Маргарет не ответила. Когда я присмотрелась к ней, то увидела, что её глаза были бледными и молочного цвета. Её слова были не пустой болтовнёй, а пророчеством.

Я слышала столько предсказаний, что хватит на всю жизнь. Теперь я хотела получить ответы.

— Чего мне это будет стоить, Маргарет? Назови цену. Скажи, как мне всё это остановить.

— Это нельзя остановить, можно только изменить. Ты не можешь спасти всех.

Я замерла.

— Кого? Кого я должна спасти?

— Ты не можешь, — сказала она, её руки нащупали мои. — Ты не можешь спасти всех. Ты должна слушать.

— Я слушаю. Прошу тебя, — умоляла я, — скажи, кто это. Скажи, как мне его спасти.

— Слушай, а потом говори, — она обмякла, в то время, как Люк уже нёсся вверх по лестнице, и мы вместе положили её на пол. Её кости казались хрупкими, полыми, как кости птицы.

— Я не понимаю, — сказала я, и учитывая мою беспомощность, меня всё больше охватывала паника. — Маргарет. Прошу. Я не понимаю.

Люк взял её руки в свои и что-то тихо пробормотал на французском, потом отошёл в сторону, пропуская к ней Доминика. Маргарет зашевелилась и открыла глаза.

— Со мной всё в порядке, глупый. Я просто упала. Это был тяжёлый день.

— Я отведу тебя домой, — ответил Доминик. Прежде чем затянуть её в Межпространство, он одарил меня вопрошающим взглядом.

— Что она сказала? — потребовала ответа Орла.

Я колебалась. Если бы я была наедине с Люком, я бы всё ему рассказала, но поведать об этом Кварторам показалось мне не лучшей идеей. Что, если слова Маргарет были последней подсказкой, и Паскаль разгадает правду о магии? Что, если один из них был тем, кого я, по словам Маргарет, не смогу спасти? Хотя она и сказала мне, что нужно говорить, но я не была готова рассказать им всё.

— Ничего, — ответила я. — Мы говорили о нападении и о Серафимах, и она сильно разволновалась. Это всё.

Они явно мне не поверили, но я одарила их моей самой невыразительной и неискренней улыбкой, больше не сказав ни слова. В конце концов, они отошли, чтобы продолжить надзирать за восстановительными работами, но с очевидным подозрением оглядывались на нас назад.

Люк, повесив плечи, сел на край сцены.

— Она оправится, — сказала я и села рядом. — Это было пророчество.

— Я так и подумал. Этот талант очень странный. Такой непредсказуемый.

— Как ты думаешь, что вызвало это видение?

В последний раз её транс спровоцировал всплеск магии. Однако сегодня таково всплеска не было.

— Может быть ты? Нападение? То, что она коснулась стола? — он недовольно фыркнул, глядя на разрушенный зал собраний. — К чёрту, я не знаю. Это Паскаль учёный, а ты ничего ему не рассказываешь. Со мной ты хочешь поступить также?

Я прижала колени к груди, обхватила их руками и ушла в себя, как черепаха прячется в своём панцире, как будто, если сохраню тайны, то смогу предотвратить катастрофу. Но я знала, что это не так и снова опустила руки, а ноги свесила с края сцены. Краем глаза я увидела разбитый стол, зазубренные края дерева, безжизненные символы. Язык магии был уничтожен.

— Она сказала, что я не смогу спасти всех.

— Кого?

— Я не знаю. Она говорила много разного. Говорила о направлениях, которые для меня закрылись и о высокой цене, которую придётся заплатить за мой выбор. Она сказала, что я могу изменить вещи, но не остановить их. Что я должна слушать и что должна говорить.

Я пожала плечами и раздражённо продолжила хриплым голосом:

— В этом нет смысла. Можно делать либо то, либо другое, но не обе вещи одновременно.

— Кого слушать?

— Полагаю её.

Я положила голову ему на плечо, не уверенная, ищу ли я утешения или утешаю.

Он рассмеялся, неохотно, но всё же рассмеялся, и я расценила это как успех.

— Маман нужно выбирать свою публику более тщательно. Ты ведь никогда не слушаешь, когда тебе что-то говорят. Но должен подчеркнуть, что постепенно ты становишься немного болтливее.

Я легонько ударила его по ноге, и он рассмеялся ещё раз и переплёл свои пальцы с моими, прежде чем снова стать серьёзным.

— Может она хотела предостеречь от того, чтобы ты не тягалась с Антоном.

— Тогда ты прав, — ответила я. — Об этом я даже не хочу слышать.

Доминик появился в прихожей и прошёл к сцене. За ним последовали Орла и Паскаль. Люк и я встали, всё ещё держась за руки.

— Она не помнит ни одного слова, — объявил Доминик, — и утверждает, что это было не пророчество, а всего лишь истощение.

— Необычно, — задумчиво сказал Паскаль. — Ты ей веришь?

— Ты хочешь намекнуть, что моя жена врёт?

Воздух в зале собраний постепенно становился чище, потому что свежий ветерок, который сотворили Орла и её люди, устранил вонь Сумрачных. Теперь же он наполнился недоверием и угрозой и снова стал таким же удушливым, как когда я сюда зашла.

— Я только указываю на тот факт, что ситуация полностью отличается от любой, с кокой мы уже имели дело, — ответил Паскаль после длительной паузы.

Я чувствовала, что его взгляд испытующе покоится на мне, страстно желая выяснить правду. Я должна отвлечь его внимание.

— Почему вы хотели встретиться со мной?

— Мы должны обсудить нашу стратегию, — сказала Орла. — Ты и Антон боритесь за место Квартора. Мы должны придумать что-нибудь, что гарантирует нам, что ты станешь следующим матриархом.

— Я в качестве матриарха? Это нелепая идея, и всем станет это ясно, как только я попытаюсь сотворить заклинание. Зачем кому-то даже рассматривать мою кандидатуру?

— Если не ты, тогда это будет Антон.

Нет, если я смогу это предотвратить.

— В этом списке было около пятидесяти имён. Они могут выбрать кого-то совершенно другого.

— Мышонок, — сказал Люк. — Подумай сама. Когда вы выбираете своё правительство, вы тоже отдаёте голос за человека, который по вашему мнению сделает вас сильными, ведь так? Не имеет значение, о какой должности идёт речь, вы хотите, чтобы этот человек был достаточно могущественным и смог воплотить в жизнь определённые вещи.

— Я живу в Чикаго, — подчеркнула я. — Это не совсем то место, которое стоит упоминать как яркий пример успешной политики.

— Дуги в этом ничем не отличаются, — сказал Доминик. — Водяные Дуги хотят, чтобы в должности Квартора их представлял тот, кто позаботится о том, чтобы они оставались сильными. Они находятся в невыгодном положение с тех пор, как умерла Эванжелина, а всё неоспоримо меняется. Они хотят почувствовать уверенность в том, что их новый лидер способен добиться своих целей. Ты Сосуд. Ты остановила Разрушительный поток и связала себя с магией. Они знают, что ты обладаешь властью, не имеет значение магия это или нет. А что касается Антона… Они видели, на что он способен. Нравится тебе это или нет, вы оба самые многообещающие кандидаты.

— А что, если Антон выйдет из игры?

Орла глубоко вздохнула, как будто ответ причинял ей боль.

— Тогда они выберут тебя.

— Может быть, а может и нет. Нам нужно избавиться от Антона.

— Нам? — снисходительно спросил Доминик. — Значит у тебя есть план? Тогда нам обязательно нужно его послушать.

Я встала перед ним на крошащийся сцене, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.

— Я убью Антона.

Рядом со мной Люк покачал головой. Во взгляде Паскаля читалось сомнение, Орла смотрела с отвращением, а Доминик, казалось, испытывает любопытство, и это он был тем, кого я должна убедить. Остальные потом тоже изменят курс.

— Вы знаете, что я права. Он нападёт на меня во время церемонии выбора преемника, потому что вы не сможете защитить меня там. И он считает меня слабой, поэтому не будет ожидать сопротивления.

— Это святотатство, — сказала Орла, — осквернить церемонию выбора преемника.

— Он сделал это уже дюжину раз, — ответила я. — Без меня у вас почти нет шансов остановить его.

Паскаль прочистил горло.

— А что, если ты потерпишь неудачу, и он тебя убьёт?