– Это мой охотник. Зачем ты сюда явился? – спросил Ченза.

– Твой? – с насмешкой отозвался Гао.

Но он сдерживался. Гао был деловой человек и умел подавлять свои чувства. Он быстро заговорил по-китайски, предлагая действовать сообща, вместе обобрать Покпу и поделить меха или засчитать поровну их цену.

– Нет, это мой охотник! – упорствовал Ченза.

Хотя Гао был главой всех китайских торговцев по округе, председателем их общества, Ченза не захотел уступить. Был уговор, что Мылки принадлежат дому Гао, а все деревни выше Мылок остаются во владении дома братьев Янов, старшего из которых гольды называли Чензой.

«Мылки – богатейшее село, самое многолюдное. Что же еще надо этому Гао? Покпа выселился из Мылок и построил фанзу выше, на острове. Значит, Покпа мой», – полагал Ченза.

А сам Покпа только искал случая забрать товары в долг у любого купца.

– Негодяи и бездельники! Готовы жить на наш счет, – говорили про гольдов лавочники. – Мы, торговцы, – проводники всего нового, высшего и умного. От нас – знания! А они, дикари и воры, этого не понимают.

Торговцы заспорили, закричали.

– Ты заезжал в мои деревни! – с сердцем молвил Ченза.

– Да, я хотел скорей окупить меха, чтобы ничего не осталось русским. Этим я помогаю общему делу, а значит, и тебе.

Ченза был попроще Гао. Он с изумлением посмотрел на своего председателя, не понимая, как это может быть, что если Гао купит его меха и перебьет его торговлю, то это будет на пользу ему, Чензе.

– Я слишком глуп, чтобы понять твои рассуждения, – ответил он. – Но я знаю, что это мой должник.

– И мой!

– Будем ссориться и судиться!

Ченза в ярости подскочил и подхватил свою шелковую юбку, как бы показывая, что готов дать хорошего пинка сопернику.

– Хорошие соболя! Черные! – хвастался Покпа. – Торгаши ссорятся! Уже задирают юбки, – подмигивал он сородичам. – Смотрите, сейчас будут бить друг друга ногами.

– Я старшина! Я председатель! – восклицал Гао.

– А я пожилой человек. Надо уважать старших. Разве не знаешь, что предписывает закон и что сказали об этом великие мудрецы? Не забывай обычаев!

Между бранью оба торговца наперебой угощали старика.

– Покушай сладкого… Угости старуху… Выпей сам, – переводя дух, с нежностью говорил Гао.

– Ты сам тоже выпей, – отвечал Покпа. – И ты тоже, – обращался он к Чензе.

Хитрый одноглазый старик подумал: «Случай удобный! А что, если напоить купцов?»

– А еще у тебя есть копченое мясо в нарте, – бесцеремонно оказал он Чензе. – Тащи-ка его сюда. Да поживей!

Но пришел человек из Омми и рассказал, что там охотник Момэ поймал четыре выдры и что купец из отдаленной деревни едет туда. Торговцы засуетились.

– Скорей продавай мне меха, а то некогда, – попросил Ченза.

– Я тороплюсь, – сказал и Гао.

Старик схватил свои шкурки и выскочил из фанзы. Купцы, не желая уступать друг другу, кинулись за ним.

Покпа, который уже был пьян, шел к амбару и обеими руками прижимал лис и соболей к груди. Оба купца тянули его за рукава в разные стороны. Толпа мылкинцев потешалась у дверей.

– Мне продай, водки дам, никогда трезвый не будешь, – уговаривал Ченза.

– В моем амбаре ханшин можешь всегда ведром черпать! – кричал Гао на ухо гольду.

Чензу так и подмывало подраться со своим председателем.

Тут кто-то крикнул:

– Русский едет!

На берег поднялись нарты, запряженные разномастными собаками. Держась за палку между упряжкой и нартой, легко шел на лыжах плотный, рослый человек с румянцем в обе щеки. Шапка, воротник и грудь его побелели. Багровую щеку под ветром обметал иней, брови и ресницы были белы.

– Отбира-а-ают! – вдруг заплакал Покпа.

– Что тут за драка? – весело спросил русский.

– А, Ванька… Бердышов! – закричали торговцы. – Здравствуй.

– Здорово!

– Хао! Хао!

– Батьго! А ты куда? – обратился Иван к Покпе.

– В амбар пошел. Меха уношу! Два купца торгуют, цену не дают.

– Дай-ка я погляжу. Эх, какие хорошие меха! Почему же не дают цены? Вот эту крестовку ты где поймал? Однако, на Сихотэ, там такие лисы попадаются. Ну, пойдем обратно в дом. Давай я за тебя торговаться буду. Помогу тебе продать эти меха.

– Нет… Я лучше унесу. Им некогда, они торопятся.

– Ну, что за шутки! Пойдем!

Иван как бы по-дружески обнял старого гольда, потом поднял его и при всеобщем смехе понес в дом. Гао и Ченза, отступя сажень, шли за Бердышовым маленькими шажками и переглядывались.

– Ты не трусь, – говорил Иван, сидя на кане. – Не хочешь продавать – не надо. Я только посмотрю, какой на ней крест. Ну, паря, чудо! Лиса шибко хорошая, крест черный, с серебром. Только бока потерты, как будто в упряжи она ходила. Ты не на ней из тайги ехал? Не ее ли запрягал?

– Лиса в упряжке! – усмехнулся Покпа.

– Ну, так скажи, что тебе за нее давали?

– Черт их знает! Ничего не говорят. У них цены нет. Только водки, дабы дают, а потом, когда пьяный будешь и уснешь, все заберут и уедут.

– Неправда, неправда! – воскликнул Гао.

– Все врет, – подхватил Ченза. – Я давал хорошую цену.

– Сколько?

– Моя большо-о-ой ему цена давал!

– Моя еще больше, еще лучше… А тебе, Ванька, куда поехал?

Бердышов ехал в Хабаровку продавать меха.

– Не отдавай им этих соболей даром, – говорил он гольду. – Пусть цену назначат. Если бы мне соболей надо было, я бы тебе кучу денег отвалил за них.

– Моя есть цена! – воскликнул Гао.

– Наша тоже есть цена! – вторил Ченза.

– На рубли, ну-ка, сколько?

– Рубли – такой цена нету. Наша другой деньга.

– Как это «наша другой деньга»? – передразнил Бердышов. – Ты где, в России живешь?

Ченза стал смотреть в потолок, щурился и что-то бормотал, как бы ведя счет. И тут же объяснил, что перевести его на русский он никак не может, но цену все же дает он Покпе хорошую.

– Наша ему цена сказала, – утверждал Гао и тоже что-то забормотал по-своему.

– Ладно! Не хотите на деньги – не надо! Развязывай мешки, давай ему за эту крестовку пшена десять мерок.

– Что еще скажи! – насмешливо ответил Гао.

– Не хочешь?

– Такой цена нигде нету.

– Ну, если нету, тогда Ченза берет меха. Что ты даешь? – обратился Иван к черноусому торгашу.

– Моя ничего не жалей. Его – как свой братка родной… Его долг большой прошлый год не отдал.

– Однако, ты хочешь обмануть!

– Зачем обмануть! Напрасно! Тебе чего пришел? – вдруг загорячился Ченза. – Это наш должник, наша сам буду торговать. Пошел отсюда к черту! Зачем мешаешь?

Кривой Покпа стоял, слушал спор и делал вид, что ничего не понимает.

– Они обдурить тебя хотят. Это уж обман, а не торговля. Ну, последний раз, какая твоя цена? – спросил Иван у Чензы.

– Его знай. Наша свой расчет.

– Ну, значит, все! Не сговорились, паря, жалко.

Бердышов вдруг схватил Чензу за шиворот и с такой силой швырнул его, что торгаш вышиб лбом дверь и вылетел на улицу.

– Паря, торговля закончилась!

Гао обрадовался.

– Вот шибко хорошо! Его давно так надо! Ваня, наша тебе как братка. Знакома, знакома давно. Вместе гуляй. – Но тут же торгаш заметался, увидев, что Иван хочет схватить и его. – Наша не трогай, наша с тобой приятели!.. Братка-а-а!.. – завизжал он.

Гао ухватил свою лисью шапку, нагнувшись и разбежавшись, мелкими шажками проскользнул под рукой Ивана и кинулся в дверь. Он обрадовался, выскочив на солнце живым и невредимым.

– Прогнали обманщиков! – оказал Иван и засмеялся.

– О-хо-хо!.. – звонко залился Покпа и вдруг ударился в слезы. – Как ты ловко их гонял…

Он чесал больной глаз и размазывал слезы.

Иван пообещал погостить у Покпы. Старик побежал в амбар за остатками своих мехов. Торговцы в огромных шубах ходили около нарт и перебранивались. Завидя старика, они дружно плюнули вслед ему.

– Товары у русских отравлены! Умрешь! – крикнул Ченза. – Скоро опять приедет нойон и отрубит тебе голову.