Петр Гармаш

ШТУРМ КОРФУ

«ЭСКАДРЕ БЫТЬ ПОД ПАРУСАМИ!»

Подгоняемые свежим ветром, спешат и спешат, вздымаясь и опрокидываясь, крутые темно-серые волны. Сбросив белые пенистые гребни, они поднимаются снова и снова, продолжают свой бег. Черноморская эскадра — тяжелые линейные корабли, ходкие парусные фрегаты и другие суда — шла походным порядком, держа курс на Севастополь. Позади остались три месяца плавания, напряженного курсирования в северо-западной части Черного моря, между Севастополем и Одессой.

Впереди шел, то зарываясь в крутую волну, то поднимаясь над беспокойным морским безбрежьем, флагман, 84-пушечный линейный корабль «Святой Павел» — самое крупное и мощное военное судно черноморцев. На его грот-брам-стеньге плескался на ветру флаг командующего Черноморским корабельным флотом[1] вице-адмирала Федора Федоровича Ушакова. Сам адмирал по обыкновению находился на шканцах[2]. Был он среднего роста, крепко сбитый, с крутыми покатыми плечами; крупное, огрубленное морскими ветрами и солнцем лицо выражало твердость воли, решительность. Время от времени, поднимая к глазу подзорную трубу, адмирал наблюдал за кораблями, изредка отдавая короткие приказания, которые тут же передавались на суда условными сигналами.

Шло лето 1798 года. С тех пор, как в 1790 году вице-адмирал Ф. Ф. Ушаков был назначен командующим корабельным флотом, эскадра регулярно с наступлением весны оставляла севастопольские бухты.

Место для истинного моряка — море, любил повторять Ушаков. Для него самого оно давно стало родной стихией, хотя родился он вовсе не в морской семье и далеко от моря.

Федор Федорович был всецело предан флоту. Имея основательную теоретическую подготовку, он прошел хорошую школу военно-морской службы на Азовской флотилии во время русско-турецкой войны 1768–1774 годов, а затем на Балтийском флоте. Довелось ему участвовать и в экспедиции на Средиземное море. На Черноморский флот пришел в 1787 году, будучи уже зрелым морским офицером. Именно здесь, на Черном море, во всей полноте раскрылся его организаторский и флотоводческий талант, здесь проявил он себя как выдающийся новатор в военно-морском искусстве.

Особую заботу Ушаков проявлял о боевой подготовке экипажей кораблей, об их морской закалке. За годы своей флотской службы он убедился, что именно в морских походах приходит боевая зрелость к «служителям», как тогда называли матросов, и к их командирам — офицерам. И в каждом плавании на эскадре проводились артиллерийские и парусные учения, отрабатывались тактические приемы.

Для такого внимания к высокой выучке экипажей была и особая причина. Турция, проводившая агрессивную политику против России, имела более сильный флот, ее корабли, строившиеся французскими и английскими инженерами, обшивались медью, вооружались медными пушками. На ходу они были более легкими, чем русские, нередко построенные наспех, из сырого, невыстоявшегося леса, обшитые досками, отчего корпус быстро обрастал ракушками. Да и по числу судов и пушек турки во всех морских сражениях, происходивших на Черном море, имели значительный перевес. Однако Ушаков считал и не раз доказал на деле, что и такого сильного противника можно, побеждать, если применять новую, маневренную тактику ведения боя, превосходить его в быстроте и четкости выполнения маневра, в управлении парусами, в скорости и меткости ведения прицельной стрельбы. А все это приходит в длительных учебных плаваниях, в упорном ратном труде…

На этот раз, весной 1798 года, адмиралу пришлось раньше обычного вывести эскадру в море. Еще зимой, в феврале, император России Павел I, вступивший на престол два года назад после смерти Екатерины II, предписал ему привести в боевую готовность Черноморский флот на случай, если Турция, противившаяся утверждению России на юге, развяжет новую войну. Оттоманскую Порту[3] не покидала надежда вернуть некогда захваченные ею земли Северного Причерноморья и. потерянные затем в результате войн с сильным северным соседом.

Впрочем, дело было не только и даже не столько в самой Турции. Серьезные опасения России вызывали прежде всего действия Директории, Франции, которая в своих захватнических целях устремлялась все дальше на восток Средиземноморья и могла, используя султанскую Турцию, проникнуть в Черное море.

Было еще одно обстоятельство, толкавшее Павла I к выступлению против Франции. Он считал Директорию такой же ненавистной ему революционной «гидрой», как и Конвент, и видел свою священную обязанность бороться против нее.

Россия готовилась к войне. В апреле Ушаков получил приказ, в котором император повелевал «выйти в море и занять крейсерством от Севастополя до Одессы, прикрывая все берега свои, буде французская эскадра покусилась бы войти в Черное море». Вслед за тем последовало еще распоряжение: в случае появления французской эскадры, «немедленно сыскав оную, дать решительное сражение»[4].

Европа с напряжением и опаской следила за событиями, происходившими во Франции.

Великая французская революция 1789 года, ее Конвент, покончившие с изжившей себя феодально-абсолютистской монархией и учредившие затем республику, были враждебно встречены монархическими государствами Европы, в том числе и русским самодержавием. Еще при Екатерине II был заключен русско-английский военный союз, направленный на объединение реакционных сил Европы против французской революции, которая не только освободила французов от власти короля и помещиков, но и нанесла удар по всему феодальному миру. Французская армия, на штыках которой сверкали отблески недавней революции, разгромила вторгшиеся во Францию войска Пруссии, Австрии и некоторых других монархических государств, а затем сама перешла границы и стала одерживать новые победы, освобождая народы от засилья королей и дворян и устанавливая в этих странах республиканское правление.

Однако после того, как в июле 1794 года крупная буржуазия совершила термидорианский переворот и образовала Директорию, что положило конец Великой французской революции, Франция из страны-освободительницы народов постепенно превратилась в страну-завоевательницу. Она присоединила к себе Бельгию, часть Голландии, Рейнские земли, некоторые другие области.

В 1796 году основные военные действия развернулись в Италии, где французская Южная армия под командованием молодого генерала Наполеона Бонапарта одерживала одну победу за другой.

В ходе войны во Франции стремительно росли новые талантливые полководцы. Наполеон Бонапарт — один из них. Скромный капитан республиканской армии, выходец из семьи небогатого корсиканского адвоката, он, после того как в декабре 1793 года отличился при освобождении Тулона от монархистов и англичан, якобинским правительством был произведен в бригадные генералы. А через два года, уже при Директории, новоиспеченный военачальник, подавив мятеж монархистов в Париже, получил назначение командующим Южной армией.

В апреле 1796 года французские войска под его командованием преодолели Альпы и вступили в Северную Италию.

Всего несколько дней понадобилось Бонапарту, чтобы покончить с Пьемонтом (Сардинское королевство) и принудить его к подписанию выгодного для Франции мира, а затем в нескольких сражениях он сокрушает австрийскую армию, служившую оплотом реакции на Апеннинском полуострове.

Южная армия отличалась высокой маневренностью. Она не имела громоздких обозов — снабжение ее Бонапарт возложил на жителей покоренных городов и сел. Собирая свои войска в кулак, Наполеон наносил по противнику стремительные удары и добивался ярких побед над отнюдь не бездарными австрийскими генералами. Император Австрии Франц вынужден был запросить перемирия, а 7 октября 1797 года[5] Бонапарт продиктовал ему условия мирного договора, которым, в частности, предусматривалось и разделение Венецианской республики, оккупированной французскими войсками.