— Сильно расстроилась?

— Странный вопрос. Мне есть из-за чего расстраиваться.

— Это да. — Он повернул ключ в замке зажигания, и выехал за ворота. Пришлось притормозить, отъехать в сторону, чтобы не столкнуться с «мерседесом». Андрей глухо хмыкнул, глядя через открытое окно на водителя. — Господин мэр пожаловал, — оповестил он меня, будто я сама не видела. — Паника нарастает.

— Поехали, — попросила я обрывисто. Всё-таки умудрилась встретиться с Лёшкой взглядом, хоть и мельком, и на душе сразу стало муторно.

— Тебе нужно встретиться с Родионом, — заявил Андрей, после нескольких минут молчания. Мы направлялись по скоростной трассе в сторону города, мимо нас проносились автомобили, а я пустым взглядом смотрела за окно.

— Встречусь, — отозвалась я, как и задумывалось, без должного энтузиазма.

Данилов, кажется, разозлился, в руль вцепился, а меня взглядом посверлил.

— Лиля, послушай меня. Послушай и сделай, как я тебе говорю. Я, в конце концов, первый, который хочет — даже мечтает! — чтобы ты выбралась из этой истории без последствий.

Я едва заметно усмехнулась.

— Что ты хочешь этим сказать? Чтобы я, не споря, согласилась на всё, что предложит Родион?

— А у тебя есть выбор? Ты понятия не имеешь, на что он способен.

— А ты? — спросила я спокойно. Слишком спокойно, и Данилова это взбесило.

— А я знаю! И поэтому говорю тебе: отдай ему этот треклятый завод. — Дыхание перевёл, и совсем другим тоном продолжил: — Ты же знаешь, я сделаю всё, что в моих силах… — Он взял меня за руку, сжал, а я стала смотреть на наши переплетённые пальцы. — Сладкая, ну зачем тебе это? Пусть они с Олегом разбираются: кто, кому и за что должен. Спасать бизнес ты не собираешься, так ради чего головой рисковать?

Я большим пальцем поводила по его запястью, в конце концов, кивнула.

— Я всё понимаю, Андрюш. И всё сделаю, как ты говоришь. — Улыбнулась ему ободряюще. — Мы ведь решили?

— Ну, конечно, решили! — Кажется, он испытывал серьёзное облегчение из-за моей покладистости. — Значит, я договорюсь с Родионом?

— Конечно. Но только давай завтра я с ним встречусь. Я сегодня не могу. — У меня заметно дрогнул голос. Я была расстроена.

Он снова отвлёкся от дороги, кинул на меня быстрый взгляд.

— Конечно, малыш. — Андрей поднёс мою руку к губам, поцеловал. — Ты переживаешь.

Я кивнула, не споря. Поглядела за окно, мы как раз въезжали в город, и я поторопилась указать на нужный мне поворот.

— Тут рынок недалеко, давай заедем? У нас пустой холодильник.

Данилов, не говоря ни слова, перестроился в другой ряд и остановился на светофоре. Снова на меня посмотрел, его глаза сузились, он ко мне присматривался, а я взяла его под локоть и прижалась щекой к его плечу. Всего минута, и вот он уже целует меня в лоб и говорит, что любит. Прежде чем отстраниться, я ладонью по его груди провела, кинула взгляд украдкой на его лицо, мне не показалось, что Данилов напряжён или насторожен, но радоваться не спешила, только время подгоняла.

На рынке, как всегда, было многолюдно. И пахло чем-то несвежим. Это странно, но на рынках всегда пахло чем-то несвежим. Стараясь не зацикливаться на этом запахе, я ходила по рядам, дотошно выбирала овощи и фрукты, разговаривала с продавцами, а сама по сторонам поглядывала, а когда глазами с Даниловым встречалась, не забывала улыбаться. Правда, особо усердствовать было нельзя, я же страдаю и переживаю, и переубеждать в этом любимого было пока рано.

— Андрюш, давай купим яблок? Я шарлотку испеку. На кефире. Тебе понравится, — заверила я его, будто Данилову хоть что-то из выпечки, тем более из моих рук, могло не понравиться. — И мясо. Нам нужен кусок вырезки.

Андрей краснобокое яблоко о футболку потёр, хотел откусить, но я по руке его стукнула.

— Оно же немытое. Не ешь.

Он выразительно скривился, а я подсказала:

— Там ларёк есть, купи минералки. А я на улице подожду, хорошо? Душно.

— Только не уходи никуда.

— Я постою на улице, — терпеливо повторила я. — Кстати, ты можешь сумку в машину отнести.

Он посверлил меня взглядом, потом будто нехотя кивнул и пошёл к противоположному выходу. А я вышла в другую дверь. Не оглядываясь, направилась к восточной харчевне. С той стороны неслась музыка, удушливо пахло готовящейся едой, надо думать, что готовящейся в антисанитарийных условиях, не преминула съязвить я мысленно. Самое место для обитания таких личностей, как Вася Клюв. Не скажу, что мне хотелось его увидеть, но зная Васькину пакостную натуру, я переживала, что он, в желании мне досадить, пойдёт дальше и влезет в самый неподходящий момент. Поэтому его следовало предупредить. Васька парень хоть и мутный, но не глупый, своей шкурой дорожит, вот и надо ему популярно объяснить, во что он, по дурости, а точнее из-за жадности своей, которая вперёд него наверняка родилась, влез.

Стоило мне войти в эту харчевню или столовую (назвать сие заведение «кафе» язык не поворачивался), захотелось нос зажать, настолько отвратительно пахло. Но, возможно, это только мне так казалось, потому что посетителей за столиками хватало, люди сидели и ели, и даже раздосадованным качеством еды никто не выглядел. Я же постаралась дышать неглубоко, а у парня за прилавком попросила в оды. Только обязательно в бутылке, никаких стаканов. Расплачиваясь, буднично поинтересовалась:

— Клюв здесь?

Парень, кавказец, тёмный и заросший, устремил на меня хищный ощупывающий взгляд, затем лениво поинтересовался:

— А ты кто такая?

— А ты кто такой, чтобы мне тыкать? Васю позови. Скажи, что его подруга его буйной юности ищет. А я пока за столиком у окна посижу. — И всё-таки не утерпела и подивилась: — Как вы здесь дышите? Отвратительно пахнет.

На это мне ответа никакого не дали, я прошла к столику, села и из-за жалюзи осторожно выглянула на улицу. Увидела Данилова, который оглядывался, меня высматривая, и даже с расстояния в пятьдесят метров выглядел не на шутку разозлённым. Правда, к моей удаче на вывеску харчевни не взглянул — не заметил или не догадался (пока!), и направился в старое здание городского рынка, туда, где располагались мясные ряды. Я жалюзи отпустила, попробовала крышку на бутылке свернуть, но силы не хватило, и я чертыхнулась. И тут Вася появился, помянула, так сказать. Кстати, выглядел совсем неплохо. Мы не виделись года четыре, и за это время он, надо думать, избавился от своей любви к спортивным костюмам, пошитым трудолюбивыми китайцами. Сейчас на нём были тёмные джинсы, чёрная же рубашка и кожаный пиджак, причём, весьма неплохой, по виду, фирменный. Я даже не удержалась и похвалила:

— Прилично выглядишь. Женился, что ли?

— Это всё-таки ты, — недовольно пробубнил Клюв. Кстати, у него была такая манера разговаривать — буробить что-то себе под нос. Людям, особенно с непривычки, приходилось всё время прислушиваться, и это раздражало.

— А ты на кого подумал? — Я намеренно очаровательно улыбнулась. За рукав его потеребила, когда он присел напротив. — Признайся, ты сразу подумал на меня.

— Чё те надо?

Я улыбаться перестала.

— Боже мой, Вася, — посмотрела укоризненно, словно его манеры, точнее, их полное отсутствие, меня всерьёз заботили. Я чувствовала, что парень за прилавком меня разглядывает, но старалась внимания не обращать. Протянула Васе бутылку с водой. — Открой, пожалуйста.

Я наблюдала за тем, как он с лёгкостью сворачивает пробку, на какое-то короткое мгновение мне показалось, что вместе с горлышком свернёт, но обошлось. Но широкая, сильная ладонь, больше похожая на лопату, кого угодно могла обеспокоить одним своим видом. Да и взгляд у Клюва пустой и мрачный, такому субъекту точно ничего не стоит человека убить. Силы хватит на то, чтобы сделать это голыми руками. И угрызения совести Васю точно мучить не станут, совести у него, как и жалости к кому-либо, отродясь не было. Но всё же я старалась быть вежливой. По крайней мере, это должно его раздражать.

— Спасибо, — сказала я, когда он бутылку передо мной поставил.