— К сожалению, мы уже знакомы, Габриэль Делагарди, — не пытаясь скрыть иронию в голосе, вместо того, чтобы представиться, произнесла я, сорвав с лица платок и сбросив капюшон, показав, наконец, лицо. Только на секунду остановив взгляд на Габриэле. В его глазах показались бирюзовые всполохи огня, но он не показал удивления, как остальные.

Пользуясь моментом мужского замешательства, рывком потянула поводья, разворачиваясь спиной к солдатам и устремляясь прочь. Прочь от Габриэля.

— Оставаться на месте! — прорычал он солдатам, срываясь с места следом за мной.

Я уже во весь опор мчалась вперед, ловко уклоняясь от нависающих над дорогой когтистых лап деревьев.

— Анна, остановись! — услышала я его голос позади, слишком близко.

Ни за что! Надеюсь, маленькая фора мне поможет. Сердце бешено стучало. Часть меня предательски хотела остановиться. Броситься ему в объятия. Полностью доверить себя и свою судьбу в его руки. Но нельзя!

Лишь слегка повернув голову назад, я бросила, как мне казалось, последний взгляд на догоняющего меня мужчину.

И это было ошибкой. Я отвлеклась, и не успела среагировать на очередную толстую как лапа медведя ветку, которая с легкостью выбила меня из седла. Когда я приземлилась на твердую землю, грудь сдавило от боли, не дающей сделать вдох. Лошадь остановилась в стороне, почувствовав потерю всадника, а я распласталась на земле, пытаясь вдохнуть.

Ну вот, мой план очередного побега завершился неудачей по собственной глупости. Не хотелось открывать глаза и смотреть в лицо своему провалу.

— Анна, — взволнованно пробормотал Габриэль, склонившись надо мной и ощупывая тело на наличие повреждений. — Ты в порядке?

Способность дышать возвращалась, но я продолжала неподвижно лежать на холодной земле. Не знала ни что сказать, ни как вести себя, ни что вообще делать дальше. Его забота в голосе рвала сердце на куски. Сняв перчатки, он приложил горячие пальцы к шее, проверяя мой пульс — он зашкаливал.

— В порядке, — буркнула я, открыв глаза, но стараясь не встречаться с ним взглядом. Горячие ладони скользнули к щекам, осторожно придерживая мою голову.

Повисла напряженная тишина, нарушаемая стуком сердца и разбивающихся о листья дождевых капель.

— Анна, — ласково проговорил Габриэль и, приподняв, крепко прижал к себе. — Я чуть с ума не сошел.

Лицом он зарылся в мои волосы. Он глубоко дышал. Губы едва касались шеи. Но горячие волны все равно разлились по телу, разгоняя кровь быстрее. Он сильнее сжал меня, прижимая к широкой груди. В этот момент я как никогда ощутила, насколько широки его плечи и тверда грудь, какая я маленькая и слабая по сравнению с ним. Как тону в его объятиях, нуждаюсь в его защите.

— Думал, никогда больше не увижу тебя, — прошептал он над ухом, и нежный поцелуй обжег кожу. Затем последовал еще один и еще. Он уже покрывал щеки и скулы поцелуями, следы от которых горели. Хотелось наслаждаться моментом вечность.

— Никогда… — повторил он. И его горячие губы прижались к моим.

Я не могу его оттолкнуть, просто не в силах! Сладкий поцелуй стал горячей, когда его язык нашел мой. Волны возбуждения пробегали по телу, словно только и ждали, когда им позволят подняться, смыть остатки разума и оставить только желание. Руки заскользили по спине, остановились на талии, захватывая в кольцо, из которого не хотелось вырываться. Вот они, ласки, на которые тело так податливо отзывается. Которых так жаждало все это время.

— Остановись, — прошептала я, с трудом отстраняясь от его губ, родных губ, которые больше не были моими. — И отпусти.

На глаза чуть не навернулись слезы, настолько все внутри меня было против собственных слов.

— Ни за что…

— Габриэль! — настаивала я.

Но он лихорадочно покрывал поцелуями лицо и шею, словно действительно был на грани безумия, не в силах остановиться.

— Анна, — бормотал он, — моя Анна.

— Не твоя! — вскрикнула я, с силой отталкивая.

Он замер, будто слова были пощечиной, и отстранился, непонимающе глядя на меня.

— Не твоя… — повторила я, поднимаясь с земли. Гнев и обида, наконец, пересилили желание. Будь все иначе, я бы, не задумываясь, простила ему все и никогда не выпустила из своих объятий.

— В чем дело, Анна? — продолжая изучать меня взглядом, спросил он.

— Ты спрашиваешь, в чем дело?! — возмутилась я. Он что, всерьез?

— Габриэль, у тебя свадьба вот-вот! — выпалила я. По мне, так все очевидно. Но в его глазах я не увидела понимания, хотя они заметно помрачнели.

— Это не имеет значения, — холодно ответил он, отводя в сторону взгляд.

Я надеялась услышать другие слова, но они не прозвучали. И это только подтверждало мои догадки. Габриэль не был поборником правил, и для него было не проблемой иметь и жену, исполняя долг перед родом, и любовницу для души. Для «души». Хотелось сплюнуть в ответ на собственные мысли. Теперь очевидно, что и Канья, и Эрвин преувеличили силу настоящей любви. Кажется, это самое настоящее проклятие, от которого нужно срочно найти лекарство.

Мы стояли, сверля друг друга глазами, в гневе я сжимала кулаки. Для меня имело значение наличие Альцины, наличие невесты, наличие жены. Я не готова была делить любимого мужчину с кем-то еще. Но и заставить выбирать я тоже не могла, к тому же выбор, судя по всему, уже сделан.

Дождь все еще не закончился. Прохладные капли стекали по щекам, будто имитируя подавленные слезы и остужая мой гнев, давая возможность прийти в себя и включить голову.

— Если ты думаешь, что я позволю вновь бросить меня в камеру, то ты ошибаешься, — словами, словно иголками, я пыталась уколоть его. — Если ты не заметил, то я, ко всему прочему, оказалась в рядах разбойников.

И они достигли цели. Габриэль тяжело задышал, а на лбу проступила вертикальная морщинка. Ему не нравились слова ни про свадьбу, ни про камеры Смагарда.

— Тебе больше не грозит ни камера, ни какое-либо другое наказание, — твердо проговорил он, — многое поменялось, пока тебя не было.

— О чем ты? — недоверчиво спросила я, сложив руки на груди.

— Вчера состоялось внеочередное собрание правящего совета, — пояснил Габриэль, не отрывая от меня взгляда и следя за реакцией. — Больше никого не казнят за обращение к Тьме. И лишь за намеренное обращение к ней последует пожизненное заключение в антимагической камере.

Я удивленно вскинула брови. Видимо, мои новые друзья-разбойники были не в курсе последних изменений. Это многое меняло. Для Каньи, для Бероуза. Но не для меня — меня осудят не за магию. Да и для разбойников в целом мало что изменится.

— Габриэль, изменения закона не имеют ко мне отношения, — все еще не понимала я.

— Насчет твоей свободы я договорился с Хендриком, — с затаенной печалью в голосе сообщил он. — Тебя бы освободили из камеры утром, но ночью ты сбежала.

В глазах, наполненных светлыми водами океана, способных отогреть почти любой лед своим теплом, пробежала какая-то тень, но я плохо ее уловила.

Вот как. Значит, он договорился. Но это не отменяло того, что Канье грозила реальная опасность в тот момент. Приговор исполнили бы на месте. И никто не дождался бы изменений закона.

— Так, значит, я больше не преступница? — уточнила я.

— Верно.

— А как же причастность к разбою?

— О разбое можешь не беспокоиться. Лично тебе не грозит ни заключение в тюрьме, ни ссылка на рудники — ты же спасла наследницу магов Севера от химеры, — напомнил он.

В голосе его уже отчетливо звучал лед. Не рад моей свободе?

— Почему тогда ходили слухи, что ты разыскивал меня как беглую преступницу в лесах у Драконьих гор?

— Я разыскивал не тебя. Вообще-то я знал, что тебя разыскивать в этом мире бессмысленно, — подчеркнул он очевидное.

— Следовательно, я могу идти на все четыре стороны? — не унималась я.

— Можешь, — подтвердил он. — Но не пойдешь.

Сказал, как отрезал.

— Это еще почему?

— Потому что только что чуть не попалась на ужин химерам, а помимо них в лесу есть и другие опасные существа! — чуть громче необходимого сказал Габриэль, я даже отступила на пару шагов назад. — Потому что умудрилась связаться с разбойниками!