удачно разработанного сегодня ночью. Великолепно! Космическая катастрофа! Покупайте защитные каски! Покупайте, покупайте. «Как ловко получилось с этим новым вариантом, - торжествовал Эверс, - а ведь был момент, когда, казалось, было все потеряно…» Листок за листком просматривал Эверс, продумывая, не упущено ли что-нибудь, изредка улыбаясь мелькавшим на страницах книжки лаконичным записям. Он не лишен был чувства юмора и не мог отказать себе в удовольствии посмеяться над теми, кого ему удавалось провести!

«Крайнгольц, а вот теперь Диринг. Чудесно! Похоже, что старина Юджин пошел на «космическую приманку». Столь же туп, как был в Принстоне».

Эверс захлопнул книжку, положил ее во внутренний карман пиджака, бросил на стол несколько кредиток и вышел из нижнего холла.

3

Обвинять Диринга в неискренности, пожалуй, не следовало. Он действительно сгорал от честолюбивых замыслов обыграть Джерри Тайсона. Но его поспешный уход из нижнего холла, несомненно, имел более глубокие мотивы. Участвовать в состязании с первоклассным игроком, которым на самом деле был Тайсон-младший, - это очень хороший предлог, чтобы встретиться с Тайсоном-старшим.

Однако Дирингу повидаться с ним не удалось.

Старик был явно не в духе. Истерика Флоры вывела его из душевного равновесия, столь необходимого деловому человеку даже тогда, когда он отдыхает на своей вилле во Флориде. Нужно сказать, что старик не переносил истерик дочери (она прекрасно об этом знала), и если умел оставаться непоколебимым и мужественным в гигантских финансовых сражениях, то здесь, в единоборстве со своей любимицей, неизменно пасовал. Ни одно желание, ни одна прихоть избалованной наследницы не оставалась неудовлетворенной. Папаше это было довольно просто делать, когда требовалось только раскошелиться, а в данном случае прежде всего надо было догадаться, чего же хочет визжащий и неистово топающий ногами двадцатисемилетний ребенок.

А ребенок хотел Эдди Фридзама.

У Эдди Фридзама было достаточно времени, чтобы как следует обдумать создавшееся положение.

Одиночная камера, строжайшая изоляция и отсутствие какой бы то ни было возможности связаться с внешним миром.

Как могло все это случиться? Почему его схватили? Неужели за ним следили уже тогда, когда он пробирался в «серую беседку», намереваясь разведать все об «операции Смерч»? А может быть, вообще все это подстроено мисс Флорой? Нет, это не может быть. Зачем в таком случае ей нужно было пускать его в беседку, если она знала о предстоящем совещании?

Фридзам неподвижно сидел в тесном каменном мешке, снова и снова продумывал все возможные и невозможные варианты объяснения случившегося. Но сейчас не это важно. В конце концов все равно, каковы были причины ареста. Самое главное теперь связаться с ребятами, сообщить о том, что он уже знает сущность «операции Смерч».

При мысли о невозможности действовать, о том, что ждет его впереди, к груди подползал холодок страха.

Было тяжело, но самое страшное - носить в себе тайну «операции Смерч», знать, что готовится чудовищное злодеяние, а время проходит. Бессильно метаться здесь, в этой клетке, и не иметь возможности ничего предпринять.

Фридзам не видел ни одного человека с тех пор, как его схватили у гаража Тайсонов. Проходили дни. Отвратительная, скудная пища два раза в сутки просовывалась кем-то в окошечко, прорезанное в двери, и снова все затихало. Толстые стены не пропускали ни единого звука из внешнего мира. Ему не оставалось ничего другого, как ждать. Ведь должны же его когда-нибудь вызвать. Если его арестовали - значит, должны предъявить какое-нибудь обвинение. Он будет требовать защитника, свидания с близкими, а когда начнется процесс, - разоблачит собиравшихся во дворце у Тайсона заговорщиков. Он превратит этот процесс в грозное изобличение поджигателей воины, покажет истинных врагов мира!

А что если ему не дадут возможности выступить? Что если процесса вообще не будет? Не может быть!

В тягостном раздумье проходили дни и ночи.

И вот настало, наконец, время, когда стальная дверь камеры открылась и Фридзама повели по узкому темноватому коридору, по лестнице на второй этаж и оставили под охраной в небольшой, чисто выбеленной, совершенно пустой, освещенной тусклым плафоном комнате.

«Делом Фридзама» заинтересовались в комиссии по расследованию антиамериканской деятельности.

Член комиссии Копленд нервно расхаживал по своему кабинету и, куря сигарету за сигаретой, говорил своему помощнику:

- Шеф придает особое значение делу Фридзама!

- Я очень уважаю мнение шефа, сэр.

Копленд повернулся к своему помощнику и взглянул на него.

Зазвонил телефон.

- Да, слушает Копленд… Хорошо, введите арестованного.

Фридзама ввели.

- Садитесь, Фридзам, и рассказывайте о вашей антиамериканской деятельности.

Фридзам не очень был удивлен таким началом - он хорошо обдумал в камере свое положение и ждал любого обвинения.

- Прежде всего, как гражданин свободной страны, я требую…

- Прежде всего, вы ничего не можете требовать, Фридзам! - закричал Копленд. - Вы можете только просить пощады и молиться всевышнему о спасении души. Наша страна гарантирует свободу только честным людям, а не шпионам.

Фридзам еще не мог понять, куда клонит этот сухопарый, желчного вида человек, устремивший на него взгляд своих мутных, холодных глаз, но уже сейчас можно было предположить, что его арест не связан с «операцией. Смерч». Да, они ничего не знали о том, что он слышал разговор в беседке. Значит, можно будет найти возможность разоблачить коварные замыслы Тайсона, Эверса, Диринга. Что же касается вздорности возводимого на него обвинения, то теперь это меньше всего беспокоило Эдди - лишь бы удалось сорвать «операцию Смерч», оповестить кого надо о грозившей опасности. Фридзам повеселел. На его лице появилось подобие улыбки; он вспомнил о приглашении и с довольно независимым видом сел у стола следователя. Его поведение озадачило Копленда. Копленд не ожидал от обвиняемого такого хладнокровия. Однако не подал и вида, что удивлен и, обратившись к помощнику, приказал ему стенографировать допрос.

Бегло поставив вопросы, уточняющие биографию, он внезапно спросил Фридзама:

- Когда вы последний раз были в баре Бэна Спеллера?

Эдди похолодел - похоже, что этот вопрос имеет отношение к «операции Смерч». Быстро пронеслись в мозгу воспоминания о встрече с Лаусоном. Неужели подслушана их беседа с Лаусоном? Но ведь они разговаривали в гавани, на открытом месте, вокруг не было ни души.

- Я очень часто бывал в баре Спеллера.

- А я спрашиваю, когда вы были в последний раз, с каких пор вы перестали бывать в этом баре?

- С тех пор, как ваши молодчики заткнули мне рот кляпом и привезли в ваш застенок.