— Мы сможем их пережить.

Поглаживая моё тело, его рука заскользила вниз, за ней следовал рот, и когда я почувствовала, как от его ласк всё моё тело охватила невесомость, то решила, что он, возможно, прав.

Глава 8

Я пропустила ужин.

Когда Колин высадил меня возле дома, там всё было тихо. Я видела силуэт мамы в окне на втором этаже, как она готовится ко сну.

Я осторожно открыла дверь и ввела код в устройство сигнализации. На кухне было темно, и я тихо кралась, радуясь, что допрос будет отложен до завтрашнего утра.

— Где ты была? — спросил мой отец.

Я вздрогнула, но мне удалось сдержать крик.

— Боже мой, пап!

— Я задал тебе вопрос, — он стоял в дверях подвала, полностью закрывая проём, хотя был не слишком высоким мужчиной.

— Я позвонила маме, — вызывающе сказала я. — Я ужинала вместе с Колином.

— Сейчас десять часов вечера. Так поздно никто не ест.

Я указала на свою школьную сумку.

— Домашнее задание. В конце концов у меня нет домашнего ареста, и я вернулась домой ещё до действия полицейского запрета. Я не сделала ничего дурного.

Он фыркнул.

— Прошу тебя, Мо, если уж врёшь мне в лицо, тогда приложи немного больше усилий.

Я замерла. Возможно у него было подозрение, но он ничего не мог наверняка.

Отпечатки пальцев не вырисовываются на коже. Он был здесь ещё недостаточно долго, чтобы знать, когда я лгу.

— Спокойной ночи, — сказала я и протиснулась мимо него, чтобы подняться по лестнице.

— То, что случилось сегодня, — крикнул он мне вслед, — с полицией в баре… Это не то, что ты думаешь.

Я остановилась и посмотрела на него через перила.

— Как насчёт того, чтобы ты не влезал в мои дела, а я не буду влезать в твои? Это ведь честная сделка, не так ли? Тогда никому из нас не придётся врать.

Он провёл рукой по лицу и выглядел измученным.

— Я прилагаю усилия, Мо. Это не просто, но я пытаюсь стать лучшим человеком.

— Удачи в этом.

Три часа спустя я внезапно проснулась, когда услышала, как взорвался мир, и грубая рука зажала мне рот, заглушая крик ещё прежде, чем он вырвется.

Мгновение спустя лампа рядом с кроватью включилась сама и осветила Люка. Он сурово на меня смотрел, а его глаза сверкали, словно изумруды. Я снова легла и натянула стёганное одеяло до самой груди. Но от Люка невозможно было спрятаться. Даже магия, казалось, испугалась его плохого настроения. Мгновение спустя он убрал руку от моего рта, но вместо этого обхватил запястье. Я почувствовала, как раздуваются Линии и скрывают нас, так что мои родители не проснуться.

— Ниобе рассказала тебе.

— Ещё лучше, — наша связь затрещала от гнева, но его голос был ужасно спокойным. — Доминик. Он наслаждался каждой секундой. Просто вошёл в Дофин с целой труппой охранников, рассказал, что на тебя напали, и спросил, почему я не заметил, что девушка, с которой я связан, была в смертельной опасности.

— Со мной ничего не случилось, а Ниобе сказала, что ты уже знаешь, — но должно быть ему было больно узнать об этом из вторых рук. И я вполне могла себе представить, как наслаждался его отец, рассказывая ему новости в такой форме, чтобы унизить, таким образом наказывая Люка за то, что я была для него важнее, чем потребности Кварторов.

— Потому что мне рассказал об этом Доменик. Ты обещала позвать меня, если появятся неприятности, а три дня спустя нарушаешь своё слово. Тут и всю веру можно растерять! А потом я даже не могу поговорить с тобой один момент наедине: сначала школа, потом твоя семья, а затем то, чем ты там занималась сегодня вечером с Куджо.

— Я же говорила, чтобы ты не шпионил за мной.

— Когда ты бросаешься на шею мужчине средь бела дня, нельзя сказать, что я шпионил, — сказал он, и мои щёки покраснели.

— Я сожалею. Я должна была рассказать тебе об Антоне.

Он провёл свободной рукой по волосам.

— Так и есть. Ты ещё помнишь то время, когда мы с тобой познакомились? Тебе было важно обязательно выяснить правду, и ты не хотела мириться с тем, что тебя обманывают. Это было единственное, чего ты не могла простить. А теперь посмотри на себя, ты больше не говоришь правды ни одному человеку.

— Я тебя не обманывала! Ниобе сказала…

— Ниобе сказала, что ты видела Антона на вечеринке. Ты почувствовала его, я прав? Не только Линии, а Антона. И ты скрыла это от меня.

— Я думала, что мне только показалось. Зачем мне было волновать тебя понапрасну?

Он горько рассмеялся, и я поморщилась.

— Понапрасну? Ты моё сердце, Мышонок. Моя судьба. Меня не волнует, нравится тебе это или нет, любишь ли ты другого или убегаешь от меня, пока не обежишь один раз вокруг земного шара. Что касается тебя, для меня важно всё. И если Антон теперь нацелился на тебя, то я твой единственный шанс остаться в живых.

— Прости.

Извинение было более обширным. Оно относилось не только к Антону или к тому, что я скрывала от Люка определённые вещи. Я также просила прощение за то, что не была той девушкой, которую он хотел во мне видеть. Девушкой, которой я должна была быть для него. Он полагался на судьбу, как на пробный камень, я же отвернулась от неё, решительно настроившись идти своим собственным путём. Мы были связаны друг с другом магическим образом, навсегда прикованы друг к другу, и всё-таки, я предпочла Колина и жизнь среди Плоских тому, что должны были вести мы, оставив Люку самому разгребать груду осколков. Я причинила ему такую сильную боль.

Иногда я думала, что это и мне тоже причиняет боль, не совсем понимая, что это за боль, но нельзя допустить, чтобы он увидел, как я колеблюсь. Нельзя открывать двери для угрызений совести, потому что как только я это сделаю, под угрозой будет всё, за что я сражаюсь.

— Кварторы хотят тебя видеть.

— Зато я не хочу видеть их.

Он сел рядом со мной, а я отодвинулась, освобождая ему место.

— Им это безразлично. Если бы на кону стояла только твоя жизнь, они бы не вмешивались. Но речь идёт также о магии, а они несут ответственность за свой народ, — он одно мгновение молчал. — За мой народ, Мышонок. Если с тобой что-нибудь случиться, с магией… тогда они все пострадают. Я не могу этого допустить, — он ослабил хватку на запястье и провёл большим пальцем по шраму на моей ладони. — Думаю, что ты тоже.

В одном нужно отдать Люку должное — он точно знал, как найти ко мне подход. Одно дело досадить Кварторам, которые доказали, что я им совершенно безразлична, но совсем другое, поставить на карту благополучие целого общества.

— Мне нужно одеться, — сказала я, вставая с постели.

Он вздохнул, откинулся на спину и натянул на лицо подушку.

Я быстро переоделась, натянула джинсы, а на футболку одела длинный джемпер. Краем глаза я заметила крошечное движение.

— Ты всё-таки подглядываешь!

— Ты не можешь упрекать меня в том, что я пытаюсь, — он отбросил подушку в сторону без какого-либо раскаяния и скатился с кровати с чувственной, кошачьей грацией, так что я почувствовала себя ужасно неуклюжей, хотя даже не двигалась. — Готова?

— Нет.

— Он рассмеялся, когда мы вошли в Межпространство.

  

Глава 9

Из Межпространства мы вышли в знакомой белой комнате с высоким потолком. Громовое эхо путешествия через Межпространство отдавалось от стен.

Я вдохнула запах пчелиного воска и свеч, горящих над нами и успокоилась. Путешествие через Межпростаранство больше не представляло для меня опасности. Теперь, когда я была связана с магией, единственным побочным эффектом было головокружение, а не ощущение того, будто мои внутренние органы заново преобразовываются. Всё же мне понадобилась минута, чтобы сориентироваться.

Люк оставил одну руку на моей талии, а другой обнял за плечи.

— Ты в порядке?

— Да, — когда он скептично поднял вверх брови, я пожала плечами. — Со мной всё в порядке. Теперь я ощущаю это по-другому.