Раненый матрос Маслов вернулся с ватным халатом в руках. Его хватило об уключину, разбило голову, и содрало кожу на ноге.

– Что они с тобой сделали? – спросил Яшка.

– Помазали чем-то красным, – ответил Маслов. – Вам, ваше благородие, – передал он ватный халат Колокольцову, дрожавшему от холода.

– А теперь как тебе?

– Теперь хорошо!

– Чайник нам дай, – сказал Василий, обращаясь к старому рыбаку, который тоже дрожал всем телом.

– О'ча! О'ча! Хай! – ответил тот. Нестриженые седые пряди его волос приглажены водой. Японец мок, до нитки, бумажный халатик его подхвачен кушачком. – Хай! – твердо повторил рыбак и ушел.

Матросы и офицеры поднялись на берег. Почва усеяна мокрой иглой. Нигде ни сучка, ни валежины. Лес шел узкой полосой по гребню берега над морем. А за сосновыми стволами расстилалась равнина.

– Вон сама Япония! – с восторгом сказал Алексей Николаевич.

Огромная равнина простиралась до самого подножия Фудзиямы. Она вся была как разлинованная в рисовых полях. Виднелись дома и крыши, некоторые лежали на земле, местами виднелись груды развалин. Люди бежали к берегу по полям и дорогам. На всех холмах и полях виднелись маленькие фигурки. Поблизости несколько целых домов и сараев. Старик японец принес связку сушеной рыбы. Молодой рыбак притащил чугунный чайник. Молодая японка с черноватым лицом, подходившая к Сизову, принесла лепешки. Увидя синие глаза, уставившиеся на нее со всех сторон, она оглядела всех, улыбнулась и закрылась платком, и все матросы заулыбались.

Японец с саблями распоряжался около старого черного дома, уцелевшего от землетрясения. Люди выносили оттуда узлы и перетаскивали все.

– Ну, Алеша, как вы тут? – спросил Пещуров.

Он вторично возвратился с «Дианы», остановил баркас у валов и выпрыгнул. На веревках перетащили его и часть прибывших матросов. Кто-то подал Пещурову японский ватный халат.

На отмели матросы живо разбили палатку и разожгли костер. Сизов с товарищами взялись за борта баркаса. Подбежали помогать японцы. Баркас окатило водой, и он, пройдя по лееру через накат, в то время как с «Дианы» тросом тянули, остановился в безопасности. Матросы там укутались в ватные куртки и завернулись в смоляной брезент, им предстояло ночевать в баркасе на леере всю ночь, как велел адмирал.

Молодой японец показал ключ, из которого можно брать воду. Японцы наносили дров. Костер разгорелся. Море темнело, шум его наката стал размеренней. На «Диане» зажглись огни.

– Хэйбэй! – крикнул кто-то из японцев, обращаясь к молодому рыбаку, помогавшему подкидывать сучья в огонь.

Хэйбэй ушел своей небрежной походкой, волоча ноги. Через некоторое время подошел японец с саблей и стал приглашать моряков переночевать в очищенном для них доме. Колокольцов благодарил, но старался объяснить знаками, что он должен спать в палатке, смотреть на корабль и слушать всю ночь: если на судне что случится, то надо будет подать помощь.

Японцы поклонились и ушли. Маслов пошел за ними с брезентовым ведром за водой, но задержался.

– Америка? – спрашивали рыбаки у Хэйбэя.

– Не Америка и не Голландия, – сказал чиновник, – но не разрешается узнать, какие люди.

– Нету Америка! – громогласно заявил Маслов. – Америка аримасэн. Оросия!

– А-а… а-а! – раздались тихие отзывы окружающих.

Все умолкли и разошлись.

– А завтра на шлюпке должен прибыть адмирал… Я, брат, тебя увидел и ополоумел от страха, – греясь у разведенного костра, рассказывал Вася, обращаясь к Хэйбэю и кутая голые плечи в ватный японский халат. Тут же матросы, перевезенные по лееру на баркасе и вытащенные на веревках на берег.

– А-а-а! – ответил тот с таким видом, словно понял отлично и это само собой для него ясно.

– А то сначала ты меня напугал.

– Хай! Хай! Хай! – четко ответил рыбак.

Васька уже знал, что это означает: «Да! Да! Да!»

– А вот за халат тебе спасибо! Мы по очереди в нем будем греться!.. Дать тебе? – спросил Василий подошедшего Сизова.

За ним шла маленькая японка с халатом в руках.

– Нет, у меня свой, она сейчас принесла. Я разденусь, а то зуб на зуб не попадает, и ты встань, закрой меня.

– Да ты раздевайся при ней. Они ведь на это внимания не обращают, у них просто.

Сизов, раздеваясь у костра, отвернулся от японки, стоявшей с халатом на руках и смотревшей на большое красное тело в отблесках пламени как на большого ребенка.

– Молодая она или старая?

– Она молодая, – сказал Маслов.

– Они все одинаковые, как каменные, – заметил Яшка. – Петруха вытащил старушонку из воды, думал, будет невеста…

– А вот теперь тебя японки спасли, – сказал Терентьев.

Сизов с трудом втиснул широкие плечи в ватный халат с длинными рукавами до полу.

– Какие у них большие ватники.

– Они, наверно, спят в них вместо одеял.

Японка поклонилась. Скромно и прилично в легком полупоклоне она поспешила наверх, где за соснами был ее дом.

Леер теперь протянут. В море ночуют на леере на баркасе трое матросов, чтобы в случае, если волны усилятся, начать своз тех, кто еще оставался с адмиралом на «Диане». Теперь все канаты в исправности и море может бушевать. У палаток горел костер и стояли часовые.