Алексею нравился этот женский тип, исполненный красоты и потаенного огня, готовый к проявлению силы и к действию.
– Пушкин был другом революционеров-декабристов. Вы знаете? После восстания их заключили в тюрьмы и сослали в Сибирь. Пушкин убит на дуэли со светским playboy[44] , любимцем вельмож и льстецов государя... Поэт Лермонтов написал стихи в его защиту и за это был сослан на Кавказ. Лермонтов написал о противниках своего поэтического кумира: «Его убийца хладнокровно навел удар – спасенья нет... Пустое сердце бьется ровно...» – Алексей переводил как мог.
Еще он хотел бы перевести ей «Думы» и «Молитву», но у него не хватало слов.
– Я не ошиблась, когда сказала, что хочу быть вашим другом! – сказала Энн.
Жаркая ночь спустилась быстро. Внизу, разбиваясь и всплескиваясь, фосфоресцировали волны. Чуть ниже вершины горы, под пиком Виктория, белели летние резиденции.
Она заговорила о чопорности и строгости нравов в провинциальном обществе колонии. Достаточно, чтобы кто-то из семьи чиновника совершил опрометчивый шаг в личных отношениях, как служебное лицо будет скомпрометировано и удалено.
«Но жена Цезаря вне подозрений? И дочь Цезаря тоже?» – подумал Алексей.
– А какие кони в вашей стране?
Алексей сказал, что казачий конь невысок, но вынослив, отлично переплывает реки и горные потоки. Есть прекрасная порода крупных донских скакунов... Орловские рысаки... Карабахи у горцев. Из степей приводят ахалтекинцев. За Каспийским морем у древнего народа в пустынях разводится эта порода скакунов. С золотистой короткой шерстью, они словно вылиты из чистого золота. Те, кто видит их впервые, не верят, говорят – вы их покрасили... Есть ахалтекинцы с белокурыми гривами и голубыми глазами.
– А сами туркмены?
– Черные как смоль.
«Как он любит лошадей!» Она спрыгнула с коня. «Но любит ли он собак?»
Они подошли к небольшому домику с садом.
– Я познакомлю вас с отцом.
Они сидели в гостиной, когда с занятым видом вошел сэр Джон. Алексей встал. Сэр Джон протянул Алексею руку. Кивнул головой дочери и прошел в другую комнату.
Поздно вечером Алексей и Энн простились на улице у отеля. Ее сопровождал офицер-бенгалец и два сипая.
– Бай-бай, – чуть тронув его руку, сказала девушка.
вспомнил Сибирцев любимые в отрочестве стихи.
«Неужели из скромного и усердного мальчика я превратился в развязного повесу, в типичного моряка? Или я слаб и впечатлителен?»
Китаец-швейцар открыл низкую дверь, в отель и быстро поклонился с глубокой почтительностью.
Шиллинг сидел на диване и читал местную газету.
– А где Осип Антонович?
– Его пригласил к себе мистер Джордин.
«Долго его нет!» – подумал Сибирцев.