Спустя еще десяток лет в странах Сармонтазара появляются первые церковноприходские школы магов. Основным предметом в этих школах является вероучение. Качественно проработанные материалы великолепно действуют на детей и юные маги становятся самыми ярыми сторонниками учений Валора. Позднее на основе этих школ создают Орден Покаяния, который наряду с Орденом Благочестия Валора становится основной военной силой церкви.

В 400 году от П.Б. выходит закон, согласно которому все маги, имеющие хотя бы пятнадцатый уровень силы обязаны пройти обучение в Ордене Покаяния. По окончании обучения маг остаётся на службе Ордена Покаяния в течении двух третей среднестатистического цикла жизни, установленного для его расы.

Этот закон вызывает очередные недовольства среди магов. Короткоживущие люди, гномы и орки недовольны, что эльфы и гоблины имеют несколько сот лет свободы. А те в свою очередь возмущаются, что несколько тысячелетий обязаны служить кому-то, а не себе. Однако эти возмущения довольно быстро и жестко подавляются.

Орден покаяния находит применение даже для шега, но, в отличии от полноценных магов, шега вольны распоряжаться своей свободой. На самом деле это лишь кажущаяся свобода, ведь устроиться работать где-либо для шега почти невозможная задача.

Вот так Сармонтазар и жил до нынешних дней. А мне в этом суровом мире предстояло не просто жить, а выживать.

Когда я закончил просмотр истории Сармонтазара и открыл глаза, выходя из фриггуса, то услышал слова своего учителя:

– …времена Сармонтазар был связан с неисчислимым множеством миров.

– Мастер!

– Не перебивай, я пытаюсь сосредоточиться, но у меня страшно болит голова.

– Я думаю, это потому, что я уже просмотрел вашу память, – старательно скрывая улыбку, произнес я.

– Так быстро? – удивился гном. – Ну что ж, раз так, то отправляйся спать, а завтра начнем наши тренировки.

– Да, мастер, спокойной ночи, – поднимаясь из кресла, произнес я.

Я действительно сильно устал и собирался хорошенько выспаться перед завтрашними тренировками. Теперь я понимал насколько важно приложить максимум усилий в этом направлении. Открывая дверь в коридор, я заметил, как спина Леонарда скрылась за поворотом. "Вот и еще одна причина начать тренироваться", подумал я и направился в свою комнату.

Глава 14. Долгая дорога в дюнах.

И вновь мир подсознания, только в этот раз он принадлежит народу орков. Здесь совершенно иначе, чем в сером мире эльфов. Здесь есть цвета и краски. Здесь совершенно иначе.

Путь начинается с Пустыни Тишины. Под ногами стелется раскаленный желтый песок, а над головой развернулось прекрасное голубое небо. На небе не видно ни облачка. Солнце, как ни странно, тоже отсутствует, но свет, тем не менее, откуда-то исходит. Песок и небо тянутся во все стороны до самого горизонта.

Пустыня усеяна барханами и дюнами разной высоты. Взбираться на песчаные холмы очень трудно, но обходить их нет смысла, потому как, обойдя бархан, попадаешь к подножию дюны. Путник не видит разницы между дюнами и барханами, но в этом песчаном однообразии даже различные названия песчаных холмов отвлекают.

Здесь совсем не холодно. Наоборот, здесь неимоверная жара. Путник уже давно разделся, но это мало помогает от невыносимого пекла. А еще здесь хочется есть и пить.

На многие сотни километров нет ни единого источника воды, поэтому каждая капля воды ценится даже не на вес золота, а на вес самой жизни.

В пустыне царит абсолютная тишина. Веет беззвучный ветер. Он беззвучно переносит песок и медленно передвигает барханы – волны песчаного моря. На самых вершинах барханов вьются тучи песка, напоминая своим видом пенных "барашков" на море. Звук шагов путника гасится песком. Что бы ни происходило в Пустыне Тишины, это будет происходить без единого звука. Ради эксперимента он попробовал крикнуть, но не смог прорвать абсолютную тишину.

Тишина настолько глубока, что кажется осязаемой. Кажется, стоит взмахнуть рукой, и порвешь эту завесу тишины. Тишина угнетает сильнее жары голода и жажды. Эти факторы лишь усугубляют действие тишины.

Пытка тишиной продолжается уже очень долго. Здесь нет смены дня и ночи, здесь нет времени и расстояния. Сторон света здесь тоже нет. Он не знает, как долго он пребывает в Пустыне Тишины. День, два, неделю, или может быть год?

Первые радостные впечатления от красочного цветного мира давно прошли. Отсутствие звука, так же как и отсутствие цвета давит на сознание путника. Сейчас он прекрасно понимает, что пытка тишиной намного хуже любой физической пытки.

Звуки – такая же неотъемлемая часть бытия, как и сама жизнь. Жизнь начинается с крика и заканчивается стоном. В течении всей жизни любое существо издает звуки и воспринимает звуки окружающего мира. Даже глухой чувствует звук, он ощущает его через вибрацию воздуха, он внимает звуки всем телом. Абсолютная тишина страшна. Она даже хуже смерти и боли.

Раньше он считал орков гуманным народом, раз они не применяют физических пыток. Орки единственный народ, владеющий заклинанием абсолютной тишины. Многие сармы считают орков глупцами, ведь пара ударов, ножи и раскаленные щипцы гораздо эффективнее в пытках. Ох, как же они ошибаются! Любой сарм будет готов рассказать всё, что угодно лишь бы услышать хотя бы свой собственный голос.

По пути Эффри собирает маленькие кусочки металла. Их нужно собрать все до единого, иначе из пустыни не выйти. Вот у подножия очередного бархана что-то мелькнуло, и стакх направился в ту сторону. Он не спешит. Какой смысл в беге, если время застыло на месте? Бег заберет лишние силы, а пользы от этого никакой. После бега придется сделать глоток драгоценной воды. Так зачем же тогда спешить?

Путник подходит к месту, где недавно видел металлический блеск. Он становится на колени и разгребает песок руками. Ничего… неужели мираж? Он начинает копать интенсивнее, но противный песок не поддается, снова и снова засыпая неглубокую яму. Но вот рука натыкается на что-то твердое и стакх достает на свет очередной осколок отполированного до зеркального блеска металла. Осколок очень острый и, если бы Эффри заранее не надел плотные перчатки из кожи красного носорога, то вполне мог бы оказаться без пальца.

Стакх кладет добытый осколок в свой рюкзак и усаживается отдохнуть. Следует сделать привал, так почему бы не в этом самом месте? Всё равно нигде нет ни единого клочка тени, в котором можно было бы скрыться от жара отсутствующего солнца. Даже он сам не отбрасывает тени.

Он съедает кусок вяленого мяса с сыром и запивает глотком воды. Его магический рюкзак очень вместителен и достаточно легок. В рюкзаке лежит изрядный запас воды и пищи, но неизвестно как долго придется блуждать по этой бескрайней пустыне, поэтому путник экономит свои запасы.

Отдохнув, он поднимается на бархан и, о чудо! Вдали на горизонте виднеется багровая полоса. Похоже, пустыня преодолена, но это лишь первое препятствие. По пути он нашел еще два осколка. Когда видишь вдали свою цель, то идти становится легче и оставшийся путь Эффри преодолевает очень быстро. Конечно, скорость в Пустыне Тишины относительное понятие, но Эффри казалось, что он буквально несется, летит к горизонту с бешеной скоростью.

Постепенно перед ним вырастает громада алых скал. Дюны начинают мельчать, а под ногами всё чаще попадаются камни. Звук собственных шагов после оглушающей тишины показался Эффри подобным раскатам грома. От неожиданности он споткнулся и упал на острые камни. Раздались звуки падения и шорох рассыпавшихся мелких камешков.

– ААААААААААААААААА, – радостно кричит он, пронзая злую тишину.

– Ааа, ааа, ааа, – откликается скальное эхо. Этот звук подобен крику гигантской птицы. От этого "крика" у путника пробегает мороз по коже.

– М-да, похоже, Скалы Ужаса не зря носят своё название, – произносит стакх и продолжает свой путь.