Отойдя метров на двести от бригады, Олег сказал Урагану:

— Пили это дерево. Только не до конца, чтобы оно не свалилось.

Ничего не понимая, Виктор молча надпилил дерево до половины.

— Теперь пили эту сосну, — указал он на следующее дерево.

— Что за дела? — удивился Осинин.

— Потом все объясню. А теперь вот это дерево, короче, ты должен подпилить одиннадцать деревьев.

Страшная догадка пронзила мозг Осинина, словно электрическим током. Он является соучастником убийства! Кабан решил повязать его кровью, но зачем?

— Все, пошли, — сказал ему Олег, когда Осинин подпилил все деревья. — Никому ни о чем, понял?

— Конечно…

Когда они подошли к собригадникам, те уже заканчивали чифирить.

— А вы где были? — спросил их Гиви.

— Да по нужде, — засмеялся Кабан. — Вчера ведь объелись вольного сала.

— Вот, чифирните, — поставил Гиви перед Виктором недопитый чифирбак.

Кабан подошел к Гиви и что-то прошептал ему на ухо. Тот сделал большие глаза, но ничего не сказал, а лишь угрюмо кивнул.

— Так, всем разойтись по участкам, — скомандовал Гиви. — Почивалов и Осинин пойдут на просеку.

— А что мы там будем делать? — спросил Почивалов.

— Балдеть, — спокойно сказал Гиви. — Сучки обрубать. Сегодня отдохнешь.

— Годится, — улыбнулся Почивалов, и его лицо исказила гримаса. Он молча повернулся и, довольный, направился к просеке.

«Охренеть надо, — подумал Виктор. — Это ведь как раз то место, где подпилены сосны».

Он решил было пойти за Почиваловым, но сомнения глодали его. Сделав несколько шагов, он остановился и обернулся. Кабан и Гиви в упор смотрели на него.

Осинин все понял. Он подошел к ним и спросил:

— Мне там долго быть?

— У тебя есть часы? — Да.

— Ровно через десять минут уйдешь под любым предлогом с просеки. Почивалов должен обязательно находиться там. Иначе все сорвется.

Осинин понимал, что он является соучастником убийства, но не знал, как поступить.

«Хотя Почивалов и был ярой сукой, но все же это человек. Хотя разве это человек? Одно только название. Может, предупредить Почивалова? Тогда мне тоже хана. Мне этого не простят, да и побег сорвется, ведь Кабан хорошо знает тайгу, почти местный житель, — натужно размышлял про себя Осинин. А, может, Почивалов выживет или спасется», — подумал Виктор.

— Ты чего это такой угрюмый? — осклабился Почивалов. — Жена не удовлетворила?

Эти слова вывели Виктора из размышления, и он бегло взглянул на часы. Прошло уже более 13 минут.

— Живот замучил. Я сейчас приду.

— Чифирнуть лучше принеси.

— Хорошо, я сейчас мигом, — и Ураган быстро отошел от опасного места.

Через несколько секунд он услышал страшный шум падающих сосен. Одна из ветвей слегка все же задела его. Сквозь кусты он увидел, как Почивалов дико вскочил. В глазах его был животный страх. В последнее мгновение он, видимо, все понял, но не успел пробежать и двух шагов, как тяжелая сосна накрыла его, раздавив, словно мышь.

Осинину стало жутко. Он подбежал к тому первому дереву, которое подпиливал по указке, и увидел Кабана, уходящего с багром, которым валят и толкают плохо подпиленные деревья.

Нагнав его, спросил:

— Ты что наделал?!

— Все правильно, — процедил сквозь зубы Кабан. — Сейчас мы свалим.

— Так ведь нас сразу же хватятся.

— Вот именно, не сразу хватятся. Часов эдак через шесть-семь. Не раньше, пока хипиш не уляжется.

— Так ЧП ведь произошло, убийство!

— Всего лишь навсего несчастный случай. Это недоказуемо. Ты все взял с собой? Рюкзак ведь надо взять с продуктами.

— Я уже все перетащил.

— А Стропила где?

— Он ждет уже нас с вещами.

Через несколько дней беглецы были уже далеко от зоны. Они пробирались на запад. В Белоруссии, как говорил Кабан, у него есть надежные места. У него была карта, и он уверенно ориентировался по ней.

Шли преимущественно ночью, а днем, выбрав уютное место, отсыпались. Все было бы хорошо, если бы не непредвиденный случай.

На шестой день, когда все спали, словно убитые, какой-то зверек утащил у них небольшую сумку с шоколадом, сигаретами, чаем и картой!

Все были в страшном унынии, особенно Кабан, который казнил и проклинал себя за то, что положил карту в карманчик сумки.

— Зачем мне это надо было? — ворчал Олег. — Ведь всю дорогу держал в кармане, а тут, на тебе, стоило положить в сумку — сперли. Закон подлости! Не столько жалко чая и сигарет, как карты. Что нам теперь делать?!

Осинин предложил на первое время делать трубки на деревьях, чтобы снова не возвращаться к ним, а идти уже днем на свой страх и риск, ориентируясь по солнцу.

Шли дни, продукты уже почти кончились, а никакого населенного пункта все еще не было видно.

Еще через несколько дней, когда уже совсем кончилась мазута, стали питаться лесными ягодами.

Однажды Стропила чуть не плюхнулся в болото, он резко прыгнул в сторону и подвернул ногу. Теперь он еле волочился, что вызывало сильное раздражение у Кабана.

Олег стал незаслуженно придираться к Толику, тот беззлобно огрызался, но вот эта-то беззубость, как ни странно, больше всего и бесила Кабана.

Но Виктор не вмешивался и молчал, экономя силы. «Чему быть — того не миновать», — философски размышлял он.

Проснулся он перед рассветом от дикого крика, который жутким эхом разнесся по тайге. Виктор ошалело раскрыл глаза, и его взору предстала страшная картина: в кустах, забрызганных кровью, лежал с перерезанным горлом, жадно хватая воздух ртом, Стропила. Из раны фонтаном била алая кровь.

Он что-то пытался сказать Урагану, показывая пальцем на Кабана, который с ножом в руках угрюмо сидел на пеньке.

Через несколько секунд, так и не сказав ни слова, он безвольно запрокинул голову. Ураган подбежал к нему, пытаясь перевязать рану, но Стропила приказал долго жить.

— Ты что наделал?! — с ужасом и гневом закричал Ураган. — Тварь! За что убил пацана?!

Он медленно подходил с налитыми кровью глазами к Кабану с одним желанием задушить его или растерзать.

Кабан поднялся и отошел в сторону, выставив вперед нож с засохшей кровью.

— Хочешь, чтобы я тебя тоже завалил? — хладнокровно и спокойно проговорил Олег.

Только тут Виктор понял, что он безоружен. Он машинально сунул руку в карман, где лежал его нож, но его там не оказалось. Положение было безвыходное.

Но в планы Кабана, видимо, не входило убивать Урагана. Он был ему нужен, иначе он его сразу бы замочил. Виктор это понял и в бессильной ярости выдавил из себя:

— За что ты его, сволочь?

— Он оскорбил меня. И получил свое. Успокойся. А если будешь меня оскорблять, я тебя тоже пришью. Последний раз предупреждаю. Ты же был в крытке и знаешь, что такое борьба за выживание. Он меня действительно оскорбил, ты же спал и ничего не слышал!

Виктор знал, что Кабан врет. Он сразу оценил обстановку и определил, что никаких следов борьбы не было: трава и кусты примяты не были. Кабану пришла мысль убить Стропилу, потому что давно уже кончилась еда, и он спонтанно решил использовать Толика в качестве коровки, хотя это первоначально и не входило в его планы. Точно так же это чудовище может поступить и с Осининым. И окончательно удостоверившись в своих предположениях, сделав вид, будто готов примириться с ним, спросил обреченным тоном:

— А что теперь будем делать, Олежка?

— Как что? Не пропадать же добру. Раз так получилось, надо вырезать мясо, пока он еще не закоченел.

Ураган медленно подошел к кустам, где спал, и увидел выкидной финский нож, выпавший ночью из его брюк. Он незаметно поднял его и нажал на кнопку. Лезвие ножа молниеносно выпрыгнуло с левой стороны ложа и приобрело Угрожающий вид остро отточенного стилета.

— Ну что, Кабанюга, завалить тебя, мразь, Каннибальское отродье?! А?

Кабан молча отступил. Он чувствовал себя После ночного бдения утомленным и ослабленным. Ему не выгодно было сейчас вступать в схватку с Ураганом, потому что он чувствовал, что Осинин зарежет его, да и убивать он мог только исподтишка.