— Не поступай так со мной, Кинг. Пожалуйста…

— Если ты так просишь, — не разрывая зрительного контакта, он медленно вошел в меня, растягивая пульсирующие мышцы.

Все стало чертовски ясно. В этой любви не было никакого разделения на прошлое и будущее. Я никогда не отпускала этого чистейшего сияния его глаз. Никогда.

— О, да! — я задохнулась от удовольствия.

Кинг не отрывал от меня своего гипнотического синего взгляда. Да и он сам никогда не покидал моего сердца.

Я обхватила ладонями его лицо, целуя его и наслаждаясь движениями его члена внутри меня.

— Быстрее… — простонала я, боясь, что у нас совсем немного времени. — Пожалуйста, трахай меня быстрее.

Он снова улыбнулся теперь уже знакомой мне, хищной улыбкой.

— Я никогда не буду трахаться с тобой, Миа... — он практически вышел из меня, а потом вошел так глубоко, что я потерялась в своих ощущениях. — Только заниматься любовью…

Мои глаза наполнились слезами, вынуждая закрыть их от переизбытка накрывших меня с головой эмоций и удовольствия. Ритм движений стал интенсивней и резче. Он уводил нас за собой к яркому свету экстаза. Мое тело стало содрогаться от накрывающей меня волны оргазма, пока это эротическое напряжение не превратилось в гигантский восторженный взрыв. Я вонзила пальцы в его загорелую широкую спину и закричала. Кинг приподнял своими руками мой зад, чтобы он мог входить еще глубже, не давая схлынуть сотрясающему меня оргазму. Я простонала его имя, и Кинг кончил, сжав мои бедра почти до боли.

Некоторое время спустя я осознала, что мы посреди бела дня голые лежим под палящим солнцем. Наши тела покрыты песком и потом.

— Вот черт, Кинг, — воскликнула я.

— Ага, — его грудь вздымалась от напряжения, — я твой король, женщина, и ты не должна забывать об этом.

Я улыбнулась и откинула прядь темных волос с его лба.

— Да уж. Этого я не забуду.

Мое тело снова стало дрожать, когда он вновь стянул в рот мой сосок и стал медленно двигаться во мне.

— Мне нужно больше тебя, — прорычал он.

— Бери сколько пожелаешь, — я посмотрела на голубое небо, на то, каким оно было три тысячи лет назад, и уже не сожалела о тех страданиях, что привели меня сюда.

Это было прекрасно. Это захватывало дух. Это того стоило.

— Миа, нам нужно поговорить, — Кинг выбрался из дымящейся от горячей воды ванной и обернул свое сексуальное, мускулистое тело белой тканью.

Я осталась сидеть в воде, разгоряченная и ослабевшая после нескольких часов, которые мы, изголодавшиеся друг по другу, провели в постели, занимаясь любовью. Этот мужчина был неутомим. Я стала задаваться вопросом, не пользовался ли он какими-нибудь древними травами, потому что мне никогда не встречался мужчина, способный кончить два раза подряд и через десять минут уже готовый к следующему раунду. Даже когда мы зашли в океан, чтобы ополоснуть наши липкие тела от песка и пота, Кинг не предоставил мне и минуты отдыха.

А потом мы оделись и вернулись в его покои. По его приказу нам принесли вино, фрукты, хлеб и сыр, которые я ела с таким удовольствием, будто бы голодала до этого неделю. Кинг проинструктировал охранников о том, чтобы нас не беспокоили, и мы с ним наверстывали упущенное нами время, смеясь, разговаривая, делясь историями о нашей жизни. Он рассказал мне о своем детстве на этом острове, проведенном под давлением, потому что все знали, что когда-нибудь все вокруг будет принадлежать ему. Кинг мало рассказывал о своих родителях и о том, как они умерли, но у меня сложилось впечатление, что это были любящие люди, воспитывающие в своих детях чувство долга и обязательного соблюдения законов. Когда я стала рассказывать ему о своей семье и своей жизни, все изменилось. Кинг слушал меня с такой внимательностью, что я понимала, он обдумывает и представляет каждую деталь. Он задавал странные вопросы о том, как сейчас выглядит мир, сколько человек живет в моей «деревне» и почему я не вышла замуж в шестнадцать лет. Это было довольно мило и смешно. Особенно было смешно наблюдать за его лицом, когда я сказала ему, что многие женщины вообще отрицают замужество и вместо этого предпочитают сосредоточиться на карьере.

Судя по тому, как он раскрыл рот и заморгал своими голубыми глазами, Кингу было дико слышать такое.

— Ты говоришь, что они отказываются от защиты мужа?

— Да, — ответила я.

— И… они не шлюхи?

Я засмеялась, но он резко оборвал мой смех, потому что на его губах появилась хищная улыбка, и его тело уже было готово к следующей атаке.

Кинг запрыгнул в ванну и, прижав меня к ее бортику, довел до оргазма три раза подряд всего лишь своими пальцами, но все равно, когда я ощутила в себе его член, я вскрикнула от еще большего удовольствия. Мое тело принимало его, как часть себя. Будто бы мы были одним целым, и он точно знал, чего мне хочется. Я не могла представить, как вообще теперь смогу жить без него, и не потому что секс с ним был просто сногсшибательным, а потому что наша связь, настолько глубокая и сильная, не шла ни в какое сравнение ни с чем в этом мире.

Когда же я решила поговорить с ним на более серьезную тему, тон Кинга меня напугал.

— Здесь не о чем говорить, — сказал он, а я отвернулась на эту ложь. Потому что сказать хотелось многое, например: что ему нужно навсегда отказаться от мысли быть принесенным в жертву. — Не думай, что ситуация изменилась.

Я молчала и рассматривала фрески с изображением рыб и осьминогов.

— Мы не можем притвориться, что все хорошо, еще хотя бы на несколько часов? — спросил он.

— Нет.

— Я убил Хейн!

Я резко на него посмотрела.

— Ты… что?

Кинг поднял подбородок.

— Я убил ее, — я не могла вымолвить ни слова. — Я пришел в ее дом, и она сказала мне, что убила тебя. Признала это перед всей своей семьей. Я не выдержал, достал меч и казнил ее на месте.

— О, нет… Нет!

— Хоть она и не подчинилась моему приказу о твоей безопасности, и все мои действия были обоснованы, ее семья требует справедливости, или нас ждет гражданская война.

Я зажала руками рот. Просто не могла поверить в это.

— Каллиас вступится за ее честь, чтобы урегулировать спор, — продолжил Кинг.

— Но… но почему?

— Потому что я попросил его об этом, — ответил Кинг. — Он должен понять, на чьей стороне справедливость, иначе мы потеряем много людей.

— Тогда вонзи в него тот кинжал.

Тогда ведь все обойдется.

— Нет, — Кинг опустил голову. — Казнь должна состояться. Кинжал не сработает.

Я встала, и Кинг опустил взгляд на мою обнаженную грудь, но я прикрылась тканью, не желая отвлекаться от разговора. И от своей злости.

— Что ты городишь?

Кинг снова опустил взгляд на пол.

— Я говорю, что ничего не изменилось. Я все равно умру.

Я вонзила ногти в свои ладони.

— С какого это хрена?

— Тише, Миа, — он поднял руку. — Мой народ, женщины и дети — важнее нас.

Я знала об этом. Вернее, я действительно это понимала.

— Я бы никогда не попросила тебя отвернуться от них. Никогда. Ты предан им, и нет ничего важнее этой преданности. Я просто прошу тебя рассмотреть другие варианты.

Бога ради, я только обрела его. И сама мысль о том, что я его потеряю, была невыносимой. Это было слишком больно.

— Таких нет, — Кинг отвернулся.

— Всегда есть другие варианты, Кинг. Мы можем уйти…

— Нет. Я думал над любыми возможными вариантами, и только это решение позволит сохранить мир. Но должна пролиться кровь. Моя кровь.

Ебаная Хейн! Почему из-за тебя произошло то, что я не могу изменить?

А затем меня пронзила другая мысль.

— Но Хейн тебя не прокляла. Ты умрешь. На самом деле умрешь!

Я никогда больше его не увижу.

Кинг кивнул, явно осознавая, что это значит.

Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!

Я обернула ткань вокруг себя, подвернув кончик в декольте, и направилась к двери.