Хоук и О’Рин неторопливо завели разговор:

— Как меня уже это все достало… — дворф лежал на кровати и смотрел в потолок. — Вампиры, артефакты, тупые орки со своей тупой войной… Мне бы завершить контракт у Эйрина, купить дом в Дунгораде и заняться каким-нибудь делом. Я уж точно не тупее его и смогу, что-нибудь придумать.

— Например? — Хоук лежал на кровати в позе звезды и смотрел на каменный потолок, освещаемый пламенем лампы.

— Ты знал, что до работы наемником, я был мастером по изготовке арбалетов? — спросил дворф.

— Откуда же мне это было знать, дружище? — удивился Хоук. — Мы почти шесть месяцев работаем вместе, но поговорить по душам нам пока не довелось.

— Самые лучшие арбалеты те — что могут свалить фростбира одним выстрелом. И поверь мне, в молодости я таких изготовил сотню, если не меньше.

— Хочешь сказать, что ты мастерил самые лучшие арбалеты?

— Не просто лучшие: мои изделия были убойными, быстрыми и надежными. Кстати… одну из лучших своих работ я оставил себе. — О’Рин взглянул на кожаную сумку на полу.

— И что ты собираешься с ними делать?

— Найму подмастерья и буду показывать «зелени», как делают оружие настоящие мужчины! Создам целое производство. Ты представь вот! Во всех Северных землях, в каждом оружейном магазине на запрос: «мне нужно оружие дальнего боя, побольше да поубойнее» — все торговцы единогласно будут отвечать: «Ага! Так это вам требуются Дунгорадские арбалеты искусного мастера О’Рина!» — в голосе дворфа звучала искренняя гордость и вдохновение. Хоук улыбнулся и спросил его:

— А что тебе мешало сделать это до начала контракта с Эйрином? Почему ты вообще бросил ремесло?

— Старик! Для того, чтобы сделать хороший арбалет — требуется минимум месяц! А у меня никогда не было достаточно ресурсов и терпения, чтобы выпускать их партиями. Да и Дунгорад — такой город, что стоит тебе обзавестись парой монет, как те сами по себе спускаются в карманы владельцев таверн и закусочных! Вот и как не старался, вечно все деньги уходили то на одно, то на другое… — дворф почесал лысый затылок. — Ну а я то, в молодости был разведчиком! И тут подвернулся Эйрин со своими тайнами. Я сначала подумал, что бред все это — вампиры эти. Ну, перебили же их всех с полвека назад? Мне тогда показалось, что Эйрин немного сошел с ума. Я уже было хотел отказаться, как тот свалил мне на стол такой мешок с монетами, что глаза на лоб полезли. Вот я и бросил свою лавку. Эх… Ничего. Скоро, я уверен, вся эта история с вампирами благополучно подойдет к концу. Вот тогда и заживу, как с молодости мечтал… — в звонком голосе О’Рина появилась легкая хрипота.

— Эх… а где мои годы.

Дворф повернулся к старому эльфу.

— И где же? — спросил он его.

— Ты ведь знаешь о Гвардейцах Элвенстеда?

О’Рин, не веря своим ушам поднялся с кровати и присел на край матраца.

— Да ладно?! Ты?! Бывший Гвардеец? — с удивлением спросил дворф. Хоук повернулся к нему и расплылся в улыбке:

— Ага. Самый настоящий.

— Расскажи, каково это, служить в Элвенстеде всю свою молодость?

— Ну, не всю! Гвардия тогда ещё только основалась Верховными Старейшинами и обучение было не таким тяжким и длительным, как сейчас. Конечно, было сложно. Стрельба, тренировки, военное ремесло… Стрельба, тренировки, военное ремесло — год за годом, одно и тоже. Но, у меня нашлось место и для залетов: произвольный уход из казармы, драка с Верховным Старейшиной, поджог оружейной… Пару раз меня даже кидали в темницу на продолжительный срок. О’Рин, чего только не было за десять лет службы…

— Мда-а… — дворф с грустью вздохнул.

— В общем-то… Я ни о чем не жалею. Навыки, полученные мною в Гвардии не раз пригодились в бою. У меня есть сыновья в Элвенстеде, и они сейчас учатся в разных институтах города. Они живут в поместье, которое мне когда-то подарили за службу. Одна беда есть…

— Какая?

— После Гвардии, обычная, городская жизнь уже не по тебе. Лет двадцать назад, я ещё находил умиротворение в драках и работе по найму, но сейчас… — Хоук задумался. — На старости лет, я понимаю, что все это уже приелось. Мой век подходит к концу и хочется принести пользу молодому поколению. Сделать ещё раз в своей жизни, что-то действительно значимое и важное.

— Почему ты тогда подписал контракт с Эйрином, а не вступил на службу в Черный оплот?

— Долгие годы жесткой дисциплины навсегда оставили во мне отпечаток. Я больше не выношу порядка и не горю желанием кому-либо подчиняться. Черный оплот — своеобразный орден: с собственными принципами и сводом правил. Они создают видимость того, что действуют на благо народа Северных земель, но на самом деле преследуют сугубо личные цели, создавая «перерожденных» и занимаясь поиском могущественных артефактов. А это, не совсем то, что я ищу. Понимаешь?

— Да. Но ведь и Эйрин находится в поисках того самого «волшебного лекарство» от всех бед. Почему тогда ты пошел на службу к нему?

— Он молод, умен и руководствуется разумом. Когда я смотрю на этого юношу, мне вспоминается молодость. Может быть, в этом все дело. — эльф снова развалился на уютной кровати. В комнату постучалась Элинсин:

— Шоколадные штрудели с какао! — звонким голосом сказала она.

— Эх… — О’Рин кряхтя спустился с кровати и открыл дверь. Перед ним стояла Элинсин в два его роста и с улыбкой держала поднос с горячей выпечкой и сладким напитком.

— Как вы и заказывали, господа! — сказала эльфийка и вежливо закрыла за собой дверь.

— Пончики, тортики, шоколад… — О’Рин, когда ты остановишься?

Дворф положил поднос на столик и уселся с довольной улыбкой на стул:

— Когда перестану влезать в дверь! Ха-ха!

— Судя по тому, как много ты ешь, речь идет о главном входе в Дунгорад.

В комнате раздался звонкий смех. Спустя мгновение, старый эльф присоединился к трапезе.

Фаргон сидел у окна и смотрел на то, как жители с улиц постепенно возвращаются в свои дома. Он снял надоевший капюшон, который постоянно скрывал его глаза и волосы. Черные и гладкие, они были собраны в низкий хвост. Мартин лежал на кровати, положив руки за голову и согнув одну ногу в колене.

— Как тебе эта Элинсин? — спросил он с тонкой ноткой любопытства.

— Что? — Фаргон уже давно не думал о женщинах, да и последняя из тех, что всплывала в его подсознании, была покойная возлюбленная.

— Эльфийка, что работает здесь. — уточнил Мартин.

— Она тебе нравится? — спросил Фаргон с улыбкой.

— Она ничего. — эльф засмеялся. — А у тебя был любовь?

— Я не хочу об этом говорить, Мартин. — Фаргон поменялся в лице.

— Как скажешь, мой друг. Уже придумал, чем вооружишься на пути в Чертоги воителя?

— Пока нет. Я ещё не успел выбросить старую броню. — Фаргон посмотрел на Мартина. — Меч, что ты дал мне — хорош. Но, Эйрин нам здорово заплатил, а значит, я достану себе что-нибудь более совершенное, чем твоя зубочистка. — Фаргон задумался. — Знаешь, у меня был друг, Сарэн. Ты… нашел его тело в пещере Алого листопада, там же, где спас мою жизнь. Помнишь?

— Да, помню. — ответил эльф виляя ногой.

— От Сарэна остался дубовый арбалет с эбонитовыми плечами — подарок Нок’Тала после битвы при Железной хватке. Дромис оставил его на хранение в архивах Черного оплота. Если у дворфийских кузнецов я не найду ничего более достойного, то заберу его себе, когда поскачу на юг.

— А каким ещё оружием ты владеешь? Я вот люблю спаренные кинжалы, копья… Кстати, именно им я убил ту тварь, что прокляла твою кровь.

— Ага… освященным. Я помню. Как ты успел заметить, я неплохо сражаюсь в ближнем бою. Но мне нравятся и хорошие надежные луки. — Фаргон улыбнулся. — Однако сердце мое принадлежит тяжелым двуручным мечам.

— Во-от! — Мартин оживился. — Это уже совсем другой разговор. Таким оружием можно разрубить орочьего берсерка надвое. Даже фростбир не устоит перед несокрушимой силой Рофданхемского мастера двуручного меча. — эльф задумался. — И хорошо ты им владеешь?