А тем временем Дюрранс завершал свое признание в гостиной.

— Как видите, — сказал он, — до сегодняшнего вечера я не мог заговорить о Гарри Фивершеме. Потому что боялся, что это слишком глубоко вас ранит. Я боялся, что вы до сих пор о нем помните, несмотря на пять прошедших лет. Конечно же, я знал, что вы мой друг. Но сомневался, что он для вас — тоже лишь друг. Но сегодня я могу рассказать об этом без страха.

Теперь он уж точно ожидал ответа. Миссис Адер, по-прежнему стоявшая у двери, услышала, как он зашевелился в темноте.

— Этни! — произнес он немного удивленно, и поскольку ответа снова не последовало, встал и подошел к креслу, где сидела Этни.

Теперь миссис Адер его увидела. Дюрранс схватился за спинку кресла и нагнулся над ним, словно думал, что Этни сидит, наклонившись вперед и положив руки на колени.

— Этни, — повторил он, и это прозвучало еще более удивленно и озадаченно.

Миссис Адер показалось, что Дюрранс опасается обнаружить Этни в слезах. Будто он задумался, был ли он прав, напомнив Этни о былом, может быть, тень Фивершема вовсе и не встала между ними. Дюрранс наклонился ниже, и вдруг громко звякнула струна скрипки. Этни оставила скрипку на кресле, и Дюрранс наткнулся на нее.

Он выпрямился и стоял не шевелясь и молча, в ошеломлении. Пару раз он провел рукой по лбу, но не стал больше окликать Этни, а шагнул к открытой двери.

Миссис Адер застыла, задержав дыхание. Их разделял только порог. Лунный свет лег на Дюрранса, и она увидела, что он понял — рядом кто-то есть.

— Этни, — в третий раз повторил он, теперь с мольбой.

Дюрранс робко протянул руку и прикоснулся к ее платью.

— Это не Этни, — сказал он, вздрогнув.

— Да, это не Этни, — быстро отозвалась миссис Адер.

Дюрранс шагнул назад и на некоторое время умолк.

— Куда она ушла? — спросил он наконец.

— В сад. Выбежала на террасу и молча промчалась вниз. Я увидела её со своего кресла. А потом услышала, как вы говорите в пустоту.

— А сейчас вы видите её в саду?

— Нет, она ушла через лужайку к деревьям, в их тень. Сейчас сад освещает только луна.

Дюрранс переступил через порог и встал рядом с миссис Адер. Последняя ошибка Этни с головой выдала её человеку, который стал гораздо более сообразительным. Для её внезапного бегства могла быть только одна причина. Дюрранс сказал ей, что Фивершем пошел на юг от Вади-Хальфы, в дикую местность, откровенно поведал о страхе за его судьбу, считая, что Этни забыла Фивершема, Дюрранс даже порицал её за безразличие, с которым она выслушала эту новость. А безразличие оказалось лишь маской, и она сбежала, потому что не могла больше его изображать. Изначальные подозрения Дюрранса подтвердились. Фивершем стоял между ним и Этни.

— Она бежала, как будто находится в беде и не знает, что делает, — продолжила миссис Адер. — Это вы — причина бед?

— Да.

— Я так и подумала, судя по вашим словам.

Миссис Адер хотелось причинить боль, и несмотря на непроницаемое лицо Дюрранса, она понимала, что это удалось. Это было что-то вроде маленькой компенсации за недели унижений, которые ей пришлось вытерпеть. Теперь он должен хоть что-то сказать ей, и оправдания если и не защитят его, всё же могут быть приняты. Её, как и Этни, измучила эта ночь. За бледным лицом миссис Адер скрывался бурный темперамент южанки, и её выдержка была уже на пределе.

В этом признании Дюрранса после побега Этни было что-то гротескное и ужасное одновременно. Он изливал душу пустому креслу. Миссис Адер так хотелось, чтобы он говорил это ей, но она понимала — этого никогда не случится. Она чувствовала себя униженной. Ироничность ситуации её измучила, как будто эгоистичные боги смеялись над бессильными смертными. Но она не могла выбросить из головы и потухшую лампу, и приглушенные голоса в темноте. И потому она с радостью заговорила, дав выход своей боли, пусть даже выплеснув её на мужчину, которого так желала.

— Я не понимаю одного, — сказал Дюрранс. — Я про перемену, которую мы оба сегодня заметили в Этни. Я неверно понял её причину, это очевидно. Каким же я был дураком! Но ведь должна быть причина. Она снова начала смеяться. Её серьезность, попытки всё просчитать, всё это испарилось. Она стала такой же, как пять лет назад.

— Именно так, — согласилась миссис Адер. — Такой, как была до исчезновения из Рамелтона мистера Фивершема. Вы быстро схватываете, полковник Дюрранс. Сегодня утром Этни получила хорошие новости о мистере Фивершеме.

Дюрранс быстро повернулся к ней, и миссис Адер охватила волна удовольствия. Она вынудила его показать свои чувства и потерять самообладание.

— Вы уверены? — спросил он.

— Так же ясно, как и в том, что вечером она получила от вас ужасные новости.

Но Дюрранс не нуждался в ответе. Чуть раньше Этни проговорилась, и хотя тогда он этого не заметил, сейчас её слова вспыли в памяти. Она заявила, что Фивершем получает денежное содержание от отца. «Я услышала об этом только сегодня», — сказала она.

— Да, сегодня Этни услышала новости о Фивершеме, — медленно проговорил он. — Может быть, пять лет назад она совершила ошибку? Считают, что Гарри Фивершем совершил нечто непростительное. Но не было ли это скорее недопониманием? Может быть, она неверно о нем судила? Может быть, сегодня она это поняла?

— Я расскажу вам, что знаю. Не так уж много. Но будет справедливо, если вы узнаете.

— Прошу вас, миссис Адер, подождите, — резко отозвался Дюрранс. Он задавал эти вопросы скорее самому себе, и не был уверен, что хочет услышать ответы. Он отошел от нее и наклонился над балюстрадой лицом в сад.

Ему казалось предательством позволить миссис Адер открыть то, что Этни явно хотела утаить. Но он знал, почему Этни хотела это скрыть. Она хотела скрыть от него, что по-прежнему любит Гарри Фивершема. С другой стороны, он не отступил от собственных убеждений. Брак калеки вроде него и активной и энергичной женщины вроде Этни может состояться, только если оба чувствуют нечто большее, чем дружба. Он повернулся к миссис Адер.

— Я не собираюсь заниматься казуистикой, — сказал он, — но в этом случае предательство кажется проявлением верности. Расскажите мне, что знаете, миссис Адер. Возможно, нужно что-то сделать для Фивершема. В Асуане или Суакине. Эти новости... эти хорошие новости, как я понимаю, появились днем, когда я был дома.

— Нет, утром, когда вы были здесь. Их принес капитан Уиллоби, когда-то он служил офицером в том же полку, что и Фивершем.

— Теперь он заместитель губернатора Суакина, — сказал Дюрранс. — Я его знаю. Мы три года провели вместе в этом городе. Так что же?

— Он приплыл из Кингсбриджа. Вы с Этни гуляли по лужайке, когда он причалил в заливе. Этни покинула вас и пошла ему навстречу. Я видела, как они разговаривали, потому что как раз выглянула в окно.

— Да, Этни пошла вперед. Там был какой-то незнакомец. Я помню.

— Они поговорили несколько секунд, а потом Этни увела его к деревьям — внезапно, не оглянувшись, как будто обо всем забыла, — сказала миссис Адер. Она не могла отказать себе в этом маленьком уколе, но не увидела болезненной реакции.

— Как будто забыла обо мне, вы хотели сказать, — отозвался Дюрранс, спокойно завершив фразу. — Несомненно.

— Они пошли к закрытому садику на берегу. — После этих слов Дюрранс вздрогнул. — Да, вы направились за ними, — продолжила миссис Адер. Она была озадачена, каким образом Дюрранс мог их не заметить.

— Так значит, они были там, — медленно произнес он, — на скамейке в саду, всё это время.

Миссис Адер подождала более ясных объяснений этой загадки, но их не последовало.

— Так что же? — спросил Дюрранс.

— Они оставались там довольно долго. Вы ушли домой через поля, прежде чем они снова появились в поле зрения. Я была в саду, вообще-то прямо на берегу.

— Значит, вы видели капитана Уиллоби. Может, вы разговаривали с ним?

— Да. Этни его представила, но не позволила ему остаться. Она торопила его сесть обратно в лодку и вернуться в Кингсбридж.