Я подхожу, беру конверт и открываю его. Он забит стодолларовыми купюрами. Я прячу его в свою сумочку и оставляю ее на столе.

– Софа, – указывает он.

Не уверена, хочет ли он, чтобы я легла на нее, так что я сажусь и скрещиваю свои ноги, но он требует большего. Уверена, он из тех людей, кому нужен полный контроль. Это я выяснила, когда читала его список.

Открыв другой ящик своего стола, мужчина достает оттуда несколько игрушек, включая плетку и изоленту. Мои ладони потеют, зная, что, скорее всего, будет больно, но это стоит каждого цента в моем кошельке.

– Нравится быть связанной? – спрашивает мистер Бельведер, разглядывая меня и удерживая какой-то странный предмет в своей руке.

До этого момента я не позволяла использовать на себе чужие игрушки. Конечно, каждый клиент, с которым я трахаюсь, должен быть проверен на различные отклонения, так что я знаю – он чист, но мне неизвестно, использовались ли эти игрушки на ком-нибудь другом. Всем, кто подписывал договор с Кэнди, говорили об этом. Но по какой-то причине, когда я вижу, как он вытаскивает все эти вещи, меня терзают сомнения, что он не слишком заботится о правилах и инструкциях.

Мой живот скручивает при мысли о том, что произойдет. У меня странное чувство, как будто должно произойти то, чего я не ожидаю. Интуиция подсказывает, что деньги могут не стоить этого. Наверно, сейчас уже поздно отказываться. Я должна быть терпеливой ради Кэнди. Я и раньше ошибалась в людях, мистер Бельведер не стал исключением.

Я пожимаю плечами, поигрывая с ним:

– Пробовала парочку вещей.

– И какая твоя любимая? – спрашивает он, вставая и подходя ко мне с изолентой в руках.

Когда дело доходит до таких вопросов, часть моей работы – думать быстро. Несмотря на то, что мне страшно, я говорю:

– В целом, мне нравятся ролевые игры, люблю ожидать того, что грядет. Если же ты спрашиваешь о подчинении, то мне нравится получать приказы от моего... мастера.

Я стараюсь сказать слово «мастер» как можно мягче, чтобы он знал, что я буду покорной.

Кажется, это работает, потому что я вижу, как мужчина облизывает свою губу.

– Разденься для меня. И сделай это медленно. По-настоящему медленно.

Встав перед ним, я снимаю свои вещи по одной, надеясь, что для него это достаточно медленно. И когда приходит время снять нижнее белье, он стонет.

– Станцуй для меня, – просит он.

Ради таких ситуаций я брала уроки стриптиза вместе с Моной. Мои движения не очень согласованы, но я стараюсь. В любом случае, не думаю, что его сильно уж заботят танцевальные движения, он просто хочет смотреть на мое покачивающееся напротив него тело.

Он почти пугает меня, когда громко приказывает:

– Встань на свои гребаные колени, шлюха.

Я делаю, что велено. Он стоит прямо передо мной, освободившись от своих трусов и брюк, оставив их болтаться на лодыжках.

– А сейчас соси мой член. Я хочу, чтобы ты держала свои руки на моей заднице. Тебе нельзя останавливаться до тех пор, пока я тебе не прикажу. Ты поняла меня?

– Да, сэр, – отвечаю я.

Когда мой рот начинает ласкать его совсем невнушительный член, он сжимает мои волосы и в основном сам делает мою работу. Из его стонущего рта временами вырываются оскорбительные слова, такие как «шлюха», «сучка». Он даже называет меня грязной пи*дой. Не знаю, сколько проходит времени, наверняка больше, чем я ожидала, но Бельведер начинает проталкивать свой член еще дальше в мою глотку, и если бы он был больше, я бы наверняка подавилась.

– Я собираюсь кончить в твой рот, драная сука, но тебе лучше не глотать. Ты меня слышишь?

Я киваю ему, неспособная ответить другим способом. Это уже перебор, но я думаю о тех деньгах, что лежат на его столе, и понимаю, что смогу сделать то, что он просит. Ну, в данном случае, приказывает.

Мужчина слишком крепко сжимает мои волосы, я чувствую сильную боль и невольно стискиваю зубы. И это заставляет меня случайно провести зубами по его эрекции. Он опускает свою руку вниз и сильно ударяет меня по лбу, заставляя упасть обратно на пол. Клиент смотрит на меня, возмущенный моим поступком. Я незамедлительно начинаю извиняться:

– Извините, мистер Бельведер. Я не хотела.

– Ты, бл*дь, смеешься надо мной? – шипит он сквозь зубы, – ты, мать твою, шлюха, тебе нужно знать, как сосать гребаный член.

– Я знаю. Я сделаю это для вас, – я знаю, что это может стоить Кэнди клиента, а возможно, и моих денег, что он заплатил.

Мужчина скалится, наслаждаясь моей мольбой.

– Да? – его голос глубокий, не потерявший своего требовательного тона, – встань на четвереньки, прямо сейчас.

Быстро развернувшись, я встаю так, как он приказал.

– Не двигайся! – кричит он.

Я не двигаюсь и не говорю ни слова. Он смотрит на меня пару минут, а потом очень сильно стягивает мои ноги изолентой. Затем я чувствую что-то вроде веревки на своих бедрах, но не смотрю. Мои мысли подтверждаются, когда он опускается на колени рядом со мной и оборачивает веревку вокруг моих запястий, тем самым связав их с ногами. Из-за этой ситуации я не чувствую себя хорошо, особенно после того, как он был так неосторожен с моими волосами, но он не бьет меня, так что я молчу. Он отрывает еще один кусок изоленты, заклеивая им мой рот. Ненавижу, что меня оставили без стоп-слова, которое должно было быть обязательным условием для нас обоих.

Рот мистера Бельведера приближается к моему уху:

– Я накажу тебя, – обещает он, и я понимаю, что мне не будет приятно.

Я плотно закрываю свои глаза, жалея, что не отказалась от этого клиента. Может быть, деньги этого не стоят. Конечно, не стоят, если он собирается быть таким жестоким. Но мне кажется, что прошло уже полчаса, а это значит, что я на половине пути, чтобы выйти за дверь вместе с деньгами, которые буду тратить несколько месяцев, и никогда не вернуться обратно.

Вздохнув через нос, я успокаиваю себя. «Ты можешь это сделать», – говорю я себе.

Не проходит и минуты, как он встает на колени позади меня. Он играет со мной немного, и это заставляет не бояться его прикосновений. Потом он толкает что-то в меня – что-то определенно непохожее на его член. Он груб... Очень груб.

Это больно.

Я сжимаю свои зубы, зажмуривая глаза еще крепче, и делаю лучшее, что могу – фокусирую свое внимание на чем угодно, кроме того, что происходит сейчас, кроме... Я не могу. Не могу сфокусироваться ни на чем. Это слишком больно!

Спустя несколько мгновений я чувствую, как что-то течет по моей ноге, и я почти уверена, что у меня идет кровь. Бельведер не замедляется и не ослабляет хватку, и я боюсь, что если попытаюсь прекратить это, то пожалею. И только по этой причине остаюсь неподвижной.

Он поднимается и отходит. Я использую эту возможность, чтобы сделать несколько глубоких вздохов через нос, но мне все сложнее и сложнее дышать. Я ничего не понимаю, пока несколько слезинок не начинают капать из моих глаз, из носа бежит, и мне начинает казаться, что я сейчас потеряю сознание.

И когда мужчина снова пристраивается сзади меня, я чувствую удар по своей коже. Он сильно бьет меня по бедру. Эта боль гораздо сильнее любой, что я когда-либо чувствовала. Через секунду я снова чувствую удар хлыстом по коже. Я не могу молчать. Крик вырывается из меня, но из-за клейкой ленты это больше похоже на вибрацию.

– Ох, тебе нравится? – спрашивает он.

Тот факт, что он думает, что я наслаждаюсь всем этим, делает его в моих глазах полоумным. На самом деле, он очень близок к определению «социопат».

Снова удар, на этот раз в то же место, что заставляет кожу гореть. Я поворачиваюсь телом в другую сторону, извиваясь, как только можно, не желая получить удар снова. Начинаю вертеть головой, надеясь, что он увидит, что я не могу больше терпеть. Я не могу. Это против наших правил. Он должен остановиться, когда я ему скажу, но, судя по тому, как он на меня смотрит, ему плевать.

Я не могу описать выражение его лица, это что-то среднее между полной злостью и ярым возбуждением. Мужчина делает шаг вперед, возвышаясь надо мной. Я не чувствовала себя такой потерянной и запутавшейся с того дня, как нашла своих родителей мертвыми в их спальне несколько лет назад. Маленькая девочка внутри меня когтями пытается вырыть путь наружу, умоляя, чтобы все это закончилось. Но он этого не видит или ему все равно.