— Это твое личное дело, — отмахнулся детектив. — Как мне его установить? И куда?

Тайрелл пожал плечами, поглядев на столь невпечатлительного собеседника.

— Да можете куда угодно его пихнуть! — радушно усмехнулся Грин, явно считая, что его манера речи должна вызывать у собеседника, как минимум, улыбку. Стивен ничего забавного в хамоватых репликах Тайрелла не находил и едва удерживался от того, чтобы сделать ему замечание. Впрочем, он еще во время предыдущих встреч с этим индивидом убедился, что читать ему мораль бесполезно.

Не получив в ответ на свой воодушевленный возглас никакой реакции, Грин заметно поник и заговорил, плохо скрывая обиду.

— Главное разместить жучок в то самое помещение, которое хотите прослушать. Лишь бы его не заметили. Я его настроил, так что ничего крутить и вертеть вам не надо. Эта малышка сделает все за вас.

— И я буду слышать все, что происходит в помещении?

— Так точно, — самодовольно осклабился Грин. — Все до последнего слова.

— Что ж, это именно то, что нужно, — Монро ударил себя по коленкам, готовясь встать, однако понял, что поспешил, потому что Тайрелл Грин был еще совершенно не готов выезжать. Тяжело вздохнув, детектив осуждающе посмотрел на молодого человека. — А теперь приведи себя в порядок и поехали. Время не ждет.

46

В морге Мемориальной городской больницы было непривычно темно, и Грейс Конвей не сразу сумела заставить себя пройти по погруженному во мрак коридору.

Вот ведь Стивен со своими байками про вампиров нагнал паранойи! — отругав себя за необоснованные страхи, подумала Грейс, стараясь взять себя в руки и проделать столь нежеланный путь.

— Доктор Маркес? — окликнула она, осторожно продвигаясь впотьмах.

— Детектив Конвей! — тут же отозвалась темноволосая и смуглая женщина средних лет, появившись в поле зрения. — Заходите. Feliz Navidad![6]

— И вам счастливого Рождества, — криво усмехнулась Грейс. — Впрочем, это Рождество у меня выдалось не самым счастливым, и, думаю, вы знаете, почему.

Доктор Маркес вернула детективу усмешку и кивнула.

— Еще как знаю. И хочу сказать, что ту еще задачку вы мне привезли с этим телом! Родителям этого мальчика я очень сочувствую… не представляю, какой ужас они испытали, увидев его таким.

Грейс поджала губы, боясь, что доктор Маркес вновь начнет рассказывать ей о своих сыновьях и намекать на то, что нужно ловить счастливые годы материнства, пока не поздно, однако на этот раз обошлось.

— А почему у вас здесь так темно? — осведомилась детектив, окинув взглядом морг, вновь показавшийся ей зловещим.

— Боюсь, только при таком освещении… точнее, при его отсутствии можно сохранить хоть что-то от тела Криса Келлера.

— В каком смысле? — нахмурилась Грейс, тут же забыв про темноту.

— В том смысле, детектив Конвей, что тело этого юноши под ультрафиолетом разлагается буквально на глазах. Его состояние под освещением существенно ухудшилось, пока с него снимали одежду и фиксировали биологические характеристики. Моя ассистентка едва удержала свой давний ужин в желудке, когда увидела, с чем мы имеем дело. Насчет освещения мы быстро определили, что оно существенно влияет на состояние тканей, поэтому работали с минимальным светом и в защитных костюмах. Собственно, особые условия пытаемся поддерживать до сих пор почти на всем этаже морга. В прозекторскую сейчас доступ и вовсе закрыт.

Грейс непонимающе покачала головой. Тереза Маркес слыла житейской сплетницей и обожала сгущать краски, когда дело касалось чужих отношений, но в своей профессиональной деятельности обыкновенно давала трезвые и взвешенные оценки. Отчего же она описывает состояние тела Криса Келлера таким жутким? И зачем такие предосторожности? Грейс не могла этого понять, учитывая то, что ей довелось видеть тело убитого юноши в Гудленде, и в нем не было ничего, что могло бы повергнуть ассистентку патологоанатома в такой шок. Разве что Тереза Маркес соблаговолила взять себе в ассистентки совершенно неопытного интерна-первогодку?

— Вы хотите сказать, что тело держали в какой-то агрессивной среде, которая послужила… гм… ускорению разложения?

Доктор Маркес нахмурилась.

— За тридцать шесть часов таких изменений все равно наступить не могло, детектив Конвей. Среда, конечно, может быть и впрямь агрессивной, но от разъедающих жидкостей, к примеру, остались бы иные следы, и на одежде это бы тоже сильно сказалось. Вообще говоря, если бы не одежда, я бы почти сразу уверилась, что этот молодой человек умер не день и не два назад, а значительно раньше. В тех условиях, в которых приходилось делать вскрытие и при том состоянии, в котором к нам попало тело, точные выводы делать сложно. Но вряд ли его переодевали перед тем, как оставить у того мотеля. Да и к тому же, по отчету с места преступления можно сделать вывод, что тело не переносили.

Грейс передернула плечами.

— Признаков переноса не обнаружили, все верно.

— Добавлю, что с момента обнаружения тела и до вскрытия состояние его сильно ухудшилось, и я даже поначалу решила, что имеет место какое-то несоответствие, потому что нам привезли тело, которое буквально разлагалось на глазах, а в протоколе с места преступления описано тело в довольно… гм… сносном состоянии. Но не думаю, что вы с детективом Монро допустили бы подобную путаницу.

Услышав имя напарника, детектив Конвей поняла, что невольно оказалась на опасной дорожке: за время их совместной работы доктор Маркес уже не раз намекала ей, что Стивен Монро стал бы прекрасным кандидатом в мужья. Грейс не хотелось в который раз объяснять этой неумолимой сплетнице, что для подобных рассуждений сейчас не время и не место.

— Не допустили бы, вы правы, — вздохнула детектив. — Если вы не против, давайте более предметно поговорим об осмотре тела. Что вы обнаружили? Для начала я хотела бы узнать, принадлежит ли кровь на лице трупа самому Крису Келлеру…

Доктор Маркес одобрительно улыбнулась: она любила, когда собеседник верно улавливает ход ее мысли.

— Как раз с этого и собиралась начать, детектив Конвей. Нет, кровь на лице Криса Келлера принадлежит не ему — она принадлежит даже не одному человеку, а нескольким, судя по химическому составу. Также следы чужой крови обнаружены и в ротовой полости. Там же найдены застрявшие между зубами мелкие частицы человеческой кожи. У меня сложилось впечатление, что перед смертью этот юноша довольно успешно пытался укусить нескольких человек…

Грейс почувствовала, как по спине пробежала нервная дрожь.

Боже, неужели Стивен мог оказаться прав?..

Доктор Маркес испытующе смотрела на свою собеседницу, ожидая ее комментариев.

— Вот как, — только и сумела выдавить из себя Грейс. — А… что с самим трупом? Что выявили при вскрытии?

Доктор Маркес с готовностью кивнула.

— Все трупные изменения на теле Криса Келлера — поздние. Наблюдается частичное размягчение тканей, в левой и правой подвздошных областях — разжижение. Гнилостные изменения распространились на левую и правую поясничную области, проникли в гипогастрий и эпигастрий, началось образование гнилостной венозной сети характерного грязно-зеленого цвета. В области живота, мошонки и кистях рук началась трупная эмфизема, однако мне странно, что она не затронула при такой скорости лицо. В области левого виска сильные некротические изменения, при этом огнестрельное ранение на правом виске выглядит — относительно других участков тела — вполне сносно.

Грейс удивленно округлила глаза.

— В чем дело, детектив? — прервалась Маркес.

— Н-нет, ни в чем, просто… вы, конечно, упоминали, что тело в плачевном состоянии, но я никак не ожидала, что оно могло попасть к вам в настолько плохом виде. Мы наблюдали трупные пятна, их было видно еще на месте преступления, но вы явно описываете труп, который, скажем так, залежался.