— Дорогая карета и без охраны. Просто подарок. А лошади какие.

Его подчинённые молча заухмылялись. Они только недавно решили перебраться поближе к столице, полагая, что у столичных жителей есть больше вещей, которые можно изъять в пользу разбойников. К тому же в их ремесле, оставаясь долго на одном месте можно было запросто попасться стражникам, которым нажаловались на постоянные ограбления на дороге.

— Вир, наверх.

Угрюмый худощавый парень кивнул и белкой взлетел на дерево, ветви которого, переплетаясь с ветвями дерева росшего напротив, образовывали арку. Остальные расположились за группой молоденьких ёлочек — они, хоть и колючие, однако служили куда лучшим укрытием чем лысые кусты вдоль обочины.

Худощавый молодой мужчина, укутанный в тёплый плащ, даже не успел ничего понять, когда сверху на него рухнул разбойник и отправил в обморок, ударом в висок. Вир небрежно скинул обмякшее тело с кучерского сидения и сам взялся за поводья.

— Тпрру! — Гнедые замедлились и постепенно остановились. Парень легко соскочил на землю и наигранно поклонился приятелям, показавшимся из‑за ёлочек.

— С такими приёмчиками тебе следовало остаться в труппе лицедеев. — Ивар довольно фыркнул, поглаживая русую, с проседью бороду.

Парень передёрнул плечами и недовольно зыркнул на вожака.

— Это дело более прибыльное. — Буркнул он.

Разбойники обступили карету, ожидая, что сейчас из окна высунется какой‑нибудь высокопоставленный пассажир и задаст сакраментальный вопрос: "Что происходит?" Однако никто так и не выглянул. Кучер по прежнему лежал без сознания чуть поодаль на дороге.

Ивар знаками показал, чтобы его подчинённые расступились и рывком распахнул дверцу.

— Пусто что ли?

Мужчины стали удивлённо заглядывать в оббитое бархатом нутро кареты.

— Кажется там труп? — Сообщил главарь, задумчиво разглядывая скрючившуюся на полу между сидениями фигуру.

— Может он сам со страху в обморок упал, как нас увидел? — Предположил кто то.

Ивар нагнулся и выволок тело на снег.

Разбойники обступили кругом закованного в кандалы мужчину с мешком на голове.

— Мммда… Выглядит как нечто незаконное. Кажется мы ограбили своих собратьев по ремеслу… И что это за груз такой интересный?

Вир присел на корточки, рядом с пленником и потянув воздух носом поморщился.

— Мешок пропитан какой то дрянью. Он дышит и спит.

— Ишь какие затейники! — Восхитился атаман, снимая с головы несчастного мешок. — Интересно за что его так?

Вир похлопал парня по щеке, одновременно обшаривая его карманы. Внезапно он вздрогнул и с брезгливым выражением на лице вытащил на свет нечто напоминавшее снятый скальп с длинными чёрными волосами.

Мужчины машинально сделали по маленькому шажку назад.

— О, парик… Заинтриговали. — Вожак дольше всех жил в городе и видел модные магазины. — Эй, парень, ты живой?

Шлепки по щекам не дали никакого результата и тогда кто‑то вспомнил о фляжке с водой… Блондин широко распахнул голубые глаза и стал хватать ртом воздух.

— А! Что?! Я тону?! — Увидев, что над ним склонилось множество незнакомых мужчин, он подкорректировал свои вопросы. — Эмм… А что происходит?

Ивар хохотнул.

— А кто его знает. Нам самим интересно.

Юноша медленно приходил в себя. Приняв сидячее положение он огляделся вокруг. В его глазах, бывалый разбойник заметил контролируемую хорошо скрываемую ярость — пока ни на кого не направленную.

— Где я?

— В лесу между столицей и Синей рекой. Мы остановили карету а там ты.

— Остановили карету? Вы грабители? — Беловолосый сфокусировал задумчивый взгляд на своих руках.

— Пока что единственное, что мы награбили это тебя. — Вир недовольно поморщился — его удручал тот факт, что у странного парня абсолютно не было ценностей.

— Чудненько. — Обрадовался похищенный.

Мужчины запереглядывались — обычно никто не радовался, когда они сообщали о своём ремесле.

— Значит у вас есть отмычка. Не могли бы вы… — Парень потряс кандалами. — А то я свои отмычки потерял.

Что то в его голосе заставляло воспринимать ситуацию как нечто само собой разумеющееся. Самый младший из банды — шестнадцатилетний Рон будто завороженный ответил на обаятельную улыбку и стал ковыряться в замке кандалов. Когда его руки были освобождены, незнакомец поднялся и ещё раз деловито огляделся вокруг.

— Так, так, так, поздравляю вас. Карета очень дорогая, но в столице продавать её не советую — могут возникнуть проблемы. — Теперь в его глазах появился лихорадочный блеск. — Бывшим владельцам она всё равно больше не понадобится. Зачем им карета, без головы‑то? — Он подавил нервный смешок. — Ага… А вот и мой старый знакомый.

Разбойники заинтересованно наблюдали, как освобождённый юноша пошатываясь и потирая затёкшие руки бредёт к распростёртому на снегу телу. По дороге он подобрал очки, льдинками поблескивающими на земле — видимо слетели с кучера при падении.

— Сейчас мы поговорим по душам. — Громко объявил оборотень, присаживаясь на корточки.

Взяв пригоршню снега, он засунул её за шиворот лежавшему перед ним парню. Тот дернулся и, судорожно вздохнув, открыл глаза.

— Доброе утро, солнышко! Не против пообщаться со мной в неформальной обстановке?

Невольным свидетелям этого разговора показалось, что беловолосый и вправду просто решил поговорить со своим старым приятелем. Однако не надолго… Мгновение назад заботливо ворковавший, он внезапно подался вперёд с пугающе безумным выражением на лице и схватил своего знакомого за чёрные, довольно короткие волосы. Дёрнув его вверх, он заставил кучера смотреть себе прямо в глаза.

— А я думал — почему мне с детства так хочется тебе врезать? Оказывается предчувствие меня не обмануло. Очень глупо было оставлять меня в живых, зная, что я никогда не прощу смерть Гиса. — Прошипел бывший пленник.

Рон наклонился к Виру, не отрывая завороженного взгляда от агрессивного голубоглазого юноши и его жертвы.

— Так интересно, что даже мешать им не хочется.

Вир старательно морщил лоб.

— Определённо где то я видел этого психа.

Псих тем временем медленно и аккуратно надел очки на нос брюнета. Тот молча наблюдал за его манипуляциями, не двигаясь и ничем не выдавая своего замешательства. Зелёные глаза смотрели ясно и спокойно.

— Может скажешь что‑нибудь? — Блондин склонил голову на бок. — Я хотел бы услышать слова раскаяния. А Марленихт знает? Она так плакала.

Кучер наконец заговорил.

— Всё не так как это выглядит.

— Серьёзно? — Оборотень хохотнул, но его смех затих и превратился в стон. С нажимом проведя ладонями по лицу, парень вновь поднял глаза на собеседника. — Гис мёртв и это мне точно не кажется — я держал на руках его окровавленный труп. Я не смогу простить того кто в этом виноват… В том числе и самого себя. Скажи что я тебе сделал? Родился не в той семье? Как же ненавижу всё это! Так хотел, чтобы меня оставили в покое.

Брюнет спокойно слушал его, не прерывая и не делая попыток подняться — то ли сидеть на снегу было очень удобно, то ли он просто опасался, что если шевельнётся ему оторвут голову.

— И это твоя самая большая ошибка. Тебе не повезло родиться тем, кого оставят в покое только после смерти. Опасно не оправдывать надежды. Мой отец хотел лично тебе всё рассказать… Но видимо это придётся сделать мне, если я не хочу умереть. Только попроси этих господ отойти подальше.

Господа разбойники отчего‑то смутились и занялись обсуждением кареты — какому скупщику краденного её можно выгодно продать. Периодически они посматривали на странную парочку, соображая не придётся ли им по быстрому закапывать чьи то трупы. Однако переговоры проходили относительно мирно. Неудачливый кучер что‑то обстоятельно и мягко втолковывал блондину. Тот сначала не желал верить, но одновременно на лице у него было написано — "А чего я, собственно, ожидал?" Затем брюнет предъявил какой‑то лист бумаги. Прочитав его юноша издал странный рык и несколько минут сидел зажав уши руками и раскачиваясь взад вперёд.